Крупный бакинский нефтепромышленник состоял акционером общества. Обсуждения - бакинские армяне - группы мой мир. Мусульманский социалист Тагиев

«Содействовать развитию промышленности в крае могут только иностранные капиталы. Они же главным образом могут пополнить собой ряды людей, сведущих в разных отраслях промышленности», - пишет в Санкт-Петербург губернатор Кубани. Письмо это датировано... 1896 годом.

Первые нефтяные фонтаны на Кубани, в долине реки Кудако, забили в 1866–1867 годах. Это вызвало значительный интерес на Западе. Вскоре отдельные иностранные предприниматели и фирмы стали арендовать нефтяные колодцы на Тамани и в Майкопском районе. Проникновение зарубежных предпринимателей в нефтяную промышленность происходило двумя способами: они либо добивались переуступки контрактов на арендованные российскими предпринимателями нефтеносные участки, либо становились компаньонами российских арендаторов, а затем и их правопреемниками.

Идти окольными путями приходилось из-за несовершенства тогдашнего законодательства. Так, французское акционерное общество «Русский стандарт - нефтяное товарищество», созданное в 1881 году с солидным капиталом в 4,5 млн франков, укрепилось на Кубани и стало монополистом по добыче и переработке нефти. Однако до 1892 года оно было вынуждено действовать через подставных лиц. Монополия «Русского стандарта» продлилась 30 лет.

После того как «Русский стандарт» свернул свою деятельность, в добыче кубанской нефти наступил застой. Некоторое оживление началось в 1906–1907 годах. Тогда российские инженеры Бунге и Шуров в компании с промышленником Селитренниковым приступили к систематическим научным изысканиям.

Результаты оказались обнадеживающими. Для промышленной реализации планов в 1908 году было создано «Бакинско-Черноморское товарищество». 30 августа следующего года из скважины глубиной в 34 сажени (около 72 метров) ударил мощный фонтан. За две недели он выбросил не менее 3 млн пудов нефти. Но нефтехранилищами заранее не запаслись. А потом случился пожар, который почти все «черное золото» превратил в дым.
Это событие стало сенсацией № 1 для нефтепромышленников всего мира. Начался так называемый майкопский бум. На Кубань мощным потоком хлынул и российский, и иностранный капитал - преимущественно английский. Бум развивался в исключительно благоприятной обстановке. Депрессия в западной экономике закончилась, а Россия выходила из застоя, вызванного последствиями Русско-японской войны и первой революции. Мировые цены на нефть держались высокие, а бакинские нефтепромыслы находились в упадке. Новый Клондайк сулил огромные барыши.

Англичане раскошелились на разведку, и кубанская нефть в предвоенные годы оставалась главным объектом британских инвестиций.
В Лондоне одно за другим стали создаваться акционерные общества по добыче майкопской нефти. Вскоре англичане уже владели 90% нефтеносных участков в регионе. Оставшиеся 10% принадлежали русским фирмам, но и их предприятия не были свободны от английского влияния. Только в 1910 году в Лондоне были зарегистрированы 20 компаний для добычи нефти в Майкопе с общим капиталом в 54,58 тыс. рублей. Большинство акций этих компаний стали котироваться на Лондонской бирже. В том же году на Лондонской бирже появились акции 13 российских нефтяных компаний, базировавшихся в Майкопском районе.

Общий капитал всех британских предприятий, открывших свою деятельность в России в 1910–1914 годах, составлял 209,3 млн рублей. 110 млн из них были направлены на добычу кубанской нефти, в том числе 90 млн - на предприятия в Майкопском районе.
Появлявшиеся в Англии фирмы почти сразу же оказались втянутыми в процесс концентрации и монополизации. Так, в 1911 году образовалась Англо-Майкопская корпорация, объединившая около полутора десятков майкопских обществ. В 1915 году Англо-Майкопская корпорация располагала капиталом в 10 млн рублей. На ее долю приходилось около 94% общекубанской нефтедобычи. В годы Первой мировой войны в результате слияния действовавших в крае английских фирм образовались «Майкопский союз», «Общество Черноморских соединенных нефтяных промыслов», а также смешанное русско-английское «Майкопское нефтепромышленное и торговое общество».

Успеху англичан во многом способствовало благожелательное отношение центральных и местных властей. Когда в июне 1910 года стало известно о готовящихся правительством мерах по ограничению деятельности иностранных компаний на Кубани, местные власти выступили с решительным протестом. В едином порыве слились Екатеринодарский биржевой комитет, Майкопская городская дума, Темрюкская городская управа, администрация войскового наказного атамана казачьих войск и Совет съездов представителей биржевой торговли и сельского хозяйства в Петербурге. Инициатива «федералов» быстро заглохла, тем более с учетом того, что портить отношения с потенциальным союзником в преддверии мировой войны было отнюдь не в интересах российского правительства.

Параллельно развивалось сотрудничество британских и российских нефтедобытчиков. В октябре 1911 года состоялся I съезд кубанских предпринимателей, посвященный проблемам нефтяной индустрии. В его работе с совещательным голосом участвовали представители британских компаний. Решения съезда на практике привели к кооперации усилий русских и англичан.

Всего в Англии для работы на Кубани было создано 66 компаний. Как это нередко бывает, на участках большинства из них «конь не валялся». Буровые работы вели 23 фирмы, добычей нефти занимались девять, а создать полноценную промышленную инфраструктуру смогли только шесть компаний.

В 1911–1912 годах англичане ввели в эксплуатацию два нефтепровода: Ширванская – Екатеринодар и Ширванская – Туапсе. Первый - длиной 104 версты (около 111 километров) с диаметром трубы 8 дюймов - считался основным и принадлежал Майкопской нефтепроводной и транспортной компании. Второй - протяженностью 97 верст (около 103,5 километра) - являлся собственностью «Майкопского анонимного общества транспортирования нефти». Впоследствии обе компании слились в одну. В 1914 году они приобрели право провести еще один нефтепровод в районе станицы Крымской с устройством резервуара и нефтекачки. Таким образом, вся транспортировка майкопской нефти сосредоточилась в руках одной Майкопской нефтепроводной и транспортной компании, входившей в Англо-Майкопскую корпорацию.

Нефтеперерабатывающая промышленность Кубани тогда состояла из Екатеринодарского и Ширванского нефтеперегонных заводов. Ширванский, построенный российской предпринимательницей Селитренниковой, вошел в строй в 1909 году. Вскоре завод Селитренниковой купило английское «Общество Черноморских соединенных нефтяных промыслов». Второй завод принадлежал российскому товариществу «Гукасов и К°», 60% капитала которого были английскими.

Накануне Первой мировой войны вся нефтеперерабатывающая промышленность Кубани была сконцентрирована в «Обществе Майкопских нефтеперегонных заводов» с капиталом в 50 тыс. фунтов стерлингов, входившем в ту же Англо-Майкопскую корпорацию. Производство оборудования для нефтепромыслов тоже было налажено англичанами. Русско-Кубанская промышленная нефтяная компания, получившая лицензию на деятельность в России в 1911 году, быстро построила машиностроительный завод «Кубаноль».

Нефтепроводы и заводы стимулировали добычу нефти. За четыре года, с 1908-го по 1912-й, она увеличилась почти в сто раз - с 1,6 до 152,2 тыс. тонн! Однако в 1913 году произошел резкий двукратный спад добычи - до 78 тыс. тонн.

Одной из главных причин этого спада, как выяснили геологи, было неправильное бурение, не учитывавшее особенностей месторождений в Майкопском районе, имевших форму «рукавообразной залежи», ранее неизвестной геологической науке. Выяснил это великий российский геолог Иван Губкин в 1912–1913 годах. Англичане ему не поверили и продолжали бурить по старым технологиям. Результаты оказывались плачевными.

Подкосила англичан и конкуренция со стороны разработчиков бакинской нефти. Тамошние нефтепромышленники разработали эффективную стратегию подавления английских конкурентов. Для этого крупные бакинские нефтепромышленники учредили акционерное общество «Колхида». «Колхида» скупила в Майкопском районе 90 десятин нефтеносных земель, но разворачивать добычу «черного золота» не собиралась. Целью «Колхиды» был подрыв позиций англичан. Применялись для этого и бурение в заведомо бесперспективных местах, и затопление грунтовыми водами нефтеносных участков, и демпинговая скупка перспективных площадей у мелких предпринимателей… Все это вместе взятое настолько дискредитировало кубанскую нефтедобычу, что наказной атаман даже разрешил казакам разбивать сады и огороды на нефтеносных землях.

Англичане продержались в Майкопском районе до 1919 года. Нефть к тому времени они добывали только на двух участках - осваивать другие не было возможности из-за разбушевавшейся Гражданской войны. А в следующем году нефтяная промышленность Кубани была национализирована советской властью. Ей достались построенные англичанами нефтепроводы, нефтехранилища и перерабатывающие заводы.

Г.САЛАЕВ

Кто из бакинцев и жителей Азербайджана не восхищался Бакинским дворцом счастья? Сколько судеб молодых людей было скреплено в стенах этого великолепного здания, стоящего на улице носящей имя его создателя — Муртузы Мухтар оглу Мухтарова (1855-1920). В советские времена это имя было почти забыто по той простой причине, что он был капиталистом.

А это был не только крупный бакинский нефтепромышленник, один из тех, кто создавал нефтяную индустрию нашего Баку на рубеже XIX и XX веков, но и меценат. Благодаря своему трудолюбию он прошел весь путь от простого жителя поселка Амираджан до известного во всей Российской империи миллионера.

Муртуза начинал свою карьеру скромным продавцом керосина. 15-летним мальчиком в 1870 году он продал свою арбу, устроился рабочим на промысле в окрестностях селений Балаханы — Забрат, где вычерпывал вручную нефть из мелких колодцев вместе с младшим братом Балой Ахмедом, выполняя на промысле самую тяжелую и грязную работу. Способного, трудолюбивого молодого человека заметил владелец промысла Мартов.

Вскоре Мухтаров становится мастером, в его ведение передаются механические мастерские на промысле. Муртуза произвел в полумеханизированном станке «Молот» кое-какие усовершенствования, в результате чего станок стал значительно долговечнее, а Мухтарова стали наперебой приглашать на промыслы владельцы — как незаменимого мастера по ремонту и устранению неполадок на скважинах. Поднакопив денег, ему удалось купить участок земли. И тут выпал счастливый жребий — на участке нашли нефть. Природная смекалка помогла удвоить и утроить капиталы.

Вскоре он становится одним из влиятельнейших капиталистов Баку. В 1890 году он уже открыл частную бурильную контору, которую расширял год от года. Так, например, он взял подряд и успешно пробурил скважину глубиной в десятки метров. В 1891 году в Сабунчи был открыт механический завод Мухтарова (к 1913 году здесь работало 950 рабочих, годовой оборот составлял 1100 тыс. рублей). Через четыре года (1895) он создает модернизированный станок ударного штангового способа бурения, на который получает государственный патент. Это изобретение он назвал «бакинской бурильной системой».

Станок Мухтарова был значительно совершеннее всех, известных ранее. Он автор и ряда других изобретений, повышающих скорость добычи нефти. В конце XIX века Мухтаров вводит в строй целый завод бурильного оборудования на Биби-Эйбате. Это было первое в России промышленное предприятие по производству нефтяного оборудования. Недалеко от завода он выстроил трехэтажное здание для рабочих и служащих. Это привлекло к нему лучшую рабочую силу и принесло дополнительную прибыль.

Станки, оборудование, выпускаемые на заводе Мухтарова, продавались на российском рынке, экспортировались за границу. Он и сам часто закупал машины и инструменты за рубежом, особенно в Америке. Даже после революции шли контейнеры с оборудованием на имя Муртузы Мухтарова. Во время бакинской декабрьской стачки 1904 года Мухтаров был избран в комиссию, образованную на общем собрании нефтепромышленников для выработки условий, которые могли быть предложены бастующим и для переговоров с ними.

В 1910 году по проекту Иосифа Плошко в Баку в стиле итальянского ренессанса был построен доходный дом, принадлежавший Мухтарову. На первом этаже дома располагались магазины и офисы, а на втором — жилые квартиры. Он являлся акционером Московско-Волжского нефтяного товарищества, администратором по делам бакинского общества русской нефти.

Мухтаров был не только промышленником, изобретателем, но и общественным деятелем и меценатом. Он был попечителем бакинского реального училища и Темир-Хан-Шуринской женской гимназии (Дагестан); почетным членом общества распространения грамотности и технических сведений среди горцев Терской области, Петербургского мусульманского благотворительного общества, а также почетным председателем «Нешр маариф» («Общества по распространению просвещения»), финансировал газету «Терекки», выходившую ежедневно в Баку. Строил школы и мечети, являлся учредителем 40 стипендий для высших и средних специальных учебных заведений.

Мухтаров взял на себя расходы за обучение в Московском медицинском институте Марьям ханым Байрамалибековой, ставшей впоследствии известным педагогом, одной из первых в Азербайджане женщин — просветительниц. Он оплачивал учебу в саратовской консерватории будущей народной артистки Азербайджанской ССР Фатьмы ханым Мухтаровой, слава которой гремела по всей России, а потом и по СССР.

Мухтаров был также большим эстетом и ценителем красоты. Обладая прекрасным природным вкусом, он хотел, чтобы все, что он делает или приобретает, было самым лучшим, самым красивым. В Кисловодске им был построен великолепный драматический театр. В Петербурге совместно с Г.З.Тагиевым построил мечеть.

В начале 1890-х гг. им в Мардакяне была построена вилла. Это архитектурное сооружение на площади около 8 га вобрало в себя традиции садово-парковой архитектуры Ближнего Востока и положило начало строительству многих загородных вилл. В 1908 году на средства Мухтарова во Владикавказе была построена необычная по архитектуре и красоте мечеть в честь своей жены (Мечеть Мухтарова). Здание мечети представляет собой уменьшенную копию Каирской мечети.

По сообщению газеты «Приазовский край» на строительство мечети ушло 80 тыс. рублей, из которых более 50 тыс. внес Муртуза Мухтаров. Руководством и духовенством Владикавказа было решено назвать мечеть «Джума-мечеть Мухтарова» и увековечить его память надписью на мраморной доске в мечети. У главного входа в свое время висела доска с надписью на арабском и русском, гласившая: «Джума-мечеть имени Мухтарова 1906-1908». Позднее она была передана в краеведческий музей.

Кроме того, на деньги Мухтарова также были построены в 1913 году маяк на Абшероне (сейчас не действует), здания в Кисловодске, во Флоренции. Мухтаров также активно участвует в благотворительных обществах и не скупится на оказание материальной помощи. В 1908 году Муртуза Мухтаров устроил угощение для 800 арестантов владикавказской тюрьмы.

В 1910 году на месте захоронения своего земляка- амираджанца, знаменитого богослова, поборника просвещения Ахунда Абутураба, Мухтаров воздвиг красивый мавзолей. (Кстати, Ахунд Абутураб был столь почитаем миллионером Гаджи Зейналабдином Тагиевым, что он завещал похоронить себя у ног Абутураба, что было исполнено в сентябре 1924 года).

В 1911-1912 гг. по проекту архитектора И.К.Плошко Муртаза Мухтаров построил в Баку дом, более известный как Дворец Мухтарова (ныне Дворец счастья). Это здание построено в стиле французской готики, что и определяло его сущность. Но это не только красивый дворец, это памятник любви Муртузы Мухтарова к красавице жене, осетинке Елизавете Тугановой, дочери Туганова Асламбека Михайловича, первого осетинского генерала, которого еще при жизни считали патриархом осетинской военной интеллигенции.

После возвращения из свадебного путешествия по Италии Мухтаров задумал построить для любимой жены дворец, точь-в-точь такой же, каким она восхищалась в Венеции. Недолго думая, он решает возвести его напротив православного храма (храм стоял на месте нынешней школы им. Бюльбюля). Подрядчиками были братья Касумовы, выходцы из Нахчывана, которые основали в Баку строительное товарищество и прославились как хорошие строители.

Внук старшего брата Гаджи — Имран Ашум оглу Касумов — драматург, сценарист, заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР, народный писатель Азербайджанской ССР. Любовь и согласие четы Мухтаровых не омрачала даже бездетность. Все силы своих щедрых душ они отдавали друг другу и дарили чужим детям. В этом дворце они организовали пансион для девочек. А сами они усыновили детей брата Муртузы Мухтарова — Балы Ахмеда. Мальчик, правда, скончался маленьким. Осталась дочь Умия.

Жизнь Муртузы Мухтар оглу Мухтарова — нефтепромышленника и мецената, закончилась трагично. Апрель 1920 г., первые дни революции. Во двор дворца въехали конные красноармейцы с постановлением об аресте хозяина и его семьи. Услыхав шум, он вышел на балкон. Возмутившись подобной наглостью, он спросил незваных гостей, как они осмелились въехать на лошадях во двор, устланный дорогим итальянским мрамором. Ответом был русский мат, на что Муртуза, не теряя самообладания, достал револьвер и застрелил посланников, оставив последнюю пулю для себя.

Он был похоронен во дворе мечети, которую он построил за 10 лет до своей смерти в 1910 году у себя на родине в Амираджане. Спустя более половины столетия дочь другого бакинского миллионера — Шамси Асадуллаева, приехав уже в независимый Азербайджан, в Баку из Америки, в одном из своих интервью как-то сказала, что из всех бывших бакинских миллионеров уважения достоин лишь Мухтаров.

Его супругу Лизу ханым после гибели мужа поселили в подвале собственного дома, но в Баку оставаться становилось опасно, и фиктивно обвенчавшись с одним из турецких дипломатов, она выезжает в Стамбул. Однако ее спутник, «истинный мужчина», обманом завладев ее последним ларчиком с драгоценностями, скрылся. О дальнейшей ее судьбе в эмиграции известно немногое.

Дабы не подвергать опасности своих оставшихся тут родственников, она писем не писала. Как рассказывала ныне покойная Фаиза ханым Туганова, известный гинеколог и родственница Елизаветы Мухтаровой, та прожила во Франции до середины 50-х годов. Складывается впечатление, что судьба, одарив поначалу без меры, теперь с особой изощренной беспощадностью расправлялась с Мухтаровыми. Не пощадила она и их любимую дочь — Умию.

Похоронив в Турции скоропостижно скончавшегося от скарлатины мужа, Умия ханым с двумя малолетними детьми — Муртузой и Мухтаром — возвращается в Баку, где вскоре, по мусульманским законам того времени, выходит замуж за брата своего супруга — Асадуллу Ахмедова, который был значительно моложе нее. Вскоре младший сын Умии ханым, Мухтар, тоже умирает.

Умия ханым получила хорошее музыкальное образование и обладала красивым голосом. С 30-х годов она работала в Театре оперы и балета. И даже участвовала в первой Декаде азербайджанского искусства в Москве. Но ей всю жизнь приходилось скрывать свое происхождение. В анкетах, в главе «родители» писала: отец — буровой мастер. Единственный ее сын Мухтар (детей от второго брака у нее не было) участвовал в Великой Отечественной войне, был ранен, после войны поступил в МГУ на юридический факультет. Потом долгое время работал в ЦК КПСС.

Во время афганской войны был военным советником. Скончался в должности генерал-майора. А его сын, единственный прямой наследник Мухтарова, кадровый российский дипломат, работал в одной из восточных стран.

По материалам Наргиз Сулеймановой

Г.САЛАЕВ

Кто из бакинцев и жителей Азербайджана не восхищался Бакинским дворцом счастья? Много судеб молодых людей было скреплено в стенах этого великолепного здания. А имя его создателя – Муртузы Мухтар оглу Мухтарова (1855-1920) в советские времена было почти забыто по той простой причине, что он был капиталистом.

Это был не только крупный бакинский нефтепромышленник, один из тех, кто создавал нефтяную индустрию нашего Баку на рубеже XIX и XX веков, но и меценат. Благодаря своему трудолюбию он прошел весь путь от простого жителя поселка Амираджан до известного во всей Российской империи миллионера.

Муртуза начинал свою карьеру скромным продавцом керосина. 15-летним мальчиком в 1870 году он продал свою арбу, устроился рабочим на промысле в окрестностях селений Балаханы - Забрат, где вычерпывал вручную нефть из мелких колодцев вместе с младшим братом Балой Ахмедом, выполняя на промысле самую тяжелую и грязную работу. Способного, трудолюбивого молодого человека заметил владелец промысла Мартов.

Вскоре Мухтаров становится мастером, в его ведение передаются механические мастерские на промысле. Муртуза произвел в полумеханизированном станке «Молот» кое-какие усовершенствования, в результате чего станок стал значительно долговечнее, а Мухтарова стали наперебой приглашать на промыслы владельцы - как незаменимого мастера по ремонту и устранению неполадок на скважинах. Поднакопив денег, ему удалось купить участок земли. И тут выпал счастливый жребий - на участке нашли нефть. Природная смекалка помогла удвоить и утроить капиталы.

Вскоре он становится одним из влиятельнейших капиталистов Баку. В 1890 году он уже открыл частную бурильную контору, которую расширял год от года. Так, например, он взял подряд и успешно пробурил скважину глубиной в десятки метров. В 1891 году в Сабунчи был открыт механический завод Мухтарова (к 1913 году здесь работало 950 рабочих, годовой оборот составлял 1100 тыс. рублей).

Через четыре года (1895) он создает модернизированный станок ударного штангового способа бурения, на который получает государственный патент. Это изобретение он назвал «бакинской бурильной системой».

Станок Мухтарова был значительно совершеннее всех, известных ранее. Он автор и ряда других изобретений, повышающих скорость добычи нефти. В конце XIX века Мухтаров вводит в строй целый завод бурильного оборудования на Биби-Эйбате. Это было первое в России промышленное предприятие по производству нефтяного оборудования. Недалеко от завода он выстроил трехэтажное здание для рабочих и служащих. Это привлекло к нему лучшую рабочую силу и принесло дополнительную прибыль.

Станки, оборудование, выпускаемые на заводе Мухтарова, продавались на российском рынке, экспортировались за границу. Он и сам часто закупал машины и инструменты за рубежом, особенно в Америке. Даже после революции шли контейнеры с оборудованием на имя Муртузы Мухтарова. Во время бакинской декабрьской стачки 1904 года Мухтаров был избран в комиссию, образованную на общем собрании нефтепромышленников для выработки условий, которые могли быть предложены бастующим и для переговоров с ними.

Любовь и согласие четы Мухтаровых не омрачала даже бездетность. Все силы своих щедрых душ они отдавали друг другу и дарили чужим детям. В этом дворце они организовали пансион для девочек. А сами они усыновили детей брата Муртузы Мухтарова - Балы Ахмеда. Мальчик, правда, скончался маленьким. Осталась дочь Умия.

Жизнь Муртузы Мухтар оглу Мухтарова - нефтепромышленника и мецената, закончилась трагично. Апрель 1920 г., первые дни революции. Во двор дворца въехали конные красноармейцы с постановлением об аресте хозяина и его семьи. Услыхав шум, он вышел на балкон. Возмутившись подобной наглостью, он спросил незваных гостей, как они осмелились въехать на лошадях во двор, устланный дорогим итальянским мрамором. Ответом был русский мат, на что Муртуза, не теряя самообладания, достал револьвер и застрелил посланников, оставив последнюю пулю для себя.

Он был похоронен во дворе мечети, которую он построил за 10 лет до своей смерти в 1910 году у себя на родине в Амираджане. Спустя более половины столетия дочь другого бакинского миллионера - Шамси Асадуллаева, приехав уже в независимый Азербайджан, в Баку из Америки, в одном из своих интервью как-то сказала, что из всех бывших бакинских миллионеров уважения достоин лишь Мухтаров.

Супругу Мухтарова Лизу ханым после гибели мужа поселили в подвале собственного дома, но в Баку оставаться становилось опасно, и фиктивно обвенчавшись с одним из турецких дипломатов, она выезжает в Стамбул. Однако ее спутник, «истинный мужчина», обманом завладев ее последним ларчиком с драгоценностями, скрылся.

О дальнейшей ее судьбе в эмиграции известно немногое. Дабы не подвергать опасности своих оставшихся тут родственников, она писем не писала. Как рассказывала ныне покойная Фаиза ханым Туганова, известный гинеколог и родственница Елизаветы Мухтаровой, та прожила во Франции до середины 50-х годов. Складывается впечатление, что судьба, одарив поначалу без меры, теперь с особой изощренной беспощадностью расправлялась с Мухтаровыми. Не пощадила она и их любимую дочь - Умию.

Похоронив в Турции скоропостижно скончавшегося от скарлатины мужа, Умия ханым возвращается в Баку, где вскоре, по мусульманским законам того времени, выходит замуж за брата своего покойного мужа, Алескера Ахмедова, который был значительно моложе нее.

Умия ханым получила хорошее музыкальное образование и обладала красивым голосом. С 30-х годов она работала в Театре оперы и балета. И даже участвовала в первой Декаде азербайджанского искусства в Москве. Но ей всю жизнь приходилось скрывать свое происхождение. В анкетах, в главе «родители» писала: отец - буровой мастер.

Ее сын Муртуза участвовал в Великой Отечественной войне, был ранен, после войны поступил в МГУ на юридический факультет. Потом долгое время работал в ЦК КПСС. Во время афганской войны был военным советником. Скончался в должности генерал-майора. А его сын, единственный прямой наследник Мухтарова – Владимир Ахмедов – кадровый российский дипломат, работал в одной из восточных стран.

В начале ХХ века ведущие нефтепромышленники Баку (Гукасовы, Манташевы, Нобели, Кокоревы и др.) активно финансировали революционные партии - РСДРП, эсеров, армянских и мусульманских социалистов. Суммы исчислялись десятками и сотнями тысяч рублей.

Накануне Первой мировой войны нефтедобывающая промышленность России сконцентрировалась в руках трёх фирм: «Рашен женераль ойл компани», «Ройяль Дэтч Шелл» и «Товарищество братьев Нобель». Причём эти три группы различными путями были связаны друг с другом. Связь основывалась на личной унии: Манташевы, Гукасовы, Нобели, Путилов, Лианозов и другие владели пакетами акций в каждой из названных групп. В 1913 году три эти группы добывали 290 млн. пуд. нефти из 564, т.е. 52%, и концентрировали в своих руках 75% всей торговли нефтью.

Почти все бакинские нефтепромышленники оказывали революционному подполью самую разную, в том числе и материальную, поддержку.

«Из колоссального количества конфликтов, разрешённых Союзом нефтепромышленных рабочих, — вспоминал социал-демократ А.Рохлин, — подавляющее большинство принималось нефтепромышленными фирмами почти безоговорочно; безоговорочно эти фирмы вносили в кассу союза штрафы за те или иные проступки. Представители крупнейших фирм не раз и не два вносили деньги на те или иные нужды партийной организации (наша большевистская организация, нечего греха таить, не брезговала и этим источником дохода, укажу хотя бы на 10-тысячный куш, полученный от нефтепромышленников при заключении декабрьского (1904 года) договора, т.е. при обстоятельствах, которые придавали получке характер подкупа. Те же крупнейшие фирмы не раз и не два искали у нас защиты (помню случай обращения Манчо к Биби-Эйбатскому райкому в 1911 году) от приставаний и налётов - разного рода «эксов»).

Факт получения денег от нефтепромышленников признавал позднее уроженец Вены рабочий Иван Прокофьевич Вацек, перешедший из австро-венгерского в русское подданство и на протяжении многих лет являвшийся кассиром Бакинского комитета РСДРП. Отмечая, что большевики использовали материальную поддержку «буржуазных элементов», он писал: «Брали мы с управляющих, заместителей и заведующих, вообще с либеральной публики».

Касаясь данной темы и подчёркивая, что имеет в виду только меньшевиков, С.Я.Аллилуев утверждал, что денежная помощь поступала «из несгораемых стальных касс королей нефти: Гукасова, Манташева, Зубалова, Кокорева, Ротшильда, Нобеля и многих других миллионеров».

Частично с воспоминаниями С.Я.Аллилуева перекликаются воспоминания рабочего И.Бокова, который писал, что когда один из братьев Шендриковых, оставивших заметный след в истории бакинского рабочего движения 1904-1905 годов, покидал Баку, он «получил от нефтепромышленника Гукасова взятку — 20.000 руб.».

Армянские социалисты Гукасовы

К сожалению, упоминая фамилию Гукасова, ни С.Я.Аллилуев, ни И.Боков не назвали его имени. Между тем с нефтяным бизнесом были связаны три брата Гукасовых: Павел (р. 1858), Аршак (р. 1864) и Абрам (р. 1872) Осиповичи.

Павел и Аршак долгое время стояли во главе «Каспийского нефтепромышленного товарищества» в России, Абрам представлял его интересы в Лондоне. Кроме того, они были связаны ещё с целым рядом нефтепромышленных обществ, в том числе с акционерным обществом «А.И.Манташев и K» и лианозовским «Московско-Кавказским нефтепромышленным и торговым товариществом». О влиянии братьев Гукасовых свидетельствует тот факт, что на протяжении долгого времени сначала Павел, а затем Аршак занимали должность председателя Совета съезда бакинских нефтепромышленников.

Летом 1908 года на Павла Осиповича Гукасова поступил донос о том, что он и ещё несколько предпринимателей передали армянскому архиепископу Герегину для церкви и на революционные цели 100 тыс. руб.

Павел Гукасов

19 октября 1907 года был произведён обыск в петербургской квартире Павла Гукасова. Не исключено, что причина обыска была связана с тем, что в 1907 году имя младшего сына П.Гукасова, Левона всплыло при проведении «дознания о сыновьях статского советника Константина и Александра Докукиных (военная организация эсеров)».

Аршак Осипович Гукасов был замечен в посещении во время одного из пребываний за границей редакции центрального органа партии «Дашнакцутюн» газеты «Дрошак». Охранка считала его причастным к созданию Армянского культурного союза, который использовался дашнаками как одно из легальных прикрытий их нелегальной деятельности. А.Гукасов также контактировал с членами нелегальной мусульманской социал-демократической организации «Гуммет» и содействовал созданию ею собственной легальной газеты.

Всё это вместе взятое дает основание думать, что фамилия Гукасова появилась в списке кредиторов революционного подполья, который содержится в воспоминаниях С.Я.Аллилуева, не случайно.

Аршак Гукасов

Армянский националист Манташев

Ещё в большей степени это касается ещё одного нефтепромышленника - Александра Ивановича Манташева, чьё состояние оценивалось более чем в 20 млн. руб.

13 февраля 1904 года Департамент полиции поставил Тифлисское охранное отделение в известность о том, что им получены агентурные сведения, будто бы нефтепромышленник А.Манташев «три месяца назад пожертвовал на революционное движение миллион рублей».

В ответ на это 24 апреля начальник Тифлисского охранного отделения ротмистр Ф.Засыпкин сообщил: «Проживающий в городе Тифлисе Александр Манташев — известный армянский миллионер, до возникновения в прошлом 1903 году армянского движения в острой форме, направленного против русского правительства, имел несомненную связь с движением, направленным против Турции преимущественно; в данное время он уже не решился бы оборвать свою связь и во всяком случае, безусловно, снабжает революционеров деньгами; указания на пожертвование им миллиона рублей всё же сомнительно».

Александр Манташев

В самом Департаменте на этот счёт придерживались иного мнения. Об этом свидетельствует «Исторический очерк об армянской федеративной партии Дашнакцутюн», подготовленный для служебного пользования жандармским подполковником Л.Ивановым. «Нефтепромышленник Манташев, например, заплатил один миллион. Он же основал в Лондоне армянский банк, где теперь находятся церковные“ армянские деньги, и он же находится в союзе с Ротшильдом».

Армянский социалист Зубалов

Что касается участия в финансировании революционного движения семьи Зубаловых, то пока удалось обнаружить только один факт, относящийся к 1910 году и свидетельствующий о том, что в это время лидер грузинских меньшевиков Н.Жордания получал ежемесячное содержание в 100 руб. от «хозяина Народного дома» в Тифлисе Зубалова.

В 1920-е была опубликована схема связей кавказских социал-демократов, относящаяся к 1901-1902 годам. Она включала в себя около 60 человек из Баку, Батума и Тифлиса. В этой схеме фигурировала и фамилия Зубалов. Установить, кто именно из Зубаловых находился в поле зрения охранки, пока не удалось. Но можно отметить, что в 1904 году Тифлисское охранное отделение вело наружное наблюдение за Давидом Антоновичем Зубаловым, приходившимся двоюродным братом владельцам Народного дома.

Контора Зубаловых в Баку

Старообрядцы Кокоревы

К началу XX века один из пионеров нефтяного бизнеса в России, Василий Александрович Кокорев уже давно умер (в 1889 году). Поэтому С.Я.Аллилуев мог иметь в виду не его лично, а кого-то из руководителей созданного им Бакинского нефтепромышленного общества. О том, что в окружении Кокорева могли быть лица, связанные с революционным подпольем, свидетельствуют сведения об одном из управляющих Бакинского нефтепромышленного общества, Андрее Васильевиче Каменском, который находился в родстве с бывшим народовольцем, позднее эсером, Львом Карловичем Чермаком и одним из лидеров партии эсеров, Борисом Викторовичем Савинковым.

Так же, видимо, обстоит дело с Ротшильдом, который хотя и являлся владельцем «Каспийско-Черноморского нефтепромышленного товарищества», однако никогда в России не жил. Упоминая его фамилию, С.Я.Аллилуев мог иметь в виду только руководство этого товарищества, среди которого, как будет показано далее, находились и лица, имевшие в революционном подполье родственные связи, и лица, оказывавшие ему материальную поддержку.

Василий Кокорев

Семейство Нобелей

Фирма «Братья Нобель» была создана потомками шведского предпринимателя Иммануила Нобеля (1801-1872), который имел четверых сыновей. Русские Нобели — это в основном потомки Людвига Иммануиловича и его сына Эмануила Людвиговича (1852-1932), который возглавлял после смерти отца семейный бизнес. У него было семеро детей.

Никаких сведений о том, что Э.Л.Нобель или кто-нибудь из его потомков лично жертвовал средства на революционное движение, обнаружить не удалось. Но имеются данные о том, что в декабре 1904 году крупная денежная сумма на финансирование забастовочного движения была предложена находившемуся в Баку представителю ЦК РСДРП руководством фирмы «Братья Нобель».

Но вот двоюродный брат Э.Л.Нобеля Дмитрий Классович Нюберг являлся членом «Свободной народной партии», созданной в Сибири бывшим шлиссельбуржцем В.Карауловым, и в начале 1906 года он привлекался к дознанию по обвинению в содействии революционному движению на Сибирской железнодорожной магистрали.

Профессор Института путей сообщения Альфред Нюберг (стоит слева), Дмитрий Нюберг (стоит справа), генерал-майор Роберт Нюберг (сидит)

В двоюродном родстве с Э.Л.Нобелем находился Александр (Сентери) Нуортева, отец которого, Альфред, был братом Класса Нюберга. А.Ноуртева принадлежал к числу видных деятелей финской социал-демократии, в 1907 году он принимал участие в организации переезда В.Ленина из Финляндии в Швецию.

Революционные связи имел и зять Э.Л.Нобеля, муж его дочери Марты, военный врач Георгий Павлович Олейников. С 1883 по 1887 годы он обучался в Петербургском университете. Г.П.Олейников был не только однокурсником А.И.Ульянова (казнённого брата Ленина), но и входил в число его друзей. И хотя к делу 1 марта 1887 года он, по всей видимости, отношения не имел, показательно, что через три года был замечен в контактах с кружком Карла Кочаровского. Этот кружок возник в Петербурге к началу 1888 года. Он не только начал собирать вокруг себя народовольчески настроенные элементы по всей России, но и установил (через Я.Юделевского) контакты с народовольческой эмиграцией.

О политических позициях, которые занимал Г.П.Олейников, свидетельствует то, что 18 декабря 1904 года он поставил свою подпись под петицией врачей с требованием созыва Учредительного собрания, а в 190 году принял участие в создании Радикальной партии.

Александр (Сентери) Нуортева

Основные положения её программы сводились к следующему: а) переход от монархии к республиканской форме правления на основе всеобщих, прямых, равных и тайных выборов; б) превращение России в федерацию самоуправляющихся областей подобно Соединенным Штатам Америки; в) ликвидация национальных, сословных и вероисповедных ограничений; г) отделение церкви от государства; д) предоставление населению политических свобод; е) выкуп всех частновладельческих земель; ж) безвозмездное отчуждение государственных, удельных, кабинетских и церковных земель; з) наделение крестьян землёй по трудовым нормам; и) переход к городским и сельским общинам всех предприятий, обслуживающих нужды местного населения: водоснабжения, снабжения газом и электричеством, местных путей сообщения, складов продовольственных и врачебных средств; к) сосредоточение в руках государства тех отраслей производства и предприятий, которые фактически составляют монополию частных лиц или учреждений, как то: эксплуатация путей сообщения и недр земли, производство сахара, страховые операции и т. д.; л) введение 8-часового рабочего дня, а также предоставление рабочим права на забастовки и объединение в профсоюзы; м) замена прямых налогов прогрессивным подоходным и имущественным налогообложением; н) реформа армии на милиционной основе.

В декабре 1905 года Г.П.Олейников был арестован на заседании Петербургского Совета рабочих депутатов. Не исключено, что именно он («некий Олейников») вместе с Н.В.Мешковым фигурировал 5 декабря 1911 года в донесении начальника Петербургского охранного отделения как лицо, причастное к материальной поддержке большевистской газеты «Звезда».

Георгий Олейников

Мусульманский социалист Тагиев

Если армянское движение получало материальную поддержку от А.И.Манташева, то мусульманское движение — от Гаджи Зейнал Абдина Тагиева. Г.Тагиев был не только нефтепромышленником, он входил также в Совет Петербургского международного коммерческого банка. «Среди бакинских панисламистов, — доносил 30 мая 1911 года секретный сотрудник Бакинского охранного отделения Мустафа, — видную роль играет присяжный поверенный Топчибашев, бывший редактор газеты «Каспий», он состоит в большой дружбе с Гаджи Зейнал Абдин Тагиевым, оказывающим широкую материальную помощь панисламистам».

Став присяжным поверенным, «в Баку Топчибашев женился на дочери социал-демократа Гасан-бека Меликова, с которым был в большой дружбе». В 1906 году Топчибашев стал депутатом I Государственной Думы и принял участие в составлении Выборгского воззвания.

По данным охранки, относящимся к октябрю 1911 года, «в очень близких отношениях с Тагиевым» находился нефтепромышленник Иса-бек Ашурбеков: «Ашурбеков по агентурным сведениям заведующего Бакинским охранным пунктом, относящимся к 1906 году, входил в состав мусульманской социал-демократической организации «Гуммет», в том же 1906 году разъезжал по Шушинскому уезду под видом сбора пожертвований в пользу голодающих мусульман, а в действительности вёл преступную противоправительственную агитацию. Некоторое время И.-б.Ашурбеков входил в Финансовую комиссию Бакинского комитета РСДРП.

Гаджи Тагиев с семьёй

Старообрядец Шибаев

Некоторые нефтепромышленники не только оказывали революционному движению материальную помощь, но и сами участвовали в нём. В качестве примера можно назвать Глеба Сидоровича Шибаева.

Его отец Сидор Мартынович происходил из крестьянской старообрядческой семьи Богородского уезда Московской губернии. В 1865 г. С.М.Шибаев стал московским купцом 1-й гильдии, в которой состоял вплоть до своей смерти в 1888 году. Незадолго до этого он учредил нефтепромышленную фирму «С.М.Шибаев и К».

Наследство перешло к детям. Достигнув двадцати лет, миллионное состояние получил младший сын Глеб. В 1902 году он поступил в Московский университет, уже на первом курсе примкнул к революционному движению, был арестован, а в марте 1903 года выслан под особый надзор полиции в Пензенскую губернию. Отбыв срок, он вернулся домой, но связи с революционным подпольем не прервал. От него тянется ниточка к кавказской дружине, сражавшейся в декабре 1905 года на баррикадах Москвы.

Народник Тищенко

Если Г.С.Шибаев был предпринимателем-революционером, то некоторые революционеры сами делали предпринимательскую карьеру. В качестве примера можно назвать бывшего народника Георгия (Юрия) Макаровича Тищенко (1856-1922), который в 1879 году председательствовал на последнем воронежском съезде «Земли и воли», а затем стал одним из членов «Чёрного передела». В 1887 году он поселился на Кавказе, сначала в Тифлисе, затем в Баку.

Георгий Тищенко

Здесь Ю.М.Тищенко получил место в конторе Совета съезда нефтепромышленников, близко сошёлся с П.О.Гукасовым, через некоторое время стал секретарём съезда нефтепромышленников. В 1900 году Тищенко стал управляющим конторой «Каспийского нефтепромышленного товарищества», к началу Первой мировой войны входил в руководство 22 акционерных обществ и являлся совладельцем товарищества «П.О.Гукасов и К».

В одном из доносов на Ю.М.Тищенко мы читаем: «Он потратил десятки тысяч на поддержание революционной газеты «Товарищ», щедро поддерживал «Союз Союзов» и Совет рабочих депутатов, он же десятками тысяч поддерживал свою партию (имеется в виду партия эсеров) через своих друзей Тютчева, Натансона и других, есть даже основание думать, что на его деньги было организовано ужасное покушение на Аптекарском острове».

Итак, можно констатировать, что часть влиятельнейших нефтепромышленников находилась в крайней оппозиции к существовавшей власти и была готова поддерживать в борьбе с ней самые радикальные, в том числе революционные, силы.

(via : Александр Островский, «Кто стоял за спиной Сталина», 2004, «Центрполиграф»)

Муртуза Мухтаров,- крупный бакинский нефтепромышленник. Родился в с. Амираджан Бакинской губернии. Трудовой путь начал учеником в слесарной мастерской (получал 10 коп. в сутки), затем работал мастером, машинистом бурения. Обратил на себя внимание энергией, предприимчивостью, организаторским талантом. Стал подрядчиком по бурению, выдвинулся в число крупнейших предпринимателей Баку. Построил ряд механических заводов в Бакинском промышленном районе, осуществил техническое перевооружение бурового дела. Состоял акционером общества Московско-Волжского нефтяного товарищества, администратором по делам Бакинского общества русской нефти.Был известен как щедрый благотворитель. Являлся попечителем Бакинского реального училища, Темирхан-Шуринской женской гимназии, почетным членом общества распространения грамотности и технических сведений среди горцев Терской области, почетным членом Петербургского мусульманского благотворительного общества, учредителем 40 стипендий для высших и средних специальных учебных заведений. Был почитателем западноевропейской культуры, вел борьбу с суевериями и предрассудками в среде горцев. С этой целью издавал в Баку газету «Таракки». Строил школы и мечети. Оставил о себе память как о человеке добром и чутком, добросовестном коммерсанте.Мардакяны, бывшая дача Муртуза Мухтарова, "дендрарий парк".Вокруг кипарисы, сосновые и лиственные деревья.Проходя по аллеям, и видя огромные деревья и старые постройки, невольно переносишся во времени лет на 100 назад.На территории этого парка в 1924-25гг. поэту С. Есенину были выделены две комнаты, в которых он работал. Комнаты устланы дорогими персидскими коврами. В них создали такую ауру, чтобы он прочувствовал себя как бы в Персии, куда поездка его так и не состоялась.В этот период С. Есенин создаёт знаменитые "Персидские мотивы". Интересна версия создания стихотворения " Шаганэ, ты моя Шаганэ ". Каждое утро для С. Есенина из соседнего села Шаган девушка приносила кувшин молока. Девушка – азербайджанка была необыкновенной красоты. Она стыдливо прятала глаза под чадрой. Девушка своего имени не назвала и С. Есенин её прозвал "Шаганэ" – то есть, девушка из селения Шаган.В центре парка неожиданно возникает большой двухэтажный дом с деревянными воротами, это дом в котором жил Муртуза Мухтаров, об этом говорит и табличка перед входом. Сам дом состоит из двух отдельных зданий соединенных между собой на уровне второго этажа мостиками с кованными металическими ограждениями.Пройдя через деревянные ворота, вы оказываетесь в небольшом тенистом дворике в котором несколько старых деревьев и пальм, очень много растений и цветов, затем поднимаемся по небольшая лестнице и оказываемся перед входом в первое из двух зданий комплекса.