Проблемы научного устройства общества волновали ученых не одно столетие. Издавна люди пытались понять его суть. Над этим бились величайшие умы, в ходе этого появлялось множество гипотез, теорий, утопий. В процессе того, как стихийно изменялись общественные отношения, изменялись и представление о них. Задачей мыслителей всех времен было установление господства разума над стихийностью действий человека или хотя бы понимание природы этих действий. К сожалению, и сегодняшние общественные отношения можно охарактеризовать как стихийные, несмотря на то, что существует целый ряд наук, описывающих их. Основной недостаток в том, что они лишь описывают уже сложившиеся отношения, при этом используя устаревшие научные методы. Отличие настоящей прогрессивной науки в том, что она может дать не только описание, но и логическое объяснение причин явлений исходя из их сути, соответственно дать прогноз — куда и как развиваться, исходя из того, как будет лучше с точки зрения развития общества в целом, а не отдельных групп людей или стран.

Уже давно ученые пришли к тому, что невозможно правильно организовать жизнь людей в обществе, не организовав правильно экономику. Современная экономика строится на основании закона спроса и предложения на рынке. В каждом единичном случае все как будто происходит по воле людей, но если взять не двух людей, а больше, то договориться им всем будет сложнее, поэтому мера обмена товара — цена — будет устанавливаться как среднее. От отдельного человека, как и от целой группы уже ничего не зависит — цена становиться сверхчеловеческой силой, которая управляет их поведением на рынке. Узнать нужное количество продуктов заранее невозможно, люди выпускают товар на рынок наугад. Поэтому, если взять масштаб страны, сознательно управлять экономическими процессами становится вовсе невозможно. Что могут сделать люди в этом случае — это, установив закономерности, пытаться не нарушать баланс спроса и предложения, чтобы продуктов производилось ровно столько, сколько нужно. И, может быть, это и удавалось бы, но человечество производит столько всего, что узнать необходимое количество товаров не представляется никакой возможности. Даже несмотря на то, что огромные усилия предприятий и корпораций направлены на расчет и прогноз, мир все сильнее страдает от периодических кризисов перепроизводства. Необходимость в научных методах чувствуется все острее.

В ХХ веке вместе с развитием ряда фундаментальных наук возникла новая междисциплинарная наука — кибернетика. Ученые-кибернетики поставили своей целью сформировать принципы научной организации управления в обществе благодаря правильному обмену информацией. Отцом-основателем кибернетики считается американский ученый Норберт Винер. Он очертил основные принципы этой науки, но особого развития в США кибернетика не получила. Из всего многообразия сторон этой науки должное развитие получила лишь разработка и производство компьютеров.

Наибольший вклад в развитие кибернетики внес наш соотечественник Виктор Михайлович Глушков. Более двадцати пяти лет он был руководителем крупнейшего научного центра по кибернетике и вычислительной технике — Института кибернетики АН УССР. Под его руководством было создано несколько поколений вычислительных машин, которые в свое время являлись лучшими мировыми образцами. Но главным делом его жизни было создание автоматизированной системы управления экономикой (ОГАС).

Такую задачу поставило правительство исходя из экономических трудностей начала 60-х годов. Особенностью советской экономики было то, что рыночные механизмы были ограничены и для эффективного управления требовалось надлежащее планирование на основе математического расчета. Чем больше росла советская экономика, тем сложнее было вести расчеты. Естественно, это касалось не только СССР, но там, где средства производства находятся в частной собственности, управление в рамках экономики в целом было в принципе невозможно из-за коммерческой тайны, которая делает невозможным получение необходимой расчетов оперативной информации.

Глушков на этот счет говорил, что общество за свою историю пережило два кризиса управления, т. н. "информационных барьера". По началу проблем не было: материальная база была скудная из-за примитивных орудий труда, соответственно и деятельность человека была примитивная. "Первый информационный барьер" возник в условиях разложения общинно-родового хозяйства вследствие развития орудий труда. Решением проблемы стало возникновение товарно-денежных отношений и установление иерархической системы управления, когда старший начальник управляет младшими, а те уже — исполнителями. Попросту говоря, появилось разделение труда и обмен между отдельными производителями.

Начиная с 30-х годов двадцатого столетия, считает Глушков, становится очевидным, что наступает "второй информационный барьер", когда уже не помогают ни иерархия в управлении, ни товарно-денежные отношения. Причиной такого кризиса оказывается невозможность даже множеством людей обеспечить управление экономикой. Виктор Михайлович говорил, что в 30-х годах для решения проблем управления нашим тогдашним хозяйством требовалось производить порядка 1014 математических операций в год, а в средине 70-х — уже примерно 1016. Если принять, что один человек без помощи техники способен произвести в среднем 106 операций, то есть 1 миллион операций в год, то получится, что необходимо около 10 миллиардов человек, для того, чтобы экономика оставалась хорошо управляемой. Единственный выход — использовать для обработки экономической информации электронно-вычислительные машины (ЭВМ), которые и быстрее, и точнее человека.

Естественно, предполагались не просто компьютеры, а сеть компьютеров в масштабах всей страны — прототип Интернета, а точнее сеть, функционально намного шире, где современный Интернет был бы лишь одной из составляющих.

К середине 1964 года Глушков разработал эскизный проект ОГАС. Предполагалось, что вся производственная информация прямо с предприятий, имеющих автоматизированную систему управления (АСУП), будет поступать в управляющие системы регионов (РАСУ) и далее — отраслей (ОАСУ). Сеть должна была объединить 100-200 крупных вычислительных центров в промышленных городах и экономических центрах. Оттуда обработанная информация поступала в единый общегосударственный центр. С помощью механизмов обратной связи осуществлялся контроль исполнения и постоянная корректировка управленческих решений. Т. е. система легко работала в условиях постоянного изменения производственной среды и могла сама проводить корректировки решений в простых ситуациях. На практике это привело бы к постепенному переходу рычагов управления от бюрократического аппарата к более продвинутым "органам". Ведь электронная машина и решения принимала бы быстрее, и просчитывала намного больше вариантов, и не спешила бы домой в конце рабочего дня, и не делала бы ничего "по блату". Кроме простого ускорения обработки информации, это давало возможность просчитывать наперед все потребности производства и оптимизировать усилия и средства.

Учитывая огромные скорости вычисления, процессом производства можно было управлять в реальном масштабе времени, "на ходу" устраняя ошибки и недоработки. Для рыночной экономики эта задача неразрешима. Например, по подсчетам известного кибернетика Стаффорда Бира еще в начале 70-х годов для того, чтобы узнать результат каких-либо действий правительства в экономике, нужно было ждать 9 месяцев — такой средний срок получения экономических показателей и обработки их бюрократическими инстанциями. Поскольку механизмы рыночной экономики очень запутаны, то результат можно увидеть лишь по тому, какой в конечном итоге будет прибыль. Но и прибыль показывает реакцию на всю совокупность действий и решений, а не на какие-то конкретные. Поэтому действовать приходится часто "вслепую". А вот для экономики, построенной по научному типу, мерой служит не прибыль, а точный расчет.

Глушков предложил ввести электронные деньги на 20 лет раньше чем на Западе. Они для расчета с населением в "переходной" период логически взяли бы на себя функции "живых" денег и постепенно вытеснили бы их. Таким образом, наука вытесняла рыночные методы. Найти конкретную техническую реализацию для осуществления расчета каждого отдельного человека с государством и с другим человеком в повседневной жизни без денег — дело не сложное. Например, сейчас почти у каждого человека есть мобильный телефон. Технически очень просто осуществить, чтобы можно было управлять своим электронным счетом со своего мобильного телефона из любого места, где есть покрытие. В таком случае необходимость в кошельке отпадает сама собой.

Огромное преимущество перед западными странами состояло в том, что у нас была плановая экономика, была государственная собственность, не было конкуренции и коммерческой тайны, что позволяло объединять усилия, легко собирать и обрабатывать информацию для разумного управления экономикой. Этот же факт наполнял феномен электронных денег совершенно иной сущностью, чем в западных странах. Просчитанный с помощью ЭВМ научно обоснованный прогноз мог плавно превращаться в государственный план, выполнение которого с помощью той же самой системы сбора и автоматизированной обработки информации можно было в деталях контролировать в режиме реального времени и на ходу вносить коррективы, как в планы, так и в ход их исполнения.

Здесь нужно сделать оговорку, дабы избавится от лишних иллюзий и заблуждений касающихся ОГАС. Никто не считал ОГАС панацеей, и не думал, что введение системы сразу же решит все экономические проблемы. Тем более никто не думал, что машина будет управлять вместо человека. Машина, по словам Глушкова, это только инструмент, который многократно усиливает человеческие возможности в области управления. Благодаря ОГАС руководители всех уровней имели бы возможность всегда получать свежие, точные и своевременные данные, а уже на основе их принимать решения. Также система упрощала управление, посему начальников требовалось не так много — это позволяло значительно сократить, а позже и вовсе отказаться от бюрократии.

К сожалению, в 1965 году проект был отклонен правительством — посчитали, что он требует слишком много средств и можно обойтись без него, частично усилив рыночные методы управления государством. На что Глушков ответил, что к середине 80-х СССР ожидают большие экономические трудности. Его прогноз полностью оправдался.

Развитие кибернетики на этом не прекратилось, но она утратила свою главную цель — помочь обществу научно организовать свою жизнь. ОГАС был введен лишь частично — в виде автоматических систем управления на предприятиях. Но частичные методы проблемы не решили.

Тем не менее, Виктор Михайлович продолжал развивать свои взгляды. Например, такая проблема: как вычислить потребность в том или ином товаре? В рыночной экономике это можно узнать по соотношению спроса и предложения. А если взять ту же рыночную экономику, но в более зрелом виде — в виде монополий и корпораций, то там на этот закон уже не ориентируются. Нет разных производителей, есть один производитель и много потребителей с разными вкусами. Если все делать конвейерным способом, то продукт получается однообразным. С другой стороны, конвейерный способ наиболее эффективный. Как же быть, где "порог конвейерности"? Оказалось, что и эта проблема легко решается. Например, французская фирма "Рено" уже тогда больше половины автомобилей делала по индивидуальным заказам. Хотя "порог конвейерности" при этом был очень высокий. Просто на конечной фазе непосредственно узнавали, какая окраска угодна будущему владельцу, какая обивка, какие особые мелочи. С помощью системы, подобной ОГАС, можно узнавать потребность в любом товаре, и не производить лишнего. А если бросать товар на рынок в надежде, что кто-нибудь купит — это огромное расточительство.

Большое внимание Глушков уделял прогнозированию. Для составления научно-обоснованного плана, говорил он, необходимо создание многовариантной гипотезы, в которой даются оценки относительной важности различных конкретных целей, а также времени и ресурсов, которые понадобятся для их достижения. Точный прогноз невозможно просчитать без компьютера, но компьютера самого по себе мало. Он должен быть связан с прогнозируемым процессом, для того, чтобы постоянно получать информацию. Чем быстрее и чаще — тем точнее будет прогноз. При этом желательно, чтобы учитывались все обстоятельства, влияющие на процесс. Например, нужно построить современный завод. Строительство рассчитано на 5 лет. Для эффективного строительства нужно учитывать многое: и материалы, и транспорт, и наличие средств, рабочей силы, усовершенствование технологий за эти 5 лет. Никакой директор, даже с огромной командой менеджеров, этого не сделает так, как автоматизированная система ЭВМ. Но для расчетов нужно своевременно получать всю необходимую информацию, следовательно, те органы, которые отвечают за материалы, транспорт, рабочую силу, технологии — должны давать вовремя эту информацию, т. е. тоже быть автоматизированными и соединенными в одну сеть. Это позволит сделать объект и быстрее, и надежней, и дешевле. Здесь прогноз составляется не на домыслах, и даже не на мнениях экспертов, а на математических расчетах, что намного надежней. Между таким прогнозом и планом практически нет разницы. Не зря профессионалы говорят, что лучший прогноз — это план.

Всем известно, что мир постоянно изменяется, следовательно, мы должны быть готовыми к этому. Человечество должно так организовать свою деятельность, в т. ч. и производственную, чтобы постоянно учитывать изменения, предвидеть их — значит строить свою жизнь сознательно, а не полагаться на удачу. Правильно организованная экономика позволяет устранить пережитки периода экономической стихии и перешагнуть "второй информационный барьер". Это значит — правильно распределить и ресурсы, и время человека, не тратить их впустую, тратить на развитие человека как личности, а не как винтика большого механизма.

Экономика, построенная не по научному типу, в прямом смысле становится опасной для людей. Производится и предлагается на рынок фиктивный товар — товар, который предназначен для утоления несуществующей потребности. В итоге — производятся ненужные потребности, потом они сполна удовлетворяются, и все это делается лишь с одной целью — стимуляции рыночной экономики. Иначе она не будет функционировать. В итоге на сегодняшний день не более 30% товаров соответствуют базовым потребностям человека, а все остальные товары удовлетворяют ненужные потребности. Например, производство оружия создает потребность в войне. Торговля оружием, как известно, наиболее прибыльная в мире. Человек разумный превратился в Человека потребляющего, и это не только моральная проблема. Чтобы одни потребляли без меры, другие должны заниматься рутинным изнуряющим трудом, в глубине души надеясь стать такими же потребителями. И для одних, и для других это происходит в ущерб творчества и развития своих способностей.

Развитие новых экономических идей тормозится тем, что существующая экономика и экономическая теория объявляются единственно правильными, вечными и неизменными. Тот суррогат экономической теории, который дается в вузах под названием "экономикс" давно устарел. На смену ему должна прийти современная экономическая теория, основанная на новейших достижениях науки и техники, критически относящаяся к каким-либо "вечным истинам". Мир изменяется ежесекундно, поэтому принцип развития должен быть положен в основу новой экономики.

Уже сегодня управление внутри крупных корпораций строят не на основе товарно-денежного обмена, а на научных принципах, на основе применения автоматизированных систем учета и контроля производства. Корпорации гораздо эффективнее, чем более мелкие формы собственности, однако они — только этап к дальнейшему обобществлению, к установления научно-обоснованного способа производства и распределения в масштабах всего общества. Будущее без новых экономических отношений между людьми — это не будущее, это затянувшееся прошлое. Поэтому уже сейчас нужно изучать и развивать принципы экономики будущего.

Информационные технологии в СССР. Создатели советской вычислительной техники Ревич Юрий Всеволодович

Как погас ОГАС

Как погас ОГАС

Естественная для плановой экономики идея об автоматизированном управлении народным хозяйством с помощью вычислительных машин на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов в Советском Союзе, как говорится, витала в воздухе. Первым мысли о применении ЭВМ в народном хозяйстве публично высказал один из конструкторов первых ЭВМ И. С. Брук в 1956 году в докладе на сессии Академии наук. В 1957 году он опубликовал в центральном идеологическом журнале «Коммунист» статью «Электронные вычислительные машины - на службу народному хозяйству».

Первый конкретный проект в этом направлении принадлежит полковнику Анатолию Ивановичу Китову, руководителю Вычислительного центра Минобороны. В 1959 году Анатолий Иванович послал свой проект, получивший среди специалистов название «Красная книга», руководителю СССР Н. С. Хрущеву. В нем он предлагал создание Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ) двойного назначения - для управления национальной экономикой СССР и Вооруженными силами страны.

В. М. Глушков и С. Б. Погребинский

Первые инициативы Китова были поддержаны в ЦК и правительстве, но второе его письмо, начинавшееся с критики «родного» Министерства обороны, привело к разгромному результату: проект был отклонен, а сам Китов уволен из рядов Минобороны и исключен из партии. По существу проект «Красная книга» даже не рассматривался, и предложение Китова «перегнать Америку, не догоняя» осталось незамеченным.

Вторая попытка осуществить эту грандиозную идею была предпринята под руководством Виктора Михайловича Глушкова в начале шестидесятых. Он сумел заинтересовать идеей авторов «косыгинской реформы», и начало работ по проекту, получившему первоначальное название Единая государственная сеть вычислительных центров (ЕГСВЦ), было санкционировано в 1962 году самим заместителем председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгиным. Где-то около 1970 года проект получил название ОГАС (Общегосударственной автоматизированной системы управления).

В 1982 году В. М. Глушков так вспоминал об этой задаче: «К этому времени у нас в стране уже имелась концепция единой системы вычислительных центров для обработки экономической информации. Ее выдвинули академик, виднейший экономист В. С. Немчинов и его ученики. Они предложили использовать вычислительную технику, имевшуюся в вычислительных центрах, но не в режиме удаленного доступа. Экономисты, да и специалисты по вычислительной технике этого тогда не знали. Фактически они скопировали предложения, подготовленные в 1955 году Академией наук СССР о создании системы академических вычислительных центров для научных расчетов, в соответствии с которыми был создан Вычислительный центр АН Украины. Они предложили сделать точно то же для экономики: построить в Москве, Киеве, Новосибирске, Риге, Харькове и других городах крупные вычислительные центры (государственные), которые обслуживались бы на должном уровне и куда сотрудники различных экономических учреждений приносили бы свои задачи, считали, получали результаты и уходили. Вот в чем состояла их концепция. Меня, конечно, она удовлетворить не могла, так как к этому времени мы уже управляли объектами на расстоянии, передавали данные из глубины Атлантики прямо в Киев в вычислительный центр.

У нас в стране все организации были плохо подготовлены к восприятию обработки экономической информации. Вина лежала как на экономистах, которые практически ничего не считали, так и на создателях ЭВМ. В результате создалось такое положение, что у нас органы статистики и частично плановые были снабжены счетно-аналитическими машинами образца 1939 года, к тому времени полностью замененными в Америке на ЭВМ.

Американцы до 1965 года развивали две линии: научных машин (это двоичные машины с плавающей запятой, высокоразрядные) и экономических машин (последовательные двоично-десятичные с развитой памятью и т. д.). Впервые эти две линии соединились в машинах фирмы IBM.

У нас нечему было сливаться, так как существовали лишь машины для научных расчетов, а машинами для экономики никто не занимался. Первое, что я тогда сделал, - попытался заинтересовать конструкторов, в частности Б. И. Рамеева (конструктора ЭВМ „Урал-1“, „Урал-2“) и В. В. Пржиялковского (конструктора ЭВМ серии „Минск“), в необходимости разработки новых машин, ориентированных на экономические применения.

Я организовал коллектив у нас в институте, сам разработал программу по его ознакомлению с задачей, поставленной Косыгиным. Неделю провел в ЦСУ СССР, где подробно изучал его работу. Просмотрел всю цепочку от районной станции до ЦСУ СССР. Очень много времени провел в Госплане, где мне большую помощь оказали старые его работники. Это прежде всего Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику, И. Спирин, заведующий сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР. У обоих был очень большой опыт руководства военной экономикой, и, конечно, они хорошо знали работу Госплана. С их помощью я разобрался со всеми задачами и этапами планирования и возникающими при этом трудностями. За 1963 год я побывал не менее чем на 100 объектах, предприятиях и организациях самого различного профиля: от заводов и шахт до совхозов. Потом я продолжал эту работу, и за десять лет число объектов дошло почти до тысячи. Поэтому я очень хорошо, возможно, как никто другой, представляю себе народное хозяйство в целом: от низа до самого верха, особенности существующей системы управления, возникающие трудности и что надо считать. Понимание того, что нужно от техники, у меня возникло довольно быстро. Задолго до окончания ознакомительной работы я выдвинул концепцию не просто отдельных государственных центров, а сети вычислительных центров с удаленным доступом, т. е. вложил в понятие коллективного пользования современное техническое содержание. […]

Характерным было наличие распределенного банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Кроме того, в этой двухъярусной системе главные вычислительные центры обмениваются между собой информацией не путем коммутации каналов и коммутации сообщений, как принято сейчас, с разбивкой на письма, я предложил соединить эти 100 или 200 центров широкополосными каналами в обход каналообразующей аппаратуры с тем, чтобы можно было переписывать информацию с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве без снижения скорости. Тогда все протоколы сильно упрощаются и сеть приобретает новые свойства. Это пока нигде в мире не реализовано. Наш проект был до 1977 года секретным».

В. М. Глушков выступает перед журналистами, 1960-е годы

Глушков лично изучил работу многих объектов народного хозяйства: заводов различных отраслей, шахт, железных дорог, аэропортов, высших органов управления - Госплана, Госснаба, ЦСУ, Минфина. Он работал над применением макроэкономических моделей и способов совершенствования приемов государственного управления, что нашло отражение в его монографии «Макроэкономические модели и введение в ОГАС» (1975). Виктор Михайлович предложил концепцию ОГАС как единой системы сбора отчетной информации, планирования и управления народным хозяйством, информационной базы для моделирования различных вариантов развития народного хозяйства.

В предэскизном проекте ЕГСВЦ, созданном в 1964 году группой известных советских ученых (включая и А. И. Китова) из ряда известных научных центров страны во главе с В. М. Глушковым, предлагалось создание компьютерной сети, объединяющей примерно 100 крупных центров в промышленных городах и центрах экономических районов, объединенных широкополосными каналами связи с коммутацией сообщений и связанных с 20 тысячами центров предприятий и организаций. Предусматривались создание распределенного банка данных и разработка системы математических моделей для управления экономикой.

Глушков честно предупреждал, что ресурсы потребуются, возможно, большие, чем для атомного и космического проекта вместе взятых - хотя в конечном итоге и оправдаются. Но не это смутило высокое начальство: Глушков натолкнулся на тот же самый непреодолимый барьер, который ранее остановил инициативу Китова. Представленный в правительство в 1964 году проект ОГАС встретил резкие демагогические возражения руководства ЦСУ СССР, затем длительное время перерабатывался в ЦСУ СССР, Госплане СССР, но так и не был реализован. Препятствовали созданию ОГАС некомпетентность высшего звена руководства страной, нежелание среднего бюрократического звена работать под жестким контролем, неготовность общества в целом, несовершенство существовавших в то время средств вычислительной техники и связи, непонимание со стороны ученых-экономистов (по выражению Глушкова, «которые вообще ничего не считали»). Один из характерных доводов оппонентов звучал так: «Методы оптимизации и автоматизированные системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом, например, созывает совещание стахановцев или колхозников-ударников». Иронию иностранной прессы («Глушков собирается заменить кремлевских шефов вычислительными машинами!») воспринимали совершенно всерьез, как посягательство Глушкова на «святые основы». То есть концепции ОГАС и ЕГСВЦ, правильно отражающие в техническом плане централизованную структуру общественного устройства страны, встретили сопротивление самой общественной системы.

А. А. Летичевский (стоит) и Ю. В. Капитонова (справа) на семинаре в отделе В. М. Глушкова

От концепции ЕГСВЦ-ОГАС была осуществлена на практике лишь небольшая часть по созданию ведомственных автоматизированных систем управления (АСУ). Виктор Михайлович являлся главным идеологом и одним из основных создателей индустрии АСУ в СССР. Прикладные разработки академика Глушкова и его школы охватывали широкий круг областей применения: автоматизированные системы управления технологическими процессами (АСУТП); системы автоматизации научных исследований и испытаний сложных промышленных объектов; автоматизированные системы организационного управления промышленными предприятиями (АСУП).

В. М. Глушков вместе со своими учениками и соратниками внес большой вклад в формирование и реализацию идей создания АСУТП, разработку соответствующей теории, математических, программных и специальных технических средств для управления технологическими процессами в микроэлектронике, металлургии, химической промышленности, судостроении. Усилиями специалистов Института кибернетики были автоматизированы испытания на механическую усталость материалов в Институте проблем прочности АН Украины, экспериментальные исследования в Институте геологии и геофизики, Институте проблем онкологии АН Украины. Работы по автоматизации испытаний сложных промышленных объектов были выполнены для морского флота и авиации.

В 1967 году на львовском телевизионном заводе «Электрон» была сдана в эксплуатацию созданная под его руководством первая в стране АСУП «Львов». Б. Н. Малиновский вспоминает: «Во Львов был послан В. И. Скурихин с командой в пятнадцать человек. За два года система была создана. Скурихин и его ближайшие помощники - А. А. Морозов, Т. П. Подчасова, В. В. Шкурба и др. - все это время жили практически во Львове, работали по двенадцать и более часов в сутки, без выходных. Рассказывая об этих памятных днях, Скурихин вспомнил, как он встретил новый 1966 год: после напряженнейшего рабочего дня не пошел в гостиницу, а устроился спать на своем рабочем столе, да так и проспал всю новогоднюю ночь».

В тот же период была разработана типовая АСУП, предназначенная для внедрения на предприятиях девяти оборонных ведомств. Также В. М. Глушков активно занимался проектированием и внедрением другого типа автоматизированных систем - отраслевых автоматизированных систем управления (ОАСУ). ОАСУ Минрадиопрома СССР, созданная под его научным руководством (причем в качестве главного конструктора выступил А. И. Китов), была признана типовой для всех девяти оборонных отраслей Советского Союза. В. М. Глушков длительное время исполнял обязанности председателя Совета директоров головных институтов оборонных отраслей по управлению, экономике и информатике.

Следует отметить, что в мире была предпринята еще одна попытка построения подобной глобальной системы управления экономикой - в начале 1970-х годов в альендовском Чили под руководством английского кибернетика Стаффорда Бира. Проект «Киберсин» предпринимался в условиях экономики, неизмеримо меньшей по масштабам, чем советская, и куда более скудных ресурсов, и, возможно, поэтому был доведен до стадии куда большей готовности, чем советские прототипы. Проект был остановлен после пиночетовского переворота, но и сейчас имеются энтузиасты его возрождения.

Статья рассказывает о бюрократической борьбе, которая сопровождала в 1960-е года процесс принятия решения о начале проектирования Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации.

В конце 1950-х гг. в Советском Союзе родился грандиозный план проект создания автоматизированной системы управления экономикой страны. Его автором был выдающийся советский ученый, заместитель начальника Вычислительного центра Минобороны СССР, полковник, д.т.н. (1963 г.) А.И. Китов (1920-2005). По замыслу А.И. Китова, все имеющиеся в стране электронно-вычислительные машины (ЭВМ) необходимо было объединить в единую государственную сеть вычислительных центров для решения народнохозяйственных задач (в мирное время) и оборонных задач (при возникновении военных действий). В 1959 г. А.И. Китов обратился напрямую к главе партии и правительства Н.С. Хрущеву, написав ему два письма с предложением реализовать свой проект, но попытка А.И. Китова «достучаться» до высшего руководства страны имела для него самые серьезные негативные последствия. Руководство Минобороны СССР учинило расправу над ним, и А.И. Китов был вынужден уволиться с места работы.

Погибнуть оригинальной идее А.И. Китова не дал директор Института кибернетики академик АН СССР В.М. Глушков (1923-1982). Он переосмыслил, творчески переработал проект А.И. Китова и добился решения советского руководства о разработке на государственном уровне проекта автоматизации управления советской экономикой (ОГАС) 1 . В стране началась масштабная кампания по созданию АСУ (автоматизированных систем управления) в государственных ведомствах и на предприятиях, которая захватила сотни тысяч советских граждан и продолжалась вплоть до начала «перестройки» в СССР. А.И. Китов стал соратником и заместителем В.М. Глушкова по работам, проводимым им в области автоматизированных систем управления в оборонных министерствах.

Согласно разработанному проекту, автоматизированная система управления должна была стать гигантским банком данных, в который по сетям связи поступала информация о работе всех предприятий страны. Сердцевиной системы был Главный вычислительный центр, созданный в Москве. Он обрабатывал поступающую информацию, находил оптимальные варианты планирования, сигнализировал об имевших место в экономике диспропорциях. В памяти центрального компьютера фиксировался бы более объективный образ происходящих в народном хозяйстве процессах, что позволяло бы государственным органам управлять экономикой страны «в режиме реального времени». Технически ОГАС представлялась как единая сеть из тысяч вычислительных центров, покрывающая территорию всего СССР.

Такой грандиозный проект не мог остаться без внимания исследователей советского общества. В 1970-е гг. судьбой проекта ОГАС заинтересовались зарубежные ученые (Kathryn М. Bartol 2 , William J. Conyngham 3). Они по крупицам из советской периодической печати пытались реконструировать картину разработки проекта. Современные исследователи (Г.И. Ханин 4 , Ю.П. Бокарев 5 , В. Герович 6 и др.) обратили внимание на проект ОГАС после публикации воспоминаний академика В.М. Глушкова сначала в литературной обработке в книге Б.Н. Малиновского «История вычислительной техники в лицах» (Киев, 1995), а потом в оригинале в сборнике статей «Академик В.М. Глушков - пионер кибернетики» (Киев, 2003).

Исследователи отметили во всей истории проекта ОГАС самое главное - конфликт государственных органов, которым правительство поручило участвовать в разработке проекта. Известно, что с самого начала подготовка проектных материалов шла не гладко - конфликт разработчиков был закономерен. Дело в том, что ведомство, которое распоряжалось бы ОГАС, могло стать центральным органом управления экономикой страны. В его руках была бы вся информация по стране, и никто не мог дать гарантии, что ведомство не будет эволюционировать и не станет сильным конкурентом. Началась борьба. Все министерства, Госплан СССР, ЦСУ СССР спорили, кто будет хозяином автоматизированной системы.

Документы разработки проекта (стенограммы обсуждений, деловая переписка, сами проектные материалы) хранятся сейчас в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде Госкомитета по науке и технике при Совете Министров СССР (ф. 9480). Среди документов удалось обнаружить неизвестный ранее исследователям проект ОГАС (декабрь 1980 г.). Многое из истории его создания помнят свидетели и участники тех событий. До сих пор существует институт, который разрабатывал в 1970-е гг. проект ОГАС. Ныне это Институт проблем вычислительной техники и информатизации (ВНИИПВТИ). Первый заместитель директора этого института, проф., д.э.н. Юрий Александрович Михеев в 1960-е годы был ученым секретарем академика В.М. Глушкова. В 1970-е годы он занимал пост заместителя директора института и принимал непосредственное участие в разработке проекта ОГАС. Ю.А. Михеев согласился дать интервью, а также предоставил возможность изучить хранящиеся до сих пор в институте проектные материалы по ОГАС.

Автор данной статьи выражает глубокую признательность и благодарность Ю.А. Михееву, без помощи которого данное исследование было бы невозможно. Автор благодарит также Владимира Анатольевича Китова (сына А.И. Китова), предоставившего письмо своего отца в ЦК КПСС, написанное в 1959 г.

В настоящей статье анализируется содержание первого этапа разработки проекта ОГАС (1963-1965 гг.) и рассматриваются факторы, которые не способствовали подготовке проектных материалов в высших государственных органах СССР, тормозили работу по внедрению вычислительной техники и автоматизированных систем в управление советской экономикой.

Разработка проекта ОГАС 7 началась согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении руководства внедрением вычислительной техники и автоматизированных систем управления в народное хозяйство» (21 мая 1963) 8 . Именно это постановление положило начало четвертьвековой эпопее массового внедрения в Советском Союзе автоматизированных систем управления (АСУ) в ведомствах и на предприятиях. В стране создавались специализированные государственные ведомства, институты, предприятия по внедрению вычислительной техники в управление народным хозяйством. Так, например, только по данному правительственному постановлению были образованы Центральный экономическо-математический институт (ЦЭМИ) АН СССР, Главный ВЦ Госплана СССР, НИИ по проектированию ВЦ и систем экономической информации ЦСУ СССР 9 . Считалось, что автоматизированные системы управления решат основные проблемы социалистического строя и придадут второе дыхание советской экономике.

В принятом постановлении, которого добивались сначала А.И. Китов, а затем В.М. Глушков, отразилось беспокойство советских ученых о развитии и использовании вычислительной техники в СССР. Отмечалось, что с помощью ЭВМ стало возможным успешно решать многие крупные научные и инженерные проблемы. Ресурсы вычислительной техники можно было бы привлечь и для решения задач планирования, управления и обработки экономической информации. Однако на практике возможности вычислительной техники не использовались. Применение вычислительной техники в народном хозяйстве сдерживалось из-за отсутствия достаточно разработанных математических методов, унифицированной системы документации, пригодной для автоматизированной обработки на ЭВМ, а также из-за недостатка подготовленных кадров. В результате имевшийся в стране парк вычислительных машин использовался не полностью, время его полезной загрузки не превышало 40-50%. Дорогостоящая техника простаивала и не приносила того эффекта, который от нее ожидался 10 .

Советские ученые добились решения о создании специального государственного органа, который должен был заниматься вопросами автоматизации управления экономикой страны. Согласно постановлению, этим органом стало Главное управление по внедрению вычислительной техники при Госкомитете по науке 11 . На новое ведомство возлагалась ответственность за развитие работ в области ЭВМ и ее применения в народном хозяйстве. Главк совместно с государственными комитетами и ведомствами должен был определять основные направления по созданию АСУ, разрабатывать планы работ по автоматизации управления, обеспечивать контроль над внедрением ведомствами вычислительной техники и осуществлять ее распределение. Решения этого главка в сфере его компетенции объявлялись обязательными для исполнения всеми ведомствами СССР. Значение нового государственного органа подчеркивалось еще и тем, что его возглавил заместитель Председателя Совета Министров СССР, председатель Государственного комитета по науке К.Н. Руднев 12 . Занимая с января 1958 г. пост министра - председателя Государственного комитета СССР по оборонной технике, он всячески способствовал развитию ракетно-космической техники. К.Н. Руднев возглавлял Государственную комиссию по подготовке и осуществлению полетов кораблей-спутников и космического корабля «Восток». За участие в этой программе он был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Академик В.М. Глушков, который был инициатором правительственного постановления, возглавил образованный 4 сентября 1963 г. при Госкомитете по науке Междуведомственный научный совет по внедрению математических методов и вычислительной техники в народное хозяйство. В состав Совета вошли ведущие советские ученые в области вычислительной техники и представители государственных органов (Госплана СССР, ЦСУ СССР, Минсвязи СССР, Минобороны СССР и др.). Заместителями академика В.М. Глушкова стали директор ВЦ АН СССР академик A.A. Дородницын, заместитель председателя Госкомитета по науке В.Н. Третьяков и директор Центрального экономико-математического института АН СССР (ЦЭМИ) член-корреспондент 13 АН СССР Н.П. Федоренко 14 .

Главное управление и Совет должны были в течение шести месяцев подготовить и представить в ЦК КПСС свои предложения по созданию в стране Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ) 15 . Эта сеть должна была стать технической основой Единой автоматизированной системы планирования и управления советской экономикой (ЕСПУ).

Изучая существующую систему управления экономикой, академик В.М. Глушков занялся вопросами организации на местах. Про 1963 год он вспоминает так: «...Побывал не менее чем на 100 предприятиях и в организациях самого различного профиля: от шахт до совхозов. Это были морской порт, автомобильное хозяйство, железная дорога, аэропорт, заводы самых разнообразных отраслей. Потом я продолжал эту работу, и всего за 10 лет число объектов дошло почти до тысячи. Поэтому я очень хорошо, может быть, как никто другой у нас, представляю себе народное хозяйство в целом, от низа до самого верха, в чем его трудности, что надо считать» 16 .

Академику В.М. Глушкову оказали огромную помощь его знакомые из военно-промышленного комплекса: «Много времени (не могу даже сказать сколько, наверное, месяц непрерывного времени) я провел в Госплане СССР. И здесь очень большую помощь мне оказали старые работники, еще военного времени - Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику. Он во время войны был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Уральскому промышленному району, и он провел большую работу по перестройке уральской промышленности на нужды войны. <...> И вот я рядом с ним сидел и смотрел, как он решает вопросы. А он часто сидел до 11-ти, до 12-ти часов вечера на работе - это привычка еще со сталинских времен, и я тоже там иногда до 11-12-ти засиживался. И когда у меня возникали вопросы, он мне подробно объяснял весь цикл, как они сейчас планируют, и в чем состоят трудности. <.. .=""> Второй человек, который тоже мне помогал - он более формальный такой человек, но тоже думающий - это И. Спирин. Он был заведующим сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР. <...> Во время войны он был уполномоченным Государственного Комитета обороны по Волжско-Вятскому промышленному району. Так что у них очень большой опыт руководства военной экономикой, и, конечно же, они хорошо знали работу Госплана. А приступил я именно с этого конца, потому что у меня уже были связи с оборонными отраслями, с группой машиностроительных отраслей, как принято в открытой печати говорить. И Д.Ф. Устинов, который в 1965 г. стал секретарем ЦК КПСС, а до этого был председателем ВСНХ СССР, меня тоже привлекал к решению ряда вопросов, и по его рекомендации, прежде всего, Василий Михайлович Рябиков занимался со мной» 17 .

Официально разработка проектных материалов по ОГАС началась в сентябре 1963 г. Председатель Госкомитета по науке К.Н. Руднев издал приказ об образовании рабочей комиссии под руководством заместителя начальника Главного вычислительного центра Госплана СССР д.т.н. Н.Е. Кобринского. Комиссия должна была в течение двух месяцев разработать концепцию ЕГСВЦ и представить ее на рассмотрение Межведомственному совету. Члены комиссии закончили свою работу к ноябрю 1963 г. Они подготовили первый документ по автоматизированной системе - аналитическую записку «Вопросы структуры, организации и создания ЕГСВЦ». В данном материале ученые изложили основные принципы ЕГСВЦ. Планировалось, что сеть ВЦ будет иметь трехступенчатую структуру (см. рис. 1). Низовую ступень образовывали ВЦ и пункты сбора информации на предприятиях и организациях. Вторая ступень представляла собой опорные ВЦ, расположенные в крупных промышленных городах. Границы территорий, которые обслуживали эти ВЦ, были выбраны с учетом сложившихся административно-территориальных связей. В РСФСР планировалось построить 16 ВЦ, по УССР и Молдавии - 6, по БССР, Прибалтийским республикам, Закавказью, Казахской ССР, Среднеазиатским республикам - по одному опорному ВЦ. Третьей ступенью являлся головной центр в Москве, который осуществлял оперативное руководство всей сетью и непосредственно обслуживал высшие правительственные органы. Ученые предлагали подчинить сеть ВЦ специально созданному госкомитету при Совете Министров СССР. Этот орган должен был руководить работами по созданию сети и осуществлять ее эксплуатацию 18 .

Рисунок 1. Структура ВЦ по плану 1963 г.


Источник: Предэскизный проект ЕГСВЦ. М., 1964. С. 52.

На сеть ВЦ возлагалось решение наиболее важных народнохозяйственных задач: расчет оптимального плана развития экономики, планирование материально-технического снабжения, расчеты, связанные с оперативным управлением предприятиями 19 .

В аналитической записке поднимался также вопрос о целесообразности создания ведомственных автоматизированных систем, так как целый ряд ведомств начал подготовительные работы и внес предложения по созданию своих собственных локальных систем вычислительных центров для планирования, учета и управления. Ученые провели анализ структуры этих систем и пришли к выводу, что создание ведомственных систем в большом количестве неминуемо привело бы к дублированию потоков экономической информации, к неоправданным затратам огромных средств на создание центров, распылению оборудования и кадров. К тому же в этом случае чрезвычайно усложнялась задача координации работы центров, необходимая для решения общегосударственных задач по планированию и управлению народным хозяйством. Развитие сети вычислительных центров путем расширения числа ведомственных вычислительных систем объявлялось нерациональным 20 .

Как вспоминает академик Глушков, помимо структуры сети, он сразу посчитал необходимым разработать систему моделей для управления экономикой с тем, чтобы видеть регулярные потоки информации. «Я счел нужным, - вспоминает Глушков, - это дело согласовать с B.C. Немчиновым 21 . Он был уже в это время смертельно болен, но лежал дома, на улице Горького, рядом с ГКНТ, и я к нему зашел. Он лежа меня принимал, выслушал; он очень умный был экономист, у нас сейчас, к сожалению, уже нет таких среди наших ученых. И он в принципе все одобрил. <...> Потом я рассказал эту концепцию М.В. Келдышу 22 . Мстислав Всеволодович тоже одобрил, но, правда, не все - не одобрил безденежную систему расчетов населения (но без нее система тоже работает). М.В. Келдыш правильно предвидел, что это вызовет ненужные эмоции, и вообще не следует это смешивать с планированием. Я с ним согласился, и мы это не включали в проект. А по этому поводу мной была написана отдельная записка в ЦК КПСС, она много раз всплывала, потом опять исчезала, но до сих пор решения по ней нет» 23 .

Архивные материалы, обнаруженные в фонде Госкомитета по науке, показывают, что изложенные в аналитической записке принципы построения сети и ее функционирования вызвали возражения со стороны Центрального статистического управления СССР и лично его начальника В.Н. Старовского, который занимал этот пост еще с 1948 г. Следует отметить, что это ведомство в то время являлось одним из самых влиятельных. Оно было единственным ведомством, которое окрепло в ходе реорганизаций 1950-х гг. Н.С. Хрущев, ликвидируя министерства, был вынужден, чтобы не остаться без информации, централизовать в органах госстатистики сбор и обработку отчетности предприятий по отраслям народного хозяйства. По специальному распоряжению Правительства в системе ЦСУ создавалась в масштабах всей страны сеть машиносчетных станций, которая должна была аккумулировать информацию и поставлять ее высшим органам управления. Именно наличие такой сети давало основание В.Н. Старовскому заявлять о том, что техническая база автоматизированной системы уже существует. Машиносчетные станции нужно только оборудовать ЭВМ, и сеть ВЦ готова 24 . В.Н. Старовский ссылался также на правительственное постановление от 21 мая 1963 г., в котором было положение о том, что руководство над созданием и эксплуатацией сети ВЦ возлагается на ЦСУ СССР.

Как только В.Н. Старовский изучил аналитическую записку, он написал К.Н. Рудневу письмо, в котором отметил, что ЦСУ не считает возможным согласиться с предложением комиссии об организации ЕГСВЦ. Принципы, сформулированные учеными, по его мнению, не соответствовали постановлению Правительства СССР о централизации учета в органах ЦСУ. В.Н. Старовский утверждал, что основой создания ЕГСВЦ должна стать разветвленная сеть машиносчетных станций ЦСУ. По его мнению, головным ВЦ могла стать только центральная машиносчетная станция ЦСУ, связанная со всей системой сбора и обработки информации 25 .

Аналитическая записка ученых и предложения ЦСУ по сети ВЦ стали предметом обсуждения на заседании Междуведомственного совета, которое состоялось 15 ноября 1963 года. Н.Е. Кобринский представил материал, подготовленный его комиссией, и выступил с критикой позиции ЦСУ. Он утверждал, что сеть не может принадлежать ЦСУ, поскольку деятельность этого ведомства ограничивается статистикой, а сеть должна выполнять функции планирования и управления. Кроме того, в сети ВЦ, построенной так, как предлагало ЦСУ, было бы больше ступеней, поскольку машиносчетные станции были районного, областного, республиканского уровней. Это привело бы к неоправданному распылению техники и кадров 26 . Следом за Н.Е. Кобринским выступил с докладом «О перспективах развития машиносчетных станций и фабрик механизированного счета ЦСУ, оснащении их ЭВМ и расширении круга решаемых задач» заместитель начальника ЦСУ С.В. Сазонов. Правда, его выступление по непонятным причинам не стенографировалось 27 .

Принципы построения сети, которые отстаивали представители ЦСУ, не нашли поддержки у большинства членов Совета. Как заявил К.Н. Руднев, «вопрос, который мы сейчас обсуждаем, выходит за рамки обычного вопроса, на чем и как считать. Этот вопрос является по существу вопросом рационального управления народным хозяйством нашей страны» 28 . Поэтому, как он выразился, «важно, чтобы в принципе то, что мы будем предлагать Правительству, было не оковами на руках и ногах и, что очень страшно, на мозговом аппарате, а чтобы давало возможность всемерного и всестороннего развития» 29 . Намекая на ЦСУ, К.Н. Руднев едко заявил, «будет очень страшно, если большая задача будет преломляться через кривое стекло в окне старого особняка, где привыкли считать на счетах» 30 . По его словам, система сбора информации ЦСУ «смотрела в прошлое, давала информацию о том, что было вчера, а не о том, что есть сейчас и будет завтра в народном хозяйстве» 31 . К.Н. Руднев говорил, что «проходит месяц, получишь книжку ЦСУ с таблицами и графиками, и по ней надо возвращаться на месяц назад и смотреть на то, что уже произошло. Таких белых книжек не должно быть. Если представить себе, что ЕГСВЦ будет давать какие-то тома таблиц и графиков, то можно ее и не создавать. Нас интересует не сколько выпущено, к примеру, автомобильных шин, какое соотношение продукции, а каждый день <...> нам важно знать, как наиболее рационально повлиять на ход выполнения задач, какие действия предпринять, которые привели бы к хорошему выполнению плана» 32 .

Председателя Госкомитета по науке К.Н. Руднева поддержал академик A.A. Дородницын. Он признался, что испытал искреннее удовлетворение, слушая выступление К.Н. Руднева. По словам ученого, положение в делах учета, планирования и управления промышленностью было настолько плохим, что там нужна была «кубинская революция», а не то, что предлагало ЦСУ 33 . С критикой позиции ЦСУ выступил даже заместитель начальника ЦСУ РСФСР Ш. Камалетдинов. Он отметил, что, если ЕГСВЦ будет подчинена ЦСУ, то ее задачи окажутся несколько приземленными - ВЦ будут низведены до уровня машиносчетных станций 34 .

В предложениях статистиков был еще один пункт, который вызвал осуждение. Это вопрос о создании ведомственных автоматизированных систем. Как заявил на заседании Совета представитель Минобороны СССР кандидат военных наук B.C. Синяк, сеть ВЦ, в основе которой будут ведомственные системы, сложно будет реализовать. Он рассказал членам Совета, что Минобороны СССР уже 5 лет создавало ведомственные автоматизированные системы в своей структуре. И в итоге министерство было вынуждено отказаться от этой практики. Создание единой автоматизированной системы для подразделений Минобороны оказалось в 8 раз дешевле автономных систем вместе взятых, поскольку не нужно было строить отдельные ВЦ и специальные сети связи. «Это обстоятельство, - подчеркивал B.C. Синяк, - свидетельствовало о том, что высказывание о каких-то ведомственных системах неправильно. Только единая сеть ВЦ, единая система связи экономически могут быть доступны для нашей страны и реализованы в разумные сроки» 35 . В связи с этим B.C. Синяк полностью согласился с предложениями комиссии ученых.

Об ошибочности пути создания сети ВЦ как совокупности локальных систем впоследствии высказывался академик Н.П. Федоренко: «Зачастую специалисты по экономико-математическим методам просто копируют путь, который был пройден капиталистическими странами, путь внутрифирменного, разрозненного внедрения этих методов в практику. Путь этот был неизбежен для капиталистических стран, но для социалистического государства не только недостаточен, но и вреден, так как приведет к большому распылению материальных и трудовых ресурсов и не позволит соединить в единую систему множество «местных» подсистем» 36 .

После долгих прений Совет, за исключением представителей ЦСУ, одобрил принципы построения сети ВЦ, предложенные комиссией Н.Е. Кобринского. К январю 1964 г., согласно вышеуказанному правительственному постановлению, Совет подготовил окончательный вариант предложений по сети ВЦ. Эти материалы стали предметом обсуждения на совещании у К.Н. Руднева 11 января 1964 г. Материалы совещания в архиве обнаружить не удалось. Информацию об этом событии можно почерпнуть из воспоминаний секретаря академика В.М. Глушкова Ю.А. Михеева, который присутствовал на совещании и делал по ходу обсуждения вопросов записи 37 . На этом совещании с резкой критикой позиции ЦСУ выступил президент Академии наук СССР М.В. Келдыш. Фрагмент его выступления заслуживает, чтобы привести его полностью:

«- Келдыш . Итак, надо повторить весь объем задач ЕГСВЦ: сбор, обработка, хранение информации, планирование и управление. Эти задачи решаются разными ведомствами. ЦСУ подошло к ЕГСВЦ со своей точки зрения. По записке ЦСУ видно, что они смотрят узко! Я долго возражал против этого год назад, и сейчас это подтвердилось. За год можно было подняться, понять задачи! Если ЦСУ не поняло, то мы в опасном положении! Дородницын правильно поднял вопрос о подчиненности сети ВЦ. Пока не будет хозяина, который понимает сумму задач, дело не сдвинется с места! Этот вопрос надо решить сейчас. ЦСУ лучше не трогать. А кое-что из мелочи передать ему. Но параллельно создавать ЕГСВЦ. По-моему, у них до сих пор нет машин!

- Старовский . Вы ошиблись! У нас есть ЭВМ-80 и одна ЭВМ “Урал”.

- Келдыш . Но это может вызвать только улыбку. С 1951 г. вы не взяли на вооружение новую вычислительную технику и не обращаете на нее никакого внимания!» 38

В январе 1964 г. материалы по сети ВЦ были внесены в ЦК КПСС и были одобрены. Такой вывод можно сделать потому, что уже в феврале 1964 г. К.Н. Руднев издал постановление об образовании специальной комиссии в составе членов Совета, специалистов из Госплана СССР, Совета народного хозяйства СССР, ЦСУ СССР, Минобороны СССР, Академии наук СССР, а также Главного управления при Госкомитете для разработки «Предэскизного проекта ЕГСВЦ». Комиссию возглавил академик В.М. Глушков 39 .

Следует отметить, что высшее руководство и лично Н.С. Хрущев не забывали о предложениях ученых и держали на контроле проектирование системы. 22 июня 1964 г. состоялось заседание Президиума Совета Министров СССР, на котором Н.С. Хрущев заслушал отчет о работе Главного управления при Госкомитете по науке и рекомендовал участникам проекта ускорить свою работу и о принятых мерах доложить правительству в течение 3-х месяцев 40 .

В сентябре 1964 г. комиссия Глушкова фактически завершила свою работу. Сотрудники Главного управления разослали представителям, участвовавших в разработке проекта организаций, приглашение на очередное совещание, которое должно было состояться у К.Н. Руднева 28 сентября 1964 г. На этом совещании планировалось рассмотреть Предэскизный проект ЕГСВЦ, разработанный комиссией В.М. Глушкова и, видимо, решить вопрос о внесении этого материала в Правительство 41 . Сложно сказать, состоялось ли это совещание, но ясно одно: ученые не успели внести документы в Правительство. 14 октября 1964 г. Н.С. Хрущев потерял власть и стал «всесоюзным пенсионером». Как вспоминает Ю.А. Михеев, «в тот день, когда сняли Хрущева, я вел заседание партийной организации Главного управления. И вдруг на это собрание входят коллеги из парткома Госкомитета по науке и говорят, что Хрущев смещен со всех своих постов. Куда вы думаете я побежал после собрания? В редакцию газеты “Известия”! Потому что буквально неделю назад мы передали самый свежий материал по проекту для продвижения в ЦК КПСС. Главный редактор А.И. Аджубей был зятем Хрущева. Это был наш канал. Аджубей мог разговаривать с Хрущевым по существу. И он взялся за то, чтобы, несмотря на страшное сопротивление ЦСУ, продвинуть эту идею. Из приемной Аджубея вышли два человека крепкого телосложения и спросили меня: “Вам документики дать? К сожалению, не можем”. Так материалы и остались в сейфе Аджубея» 42 . Возможно, эти материалы и были тем самым «Предэскизным проектом ЕГСВЦ».

Ученые и чиновники вернулись к вопросу о проекте только в марте 1965 г. на заседании Межведомственного совета. В.М. Глушков доложил о проделанной его комиссией работе и представил «Предэскизный проект ЕГСВЦ». Данный материал содержал требования к дислокации опорных ВЦ, вопросы организации работы сети ВЦ, основные направления и этапы создания Единой автоматизированной систему управления и планирования (ЕСПУ), а также оценку затрат на создание и эксплуатацию сети ВЦ. На создание сети отводилось 10 лет (1965-1975 гг.). Капитальные затраты были равны 4,7 млрд. руб. Из них:

4 млрд. руб. на ЭВМ,

0,3 млрд. руб. на средства связи,

0,4 млрд. руб. на строительство зданий для ВЦ.

Однако с самого начала предусматривалось самоокупаемость работ. Утверждалось, что еще до создания замкнутой сети низовые и опорные ВЦ себя окупят за счет решения экономических, инженерно-технических и других задач организаций, на чьей территории они бы располагались 43 .

Для разработки эскизного проекта сети ВЦ ученые предлагали создать Центральный проектно-конструкторский и научно-исследовательский институт ЕГСВЦ при Госкомитете по науке 44 . Как отмечалось, такую работу нельзя доверить статистикам: «Ни само ЦСУ СССР, ни его НИИ не смогут справиться со столь сложной технической системой, как единая сеть ВЦ, поскольку совершенно не имеют опыта. И, кроме того, неоднократное обсуждение вопросов показало, что многие работники ЦСУ не в состоянии понять проблему во всей ее сложности» 45 . Правда, самый острый вопрос разработчики решили обойти. В проекте не были рассмотрены вопросы подчиненности ЕГСВЦ, отсутствовали предложения об органе, на который следовало бы возложить ответственность за создание и эксплуатацию ЕГСВЦ.

На том же заседании получил продолжение спор с представителями ЦСУ о том, «кто будет хозяином сети ВЦ». Все члены комиссии и В.М. Глушков, в частности, к своему большому удивлению узнали, что их коллеги из ЦСУ все это время, пользуясь материалами комиссии, готовили свой альтернативный проект ЕГСВЦ и представили его на рассмотрение Совету.

О ситуации, которая сложилась в связи с двумя проектами, высказался академик A.A. Дородницын. Он отметил, что «год назад в этом зале эта проблема уже обсуждалась. Уже тогда было отмечено, что ЕГСВЦ - это не только учет и статистика, это новое качество - управление. Сеть должна использоваться для оперативного управления, оптимальных решений. Это вовсе не означает, что машина будет принимать государственные решения. Окончательные решения будут принимать люди: Госплан, Совет Министров. Но машина подготовит материал, который даст возможность посмотреть и оценить целый ряд вариантов плана развития экономики по различным критериям. Это позволит людям принимать не волевые, интуитивные решения, а обоснованные количественными расчетами. <...> Нам не нравится в проекте ЦСУ то, что там красной нитью проходит мысль - ЕГСВЦ служит для статистики и учета. Значение сети ВЦ в проекте ЦСУ принижается» 46 .

Когда проект ЦСУ не нашел поддержки у большинства членов Совета, в адрес ученых посыпались обвинения явно демагогического характера. Сотрудник Главного управления М. Бор, видимо, принимавший участие в разработке проекта ЦСУ, заявил, что «проект комиссии исходит из явно или неявно выраженной мысли о том, что много лет в нашей стране мы заблуждаемся, считая наше планирование и систему управления научными, что с этим заблуждением нужно покончить и перейти к новой системе. Проект ЦСУ ориентирован на то, что действующая система планирования и управления оправдала и оправдывает себя, нужно ее совершенствовать, но не нужно ее коренным образом менять, заменять новой. Проект ЦСУ предлагает вооружить мощной техникой существующую систему для того, чтобы решения этой системы были обоснованы на большем количестве вариантов расчетов» 47 . А представитель НИИ ЦСУ Александров 48 вообще безапелляционно заявил, что «проект комиссии не учитывает основного принципа нашего государства - демократического централизма» 49 . На что В.М. Глушков ему ответил: «Это примерно то же самое, что принципу демократического централизма противоречит телефонная связь» 50 .

Оппоненты В.М. Глушкова и его коллег на заседании повторяли аргументы, подготовленные В.Н. Старовским. В.М. Глушков вспоминал: «Мы настаивали на новой системе учета; такой системе, чтобы из любой точки любые сведения можно было в тот же момент получить. А он (В.Н. Старовский, - А.К.) начал ссылаться на то, что в 1922 г. по инициативе В.И. Ленина ЦСУ было организовано, что ЦСУ справляется, сбегал к А.Н. Косыгину, получил от него заверения, что той информации, которую дает правительству ЦСУ, достаточно для управления, и что поэтому ничего делать не надо...» 51 .

Совет принял решение одобрить Предэскизный проект и рекомендовал положить его в основу дальнейшего проектирования сети ВЦ. Проект подписали все, кроме представителей ЦСУ.

В июле 1965 г. ученые внесли проектные материалы в Совет Министров СССР, который тогда уже возглавлял А.Н. Косыгин. Восстановить точно ход обсуждения этого вопроса в Правительстве, установить, почему высшее руководство приняло именно такое, а не другое решение, на данный момент не представляется возможным, поскольку материалы засекречены. Судя по редакциям проектов решений Правительства, которые хранятся в фонде Госкомитета по науке, вопрос был решен не сразу.

Самое общее представление о том, что произошло на заседании правительства, можно составить на основе воспоминаний В.М. Глушкова. Правда, он ошибочно датирует это событие ноябрем 1964 г. Предэскизный проект не мог рассматриваться Правительством в ноябре 1964 г., поскольку он был подписан разработчиками только в декабре этого года. К тому же, в октябре 1964 г. Н.С. Хрущев был отправлен на пенсию. Такой крупный вопрос вряд ли мог рассматривать в это время.

По воспоминаниям В.М. Глушкова, «где-то в ноябре 1964 г. состоялось заседание Президиума Совета Министров, и я там докладывал об этом проекте. Естественно, я не мог не сказать, что возражает ЦСУ. Решение было такое: раз ЦСУ возражает, то поручить ему доработать проект. Тут Старовский встал, сказал, что они сами не смогут, и попросил, чтобы был еще записан Минрадиопром» 52 . Таким образом, на заседании Правительства было принято довольно странное решение о доработке проекта. С июля 1965 г. по март 1966 г. ведомства готовили новое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР по вычислительной технике взамен старого постановления от 21 мая 1963 г.

Итак, первый этап разработки проекта закончился полным поражением ученых. Сейчас невозможно найти исчерпывающее объяснение чем был обусловлен провал, поскольку документы по обсуждению проекта в высших государственных и партийных органах недоступны. Однако очевидно, что бюрократия не могла принять проект ученых, невольно бросавших ей вызов. Ученые предлагали за счет автоматизации и механизации процессов сбора и обработки информации высвободить значительное количество работников учета (бухгалтерского, финансового, статистического), органов планирования и управления (особенно из сферы материально-технического снабжения), всего до 1 миллиона человек. Как отмечалось в проектных материалах, «все эти люди после соответствующего переобучения могут перейти в сферу непосредственного производства» 53 .

Ученые подготовили проект, исходя из конечной цели: при минимальных расходах максимально повысить эффективность управления промышленностью. Были проанализированы потребности народного хозяйства в вычислительной технике, учтено экономическое районирование страны и сформулированы принципы построения сети ВЦ: территориальный, иерархический и межведомственный. Но при этом совершенно проигнорированы интересы отдельных ведомств. В проекте только в исключительных случаях предусматривалось создание специализированных ведомственных систем. Однако, впереди были еще два десятилетия ведомственной борьбы вокруг проекта ОГАС.

Материал, подготовленный учеными, предполагал коренное изменение системы управления народным хозяйством, что не могло не вызвать беспокойства бюрократии. Как только вышло правительственное постановление от 21 мая 1963 г., ведомства стали активно создавать свои ВЦ, рассчитывая, по-видимому, включить их в будущую всеобщую систему на правах автономных единиц. По словам Ю.А. Михеева, работники ЦСУ просто потрясающими темпами за какие-то 2-3 года оборудовали свои машиносчетные станции во всех областях и республиках СССР вычислительной техникой 54 . Как отмечал заместитель начальника Главного управления при Госкомитете по науке Э.И. Эллер в своей служебной записке, «отсутствие организованной системы ВЦ не позволяет полноценно использовать специалистов и средства вычислительной техники этих центров, порождает параллелизм в их работе. В этих условиях стремление отдельных государственных комитетов, министерств и ведомств к организации новых ВЦ определяется преимущественно задачами ведомственного характера и не всегда может полностью отвечать общегосударственным интересам, основанным на необходимости достижения максимального экономического эффекта при наиболее рациональном использовании кадров и средств вычислительной техники» 55 . В спор о том, какой быть системе, включились даже государственные органы союзных республик. В материалах Госкомитета по науке СССР (ГК по КНИР СССР) обнаружено письмо заместителя председателя ГК по КНИР РСФСР М.Попова с предложениями о создании единой сети ВЦ в рамках Российской Федерации 56 . Такая позиция аргументирована тем, что «планомерное внедрение ЭВМ в экономику и управление производством возможно и эффективно только при наличии единого методологического руководства ЕГСВЦ. В настоящее время создание ВЦ происходит без всякой системы и учета возможностей наиболее эффективного использования ЭВМ. Такое положение наносит ущерб народному хозяйству и в дальнейшем создаст серьезные трудности в объединении ВЦ в единую систему». По мысли чиновника, единое методологическое руководство ЕГСВЦ на территории России мог обеспечить только Совет Министров РСФСР.

Проект ОГАС был окончательно разработан в 1980 г. Советские ученые были вынуждены выработать компромиссную концепцию ОГАС, которая учитывала общегосударственные интересы и интересы отдельных ведомств. В итоге реализация проекта стала дороже, по сравнению с первоначальным вариантом, в 8 раз. Воплотить в жизнь грандиозный замысел автоматизации управления экономикой СССР стало намного сложнее.

Проект так и остался на бумаге. Он «утонул» в круговороте длительных межведомственных согласований. Из того, что предлагали ученые, было воплощено немного. Идеи А.И. Китова и В.М. Глушкова были лишь частично реализованы на предприятиях советского военно-промышленного комплекса и в Госплане Украинской ССР.

Задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС) экономикой была поставлена мне первым заместителем Председателя Совета Министров (тогда А.Н. Косыгиным) в ноябре 1962 года. К нему меня привел президент Академии наук СССР М.В. Келдыш

Задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС) экономикой была поставлена мне первым заместителем Председателя Совета Министров (тогда А.Н. Косыгиным) в ноябре 1962 года. К нему меня привел президент Академии наук СССР М.В. Келдыш, с которым я поделился некоторыми своими соображениями по этому поводу.

Когда я кратко обрисовал Косыгину, что мы хотим сделать, он одобрил наши намерения, и вышло распоряжение Совета Министров СССР о создании специальной комиссии под моим председательством по подготовке материалов для постановления правительства. В эту комиссию- вошли ученые-экономисты, в частности, академик Н.Н. Федоренко, начальник ЦСУ В.Н. Старовский, первый заместитель министра связи А.И. Сергийчук, а также другие работники органов управления.

Комиссии и ее председателю, т.е. мне, были предоставлены определенные полномочия. Они заключались в том, что я имел возможность прийти в любой кабинет - к министру, председателю Госплана - и задавать вопросы или просто сесть в уголке и смотреть, как он работает: что он решает, как решает, по каким процедурам и т.д. Естественно, я получил разрешение ознакомиться по своему выбору с любыми промышленными объектами - предприятиями, организациями и пр.

К этому времени у нас в стране уже имелась концепция единой системы вычислительных центров для обработки экономической информации. Ее выдвинули академик, виднейший экономист В.С. Немчинов и его ученики. Они предложили использовать вычислительную технику, имевшуюся в вычислительных центрах, но не в режиме удаленного доступа. Экономисты, да и специалисты по вычислительной технике этого тогда не знали. Фактически они скопировали предложения, подготовленные в 1955 году Академией наук СССР о создании системы академических вычислительных центров для научных расчетов, в соответствии с которыми был создан Вычислительный центр АН Украины. Они предложили сделать точно то же для экономики: построить в Москве, Киеве, Новосибирске, Риге, Харькове и других городах крупные вычислительные центры (государственные), которые обслуживались бы на должном уровне и куда сотрудники различных экономических учреждений приносили бы свои задачи, считали, получали результаты и уходили. Вот в чем состояла их концепция. Меня, конечно, она удовлетворить не могла, так как к этому времени мы уже управляли объектами на расстоянии, передавали данные из глубины Атлантики прямо в Киев в вычислительный центр.

У нас в стране все организации были плохо подготовлены к восприятию обработки экономической информации. Вина лежала как на экономистах, которые практически ничего не считали, так и на создателях ЭВМ. В результате создалось такое положение, что у нас органы статистики и частично плановые были снабжены счетно-аналитическими машинами образца 1939 года, к тому времени полностью замененными в Америке на ЭВМ.

Американцы до 1965 года развивали две линии: научных машин (это двоичные машины с плавающей запятой, высокоразрядные) и экономических машин (последовательные двоично-десятичные с развитой памятью и т.д.). Впервые эти две линии соединились в машинах фирмы IBM.

У нас нечему было сливаться, так как существовали лишь машины для научных расчетов, а машинами для экономики никто не занимался. Первое, что я тогда сделал, - попытался заинтересовать конструкторов, в частности Б.И. Рамеева (конструктора ЭВМ "Урал-1", "Урал-2") и В.В. Пржиялковского (конструктора ЭВМ серии "Минск"), в необходимости разработки новых машин, ориентированных на экономические применения.

Я организовал коллектив у нас в институте, сам разработал программу по его ознакомлению с задачей, поставленной Косыгиным. Неделю провел в ЦСУ СССР, где подробно изучал его работу. Просмотрел всю цепочку от районной станции до ЦСУ СССР. Очень много времени провел в Госплане, где мне большую помощь оказали старые его работники. Это прежде всего Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную тематику, И. Спирин, заведующий сводным сектором оборонных отраслей в Госплане СССР. У обоих был очень большой опыт руководства военной экономикой, и, конечно, они хорошо знали работу Госплана. С их помощью я разобрался со всеми задачами и этапами планирования и возникающими при этом трудностями.

За 1963 год я побывал не менее чем на 100 объектах, предприятиях и организациях самого различного профиля: от заводов и шахт до совхозов. Потом я продолжал эту работу, и за десять лет число объектов дошло почти до тысячи. Поэтому я очень хорошо, возможно, как никто другой, представляю себе народное хозяйство в целом: от низа до самого верха, особенности существующей системы управления, возникающие трудности и что надо считать. Понимание того, что нужно от техники, у меня возникло довольно быстро. Задолго до окончания ознакомительной работы я выдвинул концепцию не просто отдельных государственных центров, а сети вычислительных центров с удаленным доступом, т.е. вложил в понятие коллективного пользования современное техническое содержание.

Мы (В.М. Глушков, В.С. Михалевич, А.И. Никитин и др. - Прим. авт. ) разработали первый экскизный проект Единой Государственной сети вычислительных центров ЕГСВЦ, который включал около 100 центров в крупных промышленных городах и центрах экономических районов, объединенных широкополосными каналами связи. Эти центры, распределенные по территории страны, в соответствии с конфигурацией системы объединяются с остальными, занятыми обработкой экономической информации. Их число мы определяли тогда в 20 тысяч. Это крупные предприятия, министерства, а также кустовые центры, обслуживавшие мелкие предприятия. Характерным было наличие распределенного банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Кроме того, в этой двухъярусной системе главные вычислительные центры обмениваются между собой информацией не путем коммутации каналов и коммутации сообщений, как принято сейчас, с разбивкой на письма, я предложил соединить эти 100 или 200 центров широкополосными каналами в обход каналообразующей аппаратуры с тем, чтобы можно было переписывать информацию с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве без снижения скорости. Тогда все протоколы сильно упрощаются и сеть приобретает новые свойства. Это пока нигде в мире не реализовано. Наш проект был до 1977 года секретным.

Кроме структуры сети я сразу счел необходимым разработать систему математических моделей для управления экономикой с тем, чтобы видеть регулярные потоки информации. Об этом я рассказал академику В.С. Немчинову, который в то время был тяжело болен и лежал дома, однако принял меня, выслушал и в принципе все одобрил.

Потом я представил нашу концепцию М.В. Келдышу, который все одобрил, за исключением безденежной системы расчетов населения, но без нее система тоже работает. По его мнению, она вызвала бы ненужные эмоции, и вообще не следует это смешивать с планированием. Я с ним согласился, и мы эту часть в проект не включили. В связи с этим мной была написана отдельная записка в ЦК КПСС, которая много раз всплывала, потом опять исчезала, но никакого решения по поводу создания безденежной системы расчетов так и не было принято.

Закончив составление проекта, мы передали его на рассмотрение членам комиссии.

Добиваясь решения огромной по сложности и материальным затратам задачи, В.М. Глушков в 1962 году написал статью для "Правды".

Прочитав ее, бывший научный руководитель Глушкова по докторской диссертации А.Г. Курош, внимательно следивший за успехами талантливого ученика, написал ему:

"...Мечтая, могу представить себе Вас во главе всесоюзного органа, планирующего и организующего перестройку управления экономикой, т.е. народным хозяйством на базе кибернетики (в соответствии, понятно, с основными установками высших органов страны), а также внедрение кибернетики в промышленность, науку, и, хочу подчеркнуть, в преподавание (на всех уровнях), медицину и вообще во все виды интеллектуальной деятельности. Было бы печально, если бы этот орган оказался министерским или государственным комитетом, т.е. органом бюрократическим. Это должен быть орган высокой интеллектуальности, составленный из людей, способных, каждый в своей области, на такое же понимание больших задач, какое есть, видимо, у Вас по проблеме в целом. Это должен быть орган почти без аппарата, орган мыслителей, а не чиновников. Это лишь мечты, конечно, кроме вопроса о главе этого органа, - Вы могли бы много сделать для реализации этих мечтаний... "

К сожалению, после рассмотрения проекта комиссией от него почти ничего не осталось, вся экономическая часть была изъята, осталась только сама сеть. Изъятые материалы уничтожались, сжигались, так как были секретными. Нам даже не разрешали иметь копию в институте. Поэтому мы, к сожалению, не сможем их восстановить.

Против всего проекта в целом начал резко возражать В.Н. Старовский, начальник ЦСУ. Возражения его были демагогическими. Мы настаивали на такой новой системе учета, чтобы из любой точки любые сведения можно было тут же получить. А он ссылался на то, что ЦСУ было организовано по инициативе Ленина, и оно справляется с поставленными им задачами; сумел получить от Косыгина заверения, что той информации, которую ЦСУ дает правительству, достаточно для управления, и поэтому ничего делать не надо.

В конце концов, когда дошло дело до утверждения проекта, все его подписали, но при возражении ЦСУ. Так и было написано, что ЦСУ возражает против всего проекта в целом.

В июне 1964 года мы вынесли наш проект на рассмотрение правительства. В ноябре 1964 года состоялось заседание Президиума Совета Министров, на котором я докладывал об этом проекте. Естественно, я не умолчал о возражении ЦСУ. Решение было такое: поручить доработку проекта ЦСУ, подключив к этому Министерство радиопромышленности.

В течение двух лет ЦСУ сделало следующую работу. Пошли снизу, а не сверху: не от идеи, что надо стране, а от того, что есть. Районным отделениям ЦСУ Архангельской области и Каракалпакской АССР было поручено изучить потоки информации - сколько документов, цифр и букв поступает в районное отделение ЦСУ от предприятий, организаций и т.д.

По статистике ЦСУ, при обработке информации на счетно-аналитических машинах на каждую вводимую цифру или букву приходится 50 сортировочных или арифметических операций. Составители проекта с важным видом написали, что когда будут использоваться электронные машины, операций будет в десять раз больше. Почему это так, одному Господу Богу известно. Потом взяли количество всех бумажек, умножили на 500 и получили производительность, требуемую от ЭВМ, которую надо, например, установить в Архангельске и в Нукусе (в Каракалпакской АССР). И у них получились смехотворные цифры: скорость вычислений ЭВМ должна составлять около 2 тысяч операций в секунду или около того. И все. Вот в таком виде подали проект в правительство.

Снова была создана комиссия по приемке, меня хотели сделать председателем, но я отказался по этическим соображениям. С этим согласились. После ознакомления членов комиссии с проектом возмутились представители Госплана, которые заявили, что они не все концепции академика Глушкова разделяют, но в его проекте хотя бы было планирование, а в этом одна статистика. Комиссия практически единогласно отвергла этот проект, за исключением меня. Я предложил, учитывая жизненную важность этого дела для страны, признать проект неудовлетворительным, но перейти к разработке технического проекта, поручив это Министерству радиопромышленности, Академии наук СССР, Госплану. С этим не согласились, мое предложение записали как особое мнение и поручили Госплану делать заново экскизный проект.

Госплан потребовал на это два года, а был уже 1966-й. До 1968 года мусолили- -мусолили, но абсолютно ничего не сделали. И вместо эскизного проекта подготовили распоряжение Совета Министров СССР о том, что, поскольку очень мудро ликвидировали совнархозы и восстановили отраслевой метод управления, то теперь не о чем заботиться. Нужно, чтобы все министерства создали отраслевые системы, а из них автоматически получится общегосударственная система. Все облегченно вздохнули - ничего делать не надо, и такое распоряжение было отдано. Получился ОГАС - сборная солянка.

В.М.Глушкова вспоминает, что не раз, возвращаясь из Москвы, муж говорил: ужасно угнетает мысль, что никому ничего не нужно. В эти годы под стекло на столе Глушкова в его домашнем кабинете, к ранее подсунутой записке легла еще одна:

Но дело было не столько в "тупицах", сколько в сознательной дискредитации идей ученого.

Начиная с 1964 года (времени появления моего проекта) против меня стали открыто выступать ученые-экономисты Либерман, Белкин, Бирман и другие, многие из которых потом уехали в США и Израиль. Косыгин, будучи очень практичным человеком, заинтересовался возможной стоимостью нашего проекта. По предварительным подсчетам его реализация обошлась бы в 20 миллиардов рублей. Основную часть работы можно сделать за три пятилетки, но только при условии, что эта программа будет организована так, как атомная и космическая. Я не скрывал от Косыгина, что она сложнее космической и атомной программ вместе взятых и организационно гораздо труднее, так как затрагивает все и всех: и промышленность, и торговлю, планирующие органы, и сферу управления, и т.д. Хотя стоимость проекта ориентировочно оценивалась в 20 миллиардов рублей, рабочая схема его реализации предусматривала, что вложенные в первой пятилетке первые 5 миллиардов рублей в конце пятилетки дадут отдачу более 5 миллиардов, поскольку мы предусмотрели самоокупаемость затрат на программу. А всего за три пятилетки реализация программы принесла бы в бюджет не менее 100 миллиардов рублей. И это еще очень заниженная цифра.

Но наши горе-экономисты сбили Косыгина с толку тем, что) дескать, экономическая реформа вообще ничего не будет стоить, т.е. будет стоить ровно столько, сколько стоит бумага, на которой будет напечатано постановление Совета Министров, и даст в результате больше. Поэтому нас отставили в сторону и, более того, стали относиться с настороженностью. И Косыгин был недовлен. Меня вызвал Шелест и сказал, чтобы я временно прекратил пропаганду ОГАС и занялся системами нижнего уровня.

Вот тогда мы и начали заниматься "Львовской системой". Дмитрий Федорович Устинов пригласил к себе руководителей оборонных министерств и дал им команду делать все, что говорит Глушков. Причем с самого начала было предусмотрено, чтобы системы делались для всех отраслей сразу, т.е. какой-то зачаток общегосударственности был.

Устинов дал команду, чтобы никого из экономистов не пускали на предприятия. Мы могли спокойно работать. И это сэкономило нам время, дало возможность подготовить кадры. Для выполнения работы был создан ряд новых организаций - институт Шихаева, институт Данильченко и др. - во всех отраслях по институту. Расставили людей и начали потихоньку работать. А Институт кибернетики АН Украины переключился в основном сначала на "Львовскую", а потом на "Кунцевскую" системы - занялись "низом", так сказать.

Для руководства работой в оборонном комплексе был создан межведомственный комитет (МВК) девяти отраслей под руководством министра радиопромышленности П.С. Плешакова и совет директоров головных институтов (СДГИ) оборонных отраслей по управлению, экономике и информатике под руководством Юрия Евгеньевича Антипова, члена военно-промышленной комиссии ВПК. Научным руководителем комитета и совета был В.М. Глушков. Вспоминая об этом времени, Ю.Е. Антипов пишет:

"Начиная с 1966 г. работа велась таким образом: сначала проблема, связанная с созданием той или иной автоматизированной системы, обсуждалась на СДГИ, потом рассматривалась на МВК, а на заседании ВПК принималось окончательное решение.

По этой схеме реализовались основные идеи, высказанные Глушковым: разработка типовых систем для предприятий и отрасли, создание программных методов планирования и управления, переход к системному проектированию средств передачи и обработки информации, развитие инфраструктур информационной индустрии, проблемы моделирования и управления и др. Я думаю, что В.М.Глушкову повезло в том, что в "оборонке" нашлись силы для реализации его идей ".

Нашлись они и на Украине. По инициативе Виктора Михайловича решением правительства Украины в Госплане УССР был создан в 1971 г. специальный отдел с достаточно широкими полномочиями, возглавить который был приглашен с одобрения академика Глушкова М.Т. Матвеев. В настоящее время он директор Головного НИИ по проблемам информатики Министерства экономики Украины, доктор экономических наук. Практически это был опорный отдел Глушкова, который, функционируя в Госплане УССР, стал проводником его научной политики. С такой мощной основой отделу удалось в кратчайший срок наладить процесс планомерного внедрения компьютерных технологий в народное хозяйство и начать проектирование и практическое осуществление проектов РАСУ и РСВЦ на Украине. Многие годы до смерти Виктора Михайловича Украина в СССР занимала лидирующие позиции по всей проблематике.

"Роль и заслуги Виктора Михайловича в этом трудно переоценить , - вспоминает о том памятном времени М.Т. Матвеев. - Высокая эффективность работы всех причастных к процессу компьютеризации обусловливалась тем, что Виктор Михайлович любые вопросы разрешал в реальном времени, без задержек; понимание проблематики и способность нахождения путей реализации казалось бы неразрешимых вопросов в реальных условиях у академика были потрясающими: многонедельных и многомесячных ожиданий аудиенций у Виктора Михайловича не практиковалось. Он активно и результативно защищал интересы сферы компьютеризации на самом высоком государственном уровне. Виктор Михайлович был единственным в этом плане не только на Украине, но и в СССР. Подтверждением этому является образовавшийся и усиливающийся застой в этой важнейшей области после его ухода. Я не могу назвать ни одного сколь-нибудь серьезного государственного акта, принятого с тех пор, который бы вдохнул новую жизнь в начатое им дело. Мы, его ученики и единомышленники, хотя и старались в память о нем продвигать дальше его идеи и замыслы, часто, очень часто ощущали невосполнимую его потерю. Глубоко убежден, что он нашел бы выход из сложившейся сейчас совершенно нелогичной и необъяснимой кризисной и опасной ситуации ".

Действительно, в многочисленных научных и публицистических статьях и монографиях В.М. Глушкова высказывалось и разрабатывалось множество идей по совершенствованию системы государственного управления, в частности, созданию более совершенных по сравнению с существующими способов регулирования производственных и социальных процессов, пересмотру разного рода нормативов и разработке механизмов их объективного формирования, созданию технической базы согласования производственных программ в масштабе всей страны, обеспечению руководителей инструментарием для формирования, моделирования и оценки последствий принятых решений (система Дисплан. А.А. Бакаев), по использованию более справедливых распределительных механизмов, созданию такой системы учета, при которой выявлялись бы источники нетрудовых доходов, внедрению системы безденежных расчетов для всего населения и пр. Многие из этих идей, казавшихся в его время слишком революционными, сегодня приобрели новое актуальное звучание.

В конце 60-х годов в ЦК КПСС и Совете Министров СССР появилась информация о том, что американцы еще в 1966 году сделали эскизный проект информационной сети (точнее, нескольких сетей), т.е. на два года позже нас. В отличие от нас они не спорили, а делали, и на 1969 год у них был запланирован пуск сети АРПАНЕТ , а затем СЕЙБАРПАНЕТ и др., объединяющих ЭВМ, которые были установлены в различных городах США.

Тогда забеспокоились и у нас. Я пошел к Кириленко и передал ему записку о том, что надо возвратиться к тем идеям, которые были в моем проекте. "Напиши, что надо делать, создадим комиссию ", - сказал он. Я написал примерно такое: "Единственное, что прошу сделать, - это не создавать по моей записке комиссию, потому что практика показывает, что комиссия работает по принципу вычитания умов, а не сложения, и любое дело способна загубить ". Но тем не менее комиссия была создана. Председателем назначили В.А. Кириллина (председателя ГКНТ), а меня заместителем.

Комиссия была еще более высокого уровня - с участием министра финансов, министра приборостроения и др. Она должна была подготовить проект решения по созданию ОГАС. И мы должны были вынести эти материалы на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС, а Политбюро уже решало, что пойдет на съезд.

Раоота началась. И тут я основное внимание уделил уже не столько сути дела, поскольку в проекте она содержалась, сколько механизму реализации ОГАС.

Дело в том, что у Королева или Курчатова был шеф со стороны Политбюро, и они могли прийти к нему и сразу решить любой вопрос. Наша беда была в том, что по нашей работе такое лицо отсутствовало. А вопросы были здесь более сложные, потому что затрагивали политику, и любая ошибка могла иметь трагические последствия. Поэтому тем более была важна связь с кем-то из членов Политбюро, потому что это задача не только научно-техническая, но прежде всего политическая.

Мы предусматривали создание Государственного комитета по совершенствованию управления (Госкомупра), научного центра при нем в составе 10-15 институтов, причем институты уже почти все существовали в то время - нужно было создать заново только один, головной. Остальные можно было забрать из отраслей или Академии наук или частично переподчинить. И должен быть ответственный за все это дело от Политбюро.

Все шло гладко, все соглашались. В это время у же-был опубликован проект директив XXVI съезда, включавший все наши формулировки, подготовленные на комиссии.

На Полибюро дважды рассматривался наш вопрос. На одном заседании была рассмотрена суть дела, с ней согласились и сказали, что ОГАС надо делать. А вот как делать - Госкомупр-ли или что-то другое, - это вызвало споры.

Мне удалось "додавить" всех членов комиссии, один Гарбузов не подписал наши предложения. Но мы все-таки внесли их на Политбюро.

А когда мы пришли на заседание (а оно, кстати, проходило в бывшем кабинете Сталина), то Кириллин мне шепнул: что-то, мол, произошло, но что - он не знает. Вопрос рассматривался на заседании, без Генерального секретаря (Брежнев уехал в Баку на празднование 50-летия советской власти в Азербайджане), Косыгина (он был в Египте на похоронах А.Насера). Вел заседание Суслов. Вначале предоставили слово Кириллину, потом мне. Я выступил коротко, но вопросов было задано очень много. Я ответил на все. Потом были приглашены заместители Косыгина, выступил Байбаков. Он сказал так:

"Смирнов поддержал, и, в общем, все зампреды поддержали наши предложения. Я слышал, что здесь есть возражения у товарища Гарбузова. (министра финансов. - Прим. авт. ). Если они касаются увеличения аппарата, то я считаю дело настолько важным, что если Политбюро только в этом усматривает трудность, то пусть мне дадут поручение, как председателю Госплана, и я внесу предложение о ликвидации трех министерств (сократить или объединить) и тогда найдется штат для этого дела ".

К.Б. Руднев (министр ПСА и СУ. - Прим. авт. ) откололся. Он, хотя и подписал наш документ, но здесь выступил и сказал, что это, может, преждевременно - как-то так.

Гарбузов выступил так, что сказанное им годится для анекдота. Вышел на трибуну и обращается к Мазурову (он тогда был первым заместителем Косыгина). Вот, мол, Кирилл Трофимович, по вашему поручению я ездил в Минск, и мы осматривали птицеводческие фермы. И там на такой-то птицеводческой ферме (назвал ее) птичницы сами разработали вычислительную машину.

Тут я громко засмеялся. Он мне погрозил пальцем и сказал: "Вы, Глушков, не смейтесь, здесь о серьезных вещах говорят " Но его Суслов перебил: "Товарищ Гарбузов, вы пока еще тут не председатель, и не ваше дело наводить порядок на заседании Политбюро ". А он - как ни в чем не бывало, такой самоуверенный и самовлюбленный человек, продолжает: "Три программы выполняет: включает музыку, когда курица снесла яйцо, свет выключает и зажигает и все такое прочее. На ферме яйценосность повысилась ". Вот, говорит, что нам надо делать: сначала все птицефермы в Советском Союзе автоматизировать, а потом уже думать про всякие глупости вроде общегосударственной системы. (А я, правда, здесь засмеялся, а не тогда.) Ладно, не в этом дело.

Было вынесено контрпредложение, которое все снижало на порядок: вместо Госкомупра - Главное Управление по вычислительной технике при ГКНТ, вместо научного центра - ВНИИПОУ и т.д. А задача оставалась прежней, но она техницизировалась, т.е. изменялась в сторону Государственной сети вычислительных центров, а что касалось экономики, разработки математических моделей для ОГАС и т.д. - все это смазали.

Под конец выступает Суслов и говорит: "Товарищи, может быть, мы совершаем сейчас ошибку, не принимая проект в полной мере, но это настолько революционное преображение, что нам трудно сейчас его осуществить. Давайте пока попробуем вот так, а потом будет видно, как быть " И спрашивает не Кириллина, а меня: "Как вы думаете? ". А я говорю: "Михаил Андреевич, я могу вам только одно сказать: если мы сейчас этого не сделаем, то во второй половине 70-х годов советская экономика столкнется с такими трудностями, что все равно к этому вопросу придется вернуться ". Но с моим мнением не посчитались, приняли контрпредложение.

Ну, и работа закрутилась. Да, а тогда, когда создавалась моя первая комиссия в 1962 году, то одновременно в ГКНТ было создано Главное управление по вычислительной технике. Оно проработало два с лишним года, а потом, когда восстановили министерства и образовалось министерство Руднева, то управление в 1966 году ликвидировали и Руднев забрал оттуда людей к себе в Министерство приборостроения и средств автоматизации. А теперь его воссоздали заново.

Где-то в ноябре меня приглашает Кириленко. Я пришел в его приемную на Старой площади без двух минут десять. Там сидел наш ракетный министр С.А. Афанасьев, которого вызвали на 10.10. Спрашивает меня: "У вас короткий вопрос? " А я ему отвечаю, что не знаю, зачем меня позвали.

Захожу первым. Встает Андрей Павлович, поздравляет и говорит:

"Назначаешься первым заместителем Кириллина (на то место, которое занимает сейчас Д.Г. Жимерин). Я уже согласовал это с Леонидом Ильичем, он спросил - может, ему поговорить с тобой, но я ответил - не надо, я сам все улажу ".

"Андрей Павлович , - отвечаю я ему, - а вы со мной предварительно поговорили на эту тему? А может, я не согласен? Вы же знаете, что я возражал, я считаю, что, в том виде, как оно сейчас принято, решение способно только исказить идею, ничего из этого не получится. И если я приму ваше предложение, то виноваты будем мы с вами: я внес предложение, вы поддержали, меня назначили, дали, вроде, в руки все, - а ничего нет. Вы - умный человек, понимаете, что с таких позиций даже простую ракету сделать нельзя, не то что построить сделать нельзя, не то что построить новую экономическую систему управления государством ".

Сели мы, и начал он меня уговаривать. Мол, вы меня ставите в неудобное положение перед Леонидом Ильичем, я ему сказал, что все улажено. А я не поддаюсь. Тогда он перешел на крепкие слова и выражения, а я - все равно. Потом опять на мягкие, опять на крепкие. В общем, в час с лишним он меня отпустил. Так мы ни о чем и не договорились. Он даже не попрощался со мной, и мы до XXIV съезда с ним, когда встречались, не здоровались и не разговаривали.

Позднее отношения восстановились. А тогда он своего друга Жимерина предложил заместителем Кириллина. А я согласился быть научным руководителем ВНИИПОУ.

Тем временем началась вакханалия в западной прессе. Вначале фактически никто ничего не знал о наших предложениях, они были секретными. Первый документ, который появился в печати, - это был проект директив XXIV съезда, где было написано об ОГАС, ГСВЦ и т.д.

Первыми заволновались американцы. Они, конечно, не на войну с нами делают ставку - это только прикрытие, они стремятся гонкой вооружений задавить нашу экономику, и без того слабую. И, конечно, любое укрепление нашей экономики - это для них самое страшное из всего, что только может быть. Поэтому они сразу открыли огонь по мне из всех возможных калибров. Появились сначала две статьи: одна в "Вашингтон пост" Виктора Зорзы, а другая - в английской "Гардиан". Первая называлась "Перфокарта управляет Кремлем" и была рассчитана на наших руководителей. Там было написано следующее: "Царь советской кибернетики академик В.М.Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами ". Ну и так далее, низкопробная статья.

Статья в "Гардиан" была рассчитана на советскую интеллигенцию. Там было сказано, что академик Глушков предлагает создать сеть вычислительных центров с банками данных, что это звучит очень современно, и это более передовое, чем есть сейчас на Западе, но делается не для экономики, а на самом деле это заказ КГБ, направленный на то, чтобы упрятать мысли советских граждан в банки данных и следить за каждым человеком.

Потом последовала целая серия перепечаток этих грязных пасквилей в других ведущих капиталистических газетах - и американских, и западноевропейских, и серия новых статей. Тогда же начали случаться странные вещи. В 1970 году я летел из Монреаля в Москву самолетом Ил-62. Опытный летчик почувствовал что-то неладное, когда мы летели уже над Атлантикой, и возвратился назад. Оказалось, что в горючее что-то подсыпали. Слава Богу, все обошлось, но так и осталось загадкой, кто и зачем это сделал. А немного позже в Югославии на нашу машину чуть не налетел грузовик, - наш шофер чудом сумел увернуться.

И вся наша оппозиция, в частности экономическая, на меня ополчилась. В начале 1972 года в "Известиях" была опубликована статья "Уроки электронного бума", написанная Мильнером, заместителем Г.А. Арбатова - директора Института Соединенных Штатов Америки. В ней он пытался доказать, что в США спрос на вычислительные машины упал. В ряде докладных записок в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в командировках в США, использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к моде на абстрактную живопись. Мол капиталисты покупают машины только потому, что это модно, дабы не показаться несовременными. Это все дезориентировало руководство.

Да, я забыл сказать, что еще способствовало отрицательному решению по нашему предложению. Дело в том, что Гарбузов сказал Косыгину, что Госкомупр станет организацией, с помощью которой ЦК КПСС будет контролировать, правильно ли Косыгин и Совет Министров в целом управляют экономикой. И этим настроил Косыгина против нас, а раз он возражал, то, естественно, предложение о Госкомупре не могло быть принято. Но это стало известно мне года через два.

А дальше была предпринята кампания на переориентацию основных усилий и средств на управление технологическими процессами. Этот удар был очень точно рассчитан, потому что и Кириленко, и Леонид Ильич - технологи по образованию, поэтому это им было близко и понятно.

В 1972 году состоялось Всесоюзное совещание под руководством А.П. Кириленко, на котором главный крен был сделан в сторону управления технологическими процессами с целью замедлить работы по АСУ, а АСУ ТП дать полный ход.

Отчеты, которые направлялись в ЦК КПСС, явились, по-моему, умело организованной американским ЦРУ кампанией дезинформации против попыток улучшения нашей экономики. Они правильно рассчитали, что такая диверсия - наиболее простой способ выиграть экономическое соревнование, дешевый и верный. Мне удалось кое-что сделать, чтобы противодействовать этому. Я попросил нашего советника по науке в Вашингтоне составить доклад о том, как "упала" популярность машин в США на самом деле, который бывший посол Добрынин прислал в ЦК КПСС. Такие доклады, особенно посла ведущей державы, рассылались всем членам Политбюро и те их читали. Расчет оказался верным, и это немного смягчило удар. Так что полностью ликвидировать тематику по АСУ не удалось.

"ОГАС погас!" - злословили враги ученого и в СССР и за рубежом. И все-таки старания Глушкова не пропали даром. Косыгин как-то спросил его: а можно ли увидеть что-нибудь из того, о чем вы постоянно говорите? Глушков порекомендовал ознакомиться с тем, что сделано в оборонной промышленности, в частности, в институте, руководимом И.А. Данильченко, который был тогда главным конструктором по АСУ и внедрению вычислительной техники в оборонную промышленность. Глушков был научным руководителем этих работ и был уверен, что они произведут на Косыгина большое впечатление.

О том, что председатель Совета Министров собирается посетить институт, Данильченко узнал от министра оборонной промышленности С.А. Зверева, позвонившего ему накануне визита. В это время Глушкова в Москве не оыло. И хотя Данильченко считал, что высоких гостей должен принимать научный руководитель, он уже не смог ничего сделать. Пришлось ограничиться разговором с Глушковым по телефону.

В десять часов утра в институт приехал Косыгин, министр обороны Устинов, министры основных отраслей промышленности. (Далее я рассказываю со слов Данильченко).

Визит дился день - до одиннадцати часов ночи.

Данильченко рассказал гостям о типовой АСУ для оборонных предприятий, о только что созданной сети передачи данных, об использовании вычислительной техники на предприятиях оборонных отраслей. Все шло "гладко", чувствовалось, что посетители довольны увиденным и услышанным.

Когда визит близился к концу (было девять часов вечера) и, казалось, что он благополучно закончится, Косыгин неожиданно сказал:

- По имеющимся сведениям, в одной из ведущих западных стран подготовлен доклад о производстве и применении вычислительной техники в СССР. Там сказано, что машин у нас меньше и они хуже и в то же время недоиспользуются. Почему это происходит? И правильно ли это?

Данильченко понимал, как много зависит от того, что он скажет, и, пытаясь собраться с мыслями, вспомнил совет Глушкова: в любых ситуациях говорить только правду!

- Да! Все это верно! - ответил он.

- Причины? - резко спросил Косыгин.

- Не соблюдается основной принцип руководителя, выдвинутый академиком Глушковым, - принцип первого лица! Руководители страны психологически не воспринимают ЭВМ, и это самым отрицательным образом влияет на развитие и использование вычислительной техники в стране!

Косыгин внимательно слушал, остальные молчали, поглядывая то на председателя Совета Министров, то на ответчика.

Данильченко - по званию он был генералом, - словно рапортуя, продолжал:

- Главная задача - преодолеть психологический барьер в высшей сфере руководства. Иначе ни Глушков, ни я, никто другой ничего не сделает. Надо обучить верхние эшелоны власти вычислительной технике, показать ее возможности, повернуть руководителей лицом к новой технике. Академик Глушков писал об этом в ЦК КПСС и Совет Министров СССР, но безрезультатно. Он просил меня сказать об этом!

А.Н. Косыгин спокойно выслушал глубоко взволнованного Данильченко и, не подводя никаких итогов, попрощался и уехал, захватив с собой министра оборонной промышленности Зверева.

Остальные решили подождать каких-либо известий о реакции Косыгина. В половине двенадцатого ночи позвонил Зверев и попросил к телефону Устинова.

- Косыгин очень доволен встречей , - сказал он, - теперь будут большие перемены!

И они действительно начались. Вначале была организована, специальная школа, преобразованная через три месяца в Институт управления народным хозяйством. В первом составе слушателей были союзные министры, во втором - министры союзных республик, после них - их заместители и другие ответственные лица. Лекции на первом потоке открыл Косыгин. Он же присутствовал на выпуске слушателей школы, которым, кстати сказать, пришлось сдавать настоящие экзамены.

Лекции читались Глушковым, другими ведущими учеными страны. - И дело пошло! Принцип "первого лица" Глушкова сработал! Министры, разобравшись, в чем дело, сами стали проявлять инициативу. Многое было сделано. Но когда Косыгина не стало, "принцип первого лица" снова сработал, на этот раз в обратную сторону.

Во время подготовки XXV съезда КПСС была предпринята попытка вообще изъять слово "ОГАС" из проекта решения. Я написал записку в ЦК КПСС, когда был уже опубликован проект "Основных направлений", и предложил создавать отраслевые системы управления с последующим объединением их в ОГАС. И это было принято.

При подготовке XXVI .съезда было то же самое. Но мы лучше подготовились: передали материалы в комиссию, которая составляла речь Брежнева (отчетный доклад). Я заинтересовал почти всех членов комиссии, самый главный из тех кто готовил речь, - Цуканов - съездил в институт к Данильченко, после чего он обещал наши предложения проталкивать. Вначале хотели их включить в речь Брежнева на Октябрьском (1980) пленуме ЦК КПСС, потом пытались включить в отчетный доклад, но он оказался и так слишком длинным, пришлось многое выкинуть. Тем не менее в отчетном докладе про вычислительную технику было сказано больше, чем хотели вначале.

Мне посоветовали развернуть кампанию за создание ОГАС в "Правде". Редактор этой газеты, бывший управленец, меня поддержал. И то, что моей статье дали заголовок "Дело всей страны" (статья в "Правде" называлась "Для всей страны". - Прим. авт .), вряд ли было случайностью. "Правда" - орган ЦК КПСС, значит, статью там обсуждали и одобрили.

После статьи в газете "Правда" у ученого появилась надежда, что ОГАС, наконец, станет делом всей страны. Не это-ли заставило тяжелобольного человека держаться и диктовать последние строки?

В этот день к нему в реанимационную палату пришел помощник министра обороны СССР Устинова и спросил - не может ли министр чем-либо помочь? Ученый, только что закончивший рассказ о своем "хождении по мукам", не мог не помнить о той стене бюрократии и непонимания, которую так и не сумел протаранить, пытаясь "пробить" ОГАС. "Пусть пришлет танк! " - гневно ответил он, обложенный трубками и проводами от приборов, поддерживающих едва теплящуюся жизнь. Мозг его был ясен и в эти тяжелые минуты, но терпению переносить душевные и физические муки уже приходил конец...

История подтвердила, что слова В.М. Глушкова о том, что советская экономика в конце 70-х годов столкнется с огромными трудностями, оказались пророческими.

До конца жизни он оставался верным своей идее создания ОГАС, реализация которой могла бы спасти хиреющую экономику. Может, он был безнадежным мечтателем? Ученым-романтиком? История еще скажет свое последнее слово. Отметим лишь, что "отрицатели" его идей на Западе пошли его путем и сейчас не стесняются ссылаться на то, что осуществляют его замыслы. Выходит, прав был ученый, говоря о причинах обрушившейся на него критики в зарубежных средствах информации!

Его рассказ о борьбе за создание ОГАС - это обвинительный акт в адрес руководителей государства, не сумевшим в полной мере использовать могучий талант ученого. Если бы только Глушкова! Нет сомнения, что это одна из важных причин, по которым великая страна споткнулась на пороге XXI века, надолго лишив миллионы людей уверенности в завтрашнем дне, в достойном будущем своих детей, веры в то, что они жили, живут и будут жить не зря.LOR="#000099">

Наличие планового хозяйства в бывшем СССР позволило создать самую эффективную систему управления экономикой. Понимая это, В.М. Глушков и сделал ставку на ОГАС. По оценке специалистов, существовавшая в СССР система управления была втрое дешевле американской, когда США имели такой же валовой национальный продукт. Неприятие ОГАС было стратегической ошибкой нашего руководства, нашего общества, так как создание ОГАС давало уникальную возможность объединить информационную и телекоммуникационную структуру в стране в единую систему, позволявшую на новом научно-техническом уровне решать вопросы экономики, образования, здравоохранения, экологии, сделать доступными для всех интегральные банки данных и знаний по основным проблемам науки и техники, интегрироваться в международную информационную систему.

Реализацию ОГАС в годы жизни В.М. Глушкова могла бы вывести страну на новый уровень развития, соответствующий постиндустриальному обществу.

Помешали созданию ОГАС "некомпетентность высшего звена руководства, нежелание среднего бюрократического звена работать под жестким контролем и на основе объективной информации, собираемой и обрабатываемой с помощью ЭВМ, неготовность общества в целом, несовершенство существовавших в то время технических средств, непонимание, а то и противодействие ученых экономистов новым методам управления ". (Из письма, полученного автором от Ю.Е. Антипова.)

Можно соглашаться и не соглашаться с одним из ярких представителей командно-административной системы, сторонника Глушкова в борьбе за ОГАС, но ясно одно: Глушков был безусловно прав, ставя задачу информатизации и компьютеризации страны. Но в тех условиях он не мог что-либо сделать без крупномасштабного решения правительства и ЦК КПСС, которое и стало барьером на его пути. Ясно и то, что ученый опередил время: государство и общество не были готовы к восприятию ОГАС. Это обернулось трагедией для ученого, не желавшего смириться с непониманием того, что для него было абсолютно очевидным.

Утром 30 января на глазах у находившихся в палате И.А. Данильченко и Ю.А. Михеева голубые всплески на экране монитора, фиксировавшего работу сердца, вдруг исчезли, их сменила прямая линия, - сердце ученого перестало биться...

Для заключительной оценки личности В.М. Глушкова лучше всего подходят слова президента Национальной академии наук Украины Б.Е. Патона:

"В.М. Глушков - блестящий, истинно выдающийся ученый современности, внесший огромный вклад в становление кибернетики и вычислительной техники в Украине и бывшем Советском Союзе, да и в мире в целом.

своими работами предвосхитил многое из того, что сейчас появилось в информатизированном западном обществе.

Виктор Михайлович обладал огромными разносторонними знаниями, а его эрудиция просто поражала всех с ним соприкасавшихся. Вечный поиск нового, стремление к прогрессу в науке, технике, обществе были замечательными его чертами.

В.М. Глушков был подлинным подвижником в науке, обладавшим гигантской работоспособностью и трудолюбием. Он щедро делился своими знаниями, идеями, опытом с окружающими его людьми.

В.М. Глушков внес большой вклад в развитие АН Украины, будучи с 1962 года ее вице-президентом. Он существенно влиял на развитие научных направлений, связанных с естественными и техническими науками. Велик его вклад в компьютеризацию и информатизацию науки, техники, общества.

Виктора Михайловича смело можно отнести к государственным деятелям, отдававшим всего себя служению Отечеству, своему народу. Его знали и уважали люди во всех уголках Советского Союза. Он не жалел сил для пропаганды достижений науки, научно-технического прогресса, общался с учеными многих зарубежных стран. Его работы и достижения руководимого им Института кибернетики АН Украины были хорошо известны за рубежом, где он пользовался заслуженным авторитетом.

Xopoшo понимая значение укрепления обороноспособности своей страны, В.М. Глушков вместе с руководимым им институтом выполнил большой комплекс работ оборонного значения. И здесь он всегда вносил свое, новое, преодолевая многочисленные трудности, а иногда и простое непонимание. Он действительно болел за страну, ей и науке отдал свою замечательную жизнь.

Надо сказать, что еще в советский период выдвигались довольно-таки любопытные технократические проекты, призванные осуществить прорыв страны в постиндустриальное (информационное) общество. В 1963 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором намечалось создание Единой системы планирования и управления (ЕСПУ) и Государственной сети вычислительных центров. Потом было принято другое название – Общегосударственная автоматизированная система планирования и управления в народном хозяйстве (ОГАС). Правительство было готово реализовать крупномасштабный проект директора Института кибернетики АН УкрССР Виктора Глушкова, который предлагал перевести управление народным хозяйством на электронно-кибернетическую основу. Помимо автоматизированных систем управления Глушков разрабатывал системы математических моделей экономики и безналичного расчета физических лиц. По сути, речь шла о том, как сделать планирование не просто директивным, но и по-настоящему научным.
При этом Глушков опирался на отличное знание экономической жизни страны. Только в 1963 году он посетил около ста предприятий, лично отслеживая цепочки прохождения статистических данных.
Академик выдвинул крайне интересную теорию «информационных барьеров». Согласно ему человечество пережило за всю свою историю два кризиса управления. Первый произошел в период разложения так называемого «родового» строя. Тогда усложнение общественных отношений и увеличение потоков информации привело к возникновению товарно-денежных отношений и иерархии. Но в XX веке наступил второй кризис, когда отношения усложнились настолько, что человек уже просто стал неспособен выполнять все необходимые функции управления. Так, по расчетам Глушкова, каждый человек должен был (без помощи техники) выполнять до миллиарда операций в год. Получалось, что даже в современный ему период на земном шаре необходимо было проживание 10 миллиарда человек.
Глушков отмечал: «Отныне только «безмашинных» усилий для управления мало. Первый информационный барьер, или порог, человечество смогло преодолеть потому, что изобрело товарно-денежные отношения и ступенчатую структуру управления. Электронно-вычислительная техника - вот современное изобретение, которое позволит перешагнуть через второй порог.
Происходит исторический поворот по знаменитой спирали развития. Когда появится государственная автоматизированная система управления, мы будем легко охватывать единым взглядом всю экономику. На новом историческом этапе, с новой техникой, на новом возросшем уровне мы как бы «проплываем» над той точкой диалектической спирали, ниже которой…остался лежать период, когда свое натуральное хозяйство человек без труда обозревал невооруженным глазом».
Глушковская диалектика вполне соответствует философии традиционализма. Он сравнивает общество будущего с натуральным хозяйством, которое, как известно, достигло вершины своего развития именно при «феодализме» (термин неудачный, но весьма распространенный). Действительно, натуральное хозяйство эпохи феодализма было весьма управляемо и обозримо. Таким же станет и натуральное хозяйство будущего постиндустриального «феодализма» – за счет мощных систем автоматизированного управления. Эти системы высвободят огромное количество человеческой энергии, необходимое для того, чтобы производить новейшие технологии.
Увы, план Глушкова был отвергнут, а премьер-реформатор Косыгин взял на вооружение идеи таких экономистов-рыночников, как Либерман. Последние предлагали ориентировать экономику на прибыль от себестоимости. В сталинские времена, напротив ориентировались на снижение себестоимости (отсюда – знаменитые понижения цен), не связывая жестко ее и прибыль. В результате роль стоимостных показателей снижалась. По воспоминаниям Микояна, в конце жизни Сталин хотел свернуть товарно-денежные отношения и перейти к прямому товарообмену. По сути, это было своеобразным возрождением феодальной экономики с ее огромной ролью натурального хозяйства. Но только новая натуральная экономика опиралась бы на мощную техническую базу, плановое регулирование и мощное государство державного типа.
Хрущев, а затем и Брежнев, отказались от этих планов. Советскую экономику заставили работать по чуждым ей схемам, что и породило пресловутый застой. Теперь прибыль жестко привязывалась к себестоимости выпускаемой продукции. Снижать себестоимость стало невыгодно, ибо это снижение уменьшало прибыль. Не выгодным стало усовершенствование производства.
Плановое регулирование оказалось нарушенным, а нормальное рыночное так и не было введено. В результате стал образовываться теневой сектор. По некоторым данным, его обороты составляли где-то от половины госбюджета. И все это осуществлялось на криминальной основе, без всякого обложения налогами! Да брежневский СССР следует считать самым капиталистическим из всех тогдашних стран! (СССР, за исключением сталинского периода был на две трети буржуазным государством).
Показательно, что против Глушкова выступали не только дуболомы из ЦК, соблазненные либеральными экономистами. На Западе также подливали масла в огонь, в открытую стуча советским вождям: «Глушков собирается заменить кремлевских шефов вычислительными машинами!».
В 1971-1973 год, в Чили, при Альенде группой ученых, возглавляемых английским кибернетиком Стаффордом Биром также была сделана попытка создания кибернетической системы управления экономикой страны. Но проамериканская хунта Пиночета, после прихода к власти этот эксперимент немедленно свернула, проявив трогательное единодушие с советским руководством. Коммунизм и либерализм еще раз показали себя силами, которые целиком принадлежат к уходящей индустриальной эпохи с ее огромной ролью физического труда и околонаучного волюнтаризма.