Святые косма и дамиан. Народные обереговые куклы козьма и демьян

Народный праздник Кузьминки осенние отмечается 14 ноября 2019 года (дата по старому стилю - 1 ноября). Верующие православной церкви в этот день чтут память святых бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Азийских и матери их преподобной Феодотии.

История праздника

Косма и Дамиан (Кузьма и Демьян) были родными братьями. Мать воспитала их в христианстве, и они проповедовали эту веру в родном городе. Когда браться достигли юношества, их отдали учиться врачебному делу. Каково же было удивление многих, когда они стали исцелять от болезней людей, обреченных на смерть. Однако плату за свои старания браться не брали.

Однажды они излечили от смертельного недуга женщину, и та в благодарность, во имя Господа Бога, попросила Кузьму принять у нее 3 яйца. Тот не смог отказать ей и принял дары. Тогда брат обиделся на него, сказав, что Кузьма нарушил данный ими обет и запретил хоронить себя рядом с ним.

После их смерти христиане задумались об исполнении завещания Демьяна. Пока они ломали головы, в толпе появился верблюд, которого браться когда-то спасли. Он заговорил человеческим голосом и повелел положить их вместе, поскольку дары женщины Кузьма принял не из корыстных побуждений. Так и были похоронены братья в одной могиле.

Традиции и обряды

В этот день было принято обмениваться курами, как подарками. Таких кур никогда не забивали, пока они сами не умирали, кормили их овсом или ячменем. Считалось, что яйца, которые снесет такая курица, будут целебными. Некоторые люди верили, что ноги убитого в этот день петуха, заброшенные на крышу дома, помогут в увеличении поголовья домашней птицы.

Девицы 14 ноября устраивали Кузьминские вечеринки. За несколько дней до праздника они снимали избу, собирали продукты и варили пиво. Вечером приходили молодые люди и начиналось веселье, пляски и заигрывания. Когда продукты заканчивались, молодежь шла воровать курей. В этот день такие кражи считались простительными.

На Кузьминки осенние справлялись последние свадьбы.

Женщины начинали заниматься пряжей.

Кузнецы в этот день не работали, так как это считалось большим грехом.

Приметы

Если днем стоит теплая погода, то зима будет теплой.

Если на Кузьминки осенние деревья полностью не сбросили листву, то зима будет лютой и урожай не уродится.

Если пошел снег, то весной река разольется.

Народные названия дней памяти свв. Космы и Дамиана, отмечаемых православной церковью, соответственно житиям святых, три раза в году: 1/14 июля, 17/30 октября, 1/14 ноября. Летний день памяти - "летние кузьминки" - чтили женщины и обращались к святым за помощью в жатве. Осенний день памяти - 1/14 ноября - особо почитали кузнецы, считавшие свв. Кузьму и Демьяна своими покровителями, и потому соблюдали запрет на работу в этот день.

Кузьминки осе́ние

Кузьми́нки осе́нние (Курьи именины) - день народного календаря славян, отмечаемый 1 (14) ноября. По представлению селян, в этот день осень провожают, зиму встречают. В России день Кузьмы и Демьяна больше отмечали девушки - снимали избу и справляли "курячьи именины".

Другие названия

Кузьма и Демьян - рукомесленники, Козьмодемьян, Кузьминки, Встреча зимы, Проводы осени, Праздник девичества, Курьи именины, Курячий праздник, Курятник, "Врачеви" (серб.).

В церковном календаре

В этот день Русская православная церковь почитает: бессребреников и чудотворцев Косму и Дамиана Азийских и матерь их преподобную Феодотию.
Святые мученики и бессребреники Косма и Дамиан, два родных брата, жили во второй половине III в. Родители их были знатные и богатые римляне, что позволило братьям заниматься естественными науками. Врачебная наука более всего нравилась им. Господь благословил их намерение и послал им особую благодать - врачеваний и исцелений. Всякие болезни уступали их силе. Страждущие люди и животные выздоравливали, как скоро возлагали на них руки святые врачи. Чудотворцы не только не брали никакой награды за исцеление, но даже сами помогали неимущим. Всё имение, оставшееся по смерти родителей, они продали и раздали нищим. Таким образом, явили себя в полном смысле бессребрениками.
Рядом с братьями дил врач - тот самый, у которого святые учились врачебному искусству. Добрая слава о врачах омрачала его славу - в нем возгорелась зависть, зависть привела к намерению совершения убийства.

Святые Косма и Дамиан пересаживают ногу. Худ. Лос Балбасес, кон. XVI в.

Призвав к себе святых врачей, он лестью уговорил их идти с ним на гору - собирать врачебные травы. Воспользовавшись уединением, он напал и побил камнями сначала одного, а потом другого. Недалеко отсюда находился ручей, на берегу этого ручья он зарыл святые их тела. Так пострадали святые страстотерпцы и безмездные врачи Косма и Дамиан.

Народные поверья

Кузьма и Демьян, известны по церковному преданию как врачи-бессребреники, безвозмездно лечившие больных, превратились в народном представлении в кашников и курятников.

Согласно поверью, эти святые исполняли любую работу, не требуя оплаты, но с одним условием: хозяева должны были вдосталь кормить их кашей. Это породило интересный обычай: крестьяне на домолотках считали необходимым варить кашу, а работники в свою очередь требовали ее как нечто должное. Заканчивая работу, они говорили: "Хозяину ворошок, а нам каши горшок!" (ворошок - от слова ворох, груда чего-то сыпучего.).

Наряду с кашей в деревнях считалось необходимым на Кузьминки бить кур, вечером их жарили и съедали - чтобы птица в доме никогда не переводилась. Эта трапеза всегда сопровождалась специальной молитвой. Считалось, что на Кузьминки нельзя ломать куриные кости, а то цыплята будут уродливые.

Кузьма и Демьян - покровители женской ручной работы

Святые также считались покровителями женской ручной работы. Обычно на Кузьминки женщины вплотную приступали к зимней пряже. "Батюшка Кузьма-Демьян, - говорили они, садясь за прялку, - сравняй меня позднюю с ранними". То есть помоги догнать в работе других, которые сели за работу раньше.

Кузьма-Демьян - кузнец

Святые Косьма и Дамиан в воображении русской деревни слились в один нераздельный облик "Божьего кузнеца – Кузьмы-Демьяна", и на него были перенесены некоторые черты, присваивавшиеся в старину всемогущему богу-громовнику Перуну. В одном из старинных русских сказаний Кузьма-Демьян, кующий сохи, бороны и плуги для нужд русского крестьянина, в поте лица добывающего свой хлеб, вступает в борьбу с "великим змеем" (дьяволом). Трудился кузнец Божий в своей кузнице, гласит сказание, и заслышал он - летит змей. Заперся он, но не спасут от великого змея никакие засовы. Подлетел змей, опустился на землю и стал человеческим голосом просить отворить двери. Не отомкнул засовы кузнец, и стал тогда змей лизать своим языком двери железные. Но как только пролизал змей дверь, ухватил его Кузьма-Демьян за язык железными клещами. Взмолился змей кузнецу, отпустить просит, да не тут-то было! Запряг его кузнец в только что выкованный плуг и поехал по степям, по пустошам – пропахал на змее всю землю от моря и до моря. Умаялся лукавый, взмолился он ко святому, просит воды испить из Днепра-реки. Не внял кузнец мольбам, знай погоняет цепью железной, и только у Черного моря подпустил Кузьма-Демьян змея к воде, припало к ней чудовище, пило-пило, полморя выпило, а напившись - лопнуло. А борозды, проведенные плугом Божьего кузнеца, пахавшего на нечистой силе, и до сих пор виднеются по Приднепровью и окрестный народ называет их "валами змеиными".

Древнеязыческий Перун также представлялся воображению наших предков побеждающим крылатых огненных змеев, запрягающим их в плуг и бороздящим небесные поля до самой земли. Он или убивал их своей молниеносной палицей, или они сами опивались морской воды и, лопнув, проливали ее на землю, являясь олицетворением зимних туч, разорванных первым весенним дождем. В другом сказании Кузьма-Демьян убивает наповал своим богатырским молотом змею, "всем змеям мать", разевавшую пасть от земли до неба. Это сказание прямо вытекает из предания о Перуне-громовержце, рассекающим своим молотом (молнией) грозовую тучу. Есть сказания, утверждающие, что кузнец Кузьма-Демьян не только кует плуги да бороны, но и научил людей земледельческому труду, за что и окружен особым почетом в народной памяти.

Кузьма-Демьян - свадебник

Святой кузнец Божий Кузьма-Демьян не только плуги, землю и воды кует, а и свадьбы, недоигранные в октябре, доковывает. Потому и воздается ему в старинном свадебном стихе:

Там шел Кузьма-Демьян
На честной пир, на свадебку:
Ты, святой ли, Кузьма Демьянович!
Да ты скуй ли ка нам свадебку,
Ту ли свадебку – неразрывную,
Не на день ты скуй, не на неделюшку,
Не на май-месяц, ни на три года,
А на веки вековечные,
На всю на жизнь нерасстанную!

День, посвященный памяти святых, особенно чтился девушками. В некоторых местах существовал обычай, когда девушка-невеста считалась в этот день хозяйкой дома. Она готовила для семьи кушанья и угощала всех, причем в качестве почетного угощения подавалась куриная лапша.

Обряды дня

В этот день справляли курьи именины. Этот старый обычай известен был в Москве. Там, в Толмачевском переулке, за Москвой-рекой, женщины собирались вокруг церкви Козьмы и Дамиана с курами и после обедни служили молебны. Богатые люди рассылали кур в подарки родным и близким. В селах женщины приходили с курами на боярский двор и с челобитьем подносили их своей боярыне "на красное житьё". В ответ боярыня отдаривала крестьянок лентами на убрусник (головной убор). Таких "челобитные куры" содержали особо: их кормили в основном овсом и ячменём и никогда не убивали. Яйца, которые несли эти куры, считались целебными. В Ярославской губернии в этот день в деревнях убивали петуха ("кочета") в овинах. Хозяин выбирал петуха и сам отрубал ему голову топором. Ноги "кочетиные" бросали на крышу избы для того, чтобы водились куры. Самого петуха варили на обед.

В России день Кузьмы и Демьяна считался девичьим праздником широко отмечался. На день, а то и за три дня снималась изба, где собирались справлять кузьминскую вечеринку; девушки ходили по домам - собирали продукты к ужину, а также сообща варили пиво. Если присутствовала девушка-невеста - она считалась за хозяйку в доме. "Ссыпчины" эти устраивали для себя, но к вечеру приглашали парней, музыканта, и тогда начиналось веселье - совместные игры, песни, танцы, ухаживания и "жениханье". Обычно разыгрывались так называемые "поцелуйные" игры.

Обязательным блюдом такой вечеринки была куриная лапша, другие блюда из курятины, каша. Святых Кузьму и Демьяна называли "курятниками" и "куриными богами" (ср. Куриный бог), а день их памяти называли "кочетятником", "курячьим праздником" и "курячьими именинами". Приглашали священников, чтобы в курятниках отслужить молебен, затем священник кропил святой водой домашнюю птицу. В этот день резали кур, чтобы в течение года в хозяйстве будет велась птица. Трапезу начинали обычно молитвой: "Кузьма-Демьян - сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились". Существовало поверье: если за обедом сломается куриная кость - то в следующем году вылупится уродливым цыплёнок.

В некоторых местностях существовал обычай, по которому девушка на выданье готовила для семьи разные кушанья из курятины и угощала всех приходящих в дом. В качество "почётного" угощения на такой стол подавалась куриная лапша. В некоторых деревнях для честных гостей варили козьмодемьянское пиво.

Петух здесь может быть сопоставлен с эмблемой солнца - отмеченный праздничный обряд жертвоприношения петуха на Кузьму-Демьяна слился с ритуальной едой, основной которой была курятина.

В Ярославской губернии в этот день обращались к дворовому, присматривающему за домашним скотом. Если во дворе заводился лихой дворовый, любящий похулиганить, то хозяин брал помело, садился на лошадь, которую не любит дворовой, ездил на ней по двору, махал метлой и кричал: "Батюшка дворовой! Не разори двор и не погуби животину". После этого обряда дворовый должен успокоиться. Иногда помело обмакивали в дёготь с намерением отметить на лысине дворового зазубрину. Считалось, что с такой отметиной лихой домовой сбегал с двора.

В Пензенской губернии Городищенском уезде существовал обычай "похорон Кузьмы-Демьяна": "в жировой избе девушки приготовляют чучело, т. е. набивают соломой мужскую рубашку и шаровары и приделывают к нему голову; затем, надевают на чучело "чапак", опоясывают кушаком, кладут на носилки и несут в лес, за село, где чучело раздевается и на соломе идёт весёлая пляска".

В Белоруссии в этот день в некоторых сёлах молодёжь на вечорках делала соломенное чучело Кузьмыдемьяна. Его одевали в мужскую одежду, приделывали фаллос из красной материи, сажали на почётном месте за столом, угощали его и угощались сами. Рядом с чучелом садилась девушка и их "женили, играли свадьбу", исполняли частушки на любовно-эротическую тему. В конце вечорок парни выносили чучело за село, снимали с него одежду, а солому сжигали.

В некоторых местностях женщины приносили кур на Кузьму и Демьяна к обедне. "Курица – именинница, и ей Кузьме-Демьяну помолиться надо!", "Батюшка Кузьма-Демьян – куриный Бог!" – так объясняли этот обычай. В старину было принято приносить 14 ноября кур на боярский двор. С челобитьем приносили их крестьянки своей боярыне – "на красное житье". Боярыня отдаривала их лентами – "на убрусник". этих челобитных кур считалось за грех убивать: они отдавались под особое покровительство чествовавшихся в этот день святых. Даже яйца, которые они несли, считались более здоровыми для пищи, чем другие – от простых, не "челобитных", кур.

Легенда о Кyзьмодемьяне

Кyзьмодемьян, говорят старики, был первый человек у Бога, как мир был создан. Этот Кyзьмодемьян первый был кузнец и первый плуг сделал в свете. Тогда ещё не было плугов он первый его придумал. Кузня его была на 12 верст, у неё 12 дверей, 12 молотов.

В те времена в лесных дебрях и непролазных трущобах и болотах жил многоглавый и крылатый Змий. Междy людьми нашей земли и Змеем существовал тяжёлый договор: люди должны были ежегодно посылать к немy на пожеpенье по девице. Там, где Змей появлялся люди гинули, как трава под ногами скота, и как просо на солнце.

Однажды кузнец ковал первый плуг, когда к кузнице прилетел, гонясь за жертвой, змей-людоед. Кyзьмодемьян спрятал её у себя и запеp толстые железные двеpи кyзницы. Когда Змей оказался y самой кyзни, кyзнец пpедложил емy: "Пpолижи в двеpях дыpкy, тода я посажу тебе на язык". Змей лижет железную дверь кyзни, а кузнец в это вpемя pазогpевает клещи. Когда Змей пpосунул язык в пpолизаннyю им дыpy, кyзнец схватил Змея за язык pаскалёнными клещами. Чувствуя, что теряет силы, Змей предложил: "будем мириться: пусть будет вашего света половина, а половина - нашего… переделимся". На что Кyзьмодемьян ответил: "Лучше переорать (перепахать) свет, чтобы ты не перелезал на нашу сторону брать людей - бери только своих". Запpяг его в выкованный им плyг и начал орать на нём гигантскyю боpоздy. Проорал ровную боpоздy аж от Чеpниговской гyбернии так пpямо до Днепpа. И где они прошли остался вал со pвом на южной стоpоне, который есть и поныне. Как проорал до Днепpа, змей дюже утомился и хотел пить. Доpвавшись, наконец, до воды, Змей пил, пил и лопнyл.

Поговорки и приметы

По народным погодным наблюдениям, со дня святых Косьмы и Дамиана заковывает зима и землю, и воды: "Кузьма-Демьян – с гвоздем, мосты гвоздит". Кузьминки - об осени поминки. На подмогу Кузьме-Демьяну прилетают с гор морозы.
Кузьминки - встреча зимы. Невелика у Кузьмы-Демьяна кузница, а на всю Святую Русь в ней ледяные цепи куются. Кузьма-Демьян - кузнец, кует лёд на земле и на воде. Из кузьмодемьяновой кузницы мороз с горна идёт. Не заковать реку зиме без Козьмодемьяна. Козьма и Демиан с гвоздём. Закуёт Кузьма-Демьян - до весны красной не расковать. Кузьма-Демьян - кузнец, кует лёд на земле и на воде. Если Кузьма и Демьян с мостом, то Никола с гвоздём, а то и сам с гвоздём (начало зимы). Коли Кузьма и Демьян закуёт, то Михаил раскует (оттепели). Если на Козьмодемьяна лист остаётся на дереве, то на другой год будет мор. На Кузьму и Демьяна лист на дереве - через год мороз. Снежный день обещает будущей весной большой разлив.

Приговаривали при этом поговорки и о простых кузнецах. Эти слыли в народной молве пьяницами: "Портной – вор, сапожник – буян, кузнец – пьяница горький!" – и прибавляли: "Умудряет Бог слепца, а черт – кузнеца!", "Для того кузнец и клещи кует, чтобы рук не ожечь!", "Не кует железа молот, кует кузнецов голод!", "Кузнецу, что козлу – везде огород!", "У кузнеца что стукнул – везде гривна!", "У кузнеца рука легка, была бы шея крепка!", "Кому Бог ума не дал, тому и кузнец не прикует!", "Захотел от кузнеца угольев: либо пропил, либо самому надо!", "Не ищи у калашника дрожжей, у кузнеца лишних угольев, у сапожника сапог на ногах!", "Кузнец Кузьма – бесталанная голова!", "Есть кузнецы, что по чужим сундукам куют (воры)!"

Кузьма-Демьян - куриная смерть. Батюшка Кузьма-Демьян - куриный Бог. На Кузьму и Дамьяна курячьи именины, куриная смерть. На Козьмодемьяна курицу - на стол, цыплёнка - попу.

Кижская литературная легенда про Кузьму и Демьяна

Жил, говорят, в преждебывшие годы славутный мастер. Узорные дверные петли-жиковины ковал. Случалось ему выделывать и перстни-жуковины. Кольца витые для дверей - со стукальцами. И теперь еще поблескивает на дверях старобытная поковка. Серпы звонкие с узором по клинку. С бубенчиком на пяточке еловой рукояти. Замки внутренние с фигурной накладкой на полотне двери - вроде секиры! Под стальной сквозной узор подложат блескучую мусковит-слюду. Сроду ничего такой поковке не делается. Не ржавеет, не сыплется. Века красуется на дверях амбаров, церквей.

Кузнеца того дедушком Васильем звали. Дожил до дивией старости. Делал тонкую работу. Не гнушался лемех оттянуть, коня подковать. Человек в селе необходимый. Но вот как-то приподнял он коневье копыто - хотел подкову примерить. А не удержал, уронил. Ушла былая сила во сырую пахоту, в горячее железо, во Онего, сине морюшко. Поработано на веку у Василья. И веслом, и плугом. Не воротить дней... Заплакал старинушка. Да вдруг окликнул его кто-то. Оглянулся - два молодца стоят. Глядят ясно, пристально - как заботные сыновья. И ликом-образом знакомы. А где видано - не вспомнит дедушко Василий.
- Давай-ко, - ребята сказывают, - пособим!
Подковали конишку. Лошадушка веселешенько из кузнечного станка повыбежала. Новыми подковами притопнула, рассмеялась утешно: «Й-е-е!» У пареньков рука, видно, легкая, сила непочатая. Нрав добрый. Глаз верный. И все-то они вместе держатся - плечом к плечу. Уж видать, что кровная родня! Старичонке вусмерть не хочется прохожих лишаться, из своей кузни отпустить.
- Любушки, куда правитесь?
- По святым, дедушко, местам! - они стоят, как зажжены свечи горят. - Наладились мы, старинушка, в полуночные страны, к Зосиме-Савватию...
- Ну-ко! У нас тут заливно монастырей, пустынек в Заонежье! Обители святых Корнилья Палеостровского, Ионы Климецкого... А што церквей, часовен, крестов обетных - дождем не смочить! Вкруг Кижского острова золотой обруч намолен! Остались бы хоть на весну! Да и до Покрова! Помогите крестьянам страдомым! Надо сошеньки наладить, косы отбить, серпы направить. Не по силам мне, старому!
Прохожие переглянулись, согласились. Дедушко Василий - он в Подъельниках жил - чуть не пляшет от радости:
- Сыночки баженые, што за работу возьмете? Кормить-поить, воспитывать задаром стану!
- А вот - станем уходить, напоследях соделаем из твоего мартиалу то, что нам по душе придется. То и плата.
Подивился старый кузнец:
- Преудивленно чудо, диковинный ряд! А какой вы земли, каких отца-матери, многобытные?
Назвались пареньки Кузьмой да Демьяном. И отвечали они дедушке Василью все при всем.
- Мы, дедушко, братия по плоти и по духу. Родом из Азии. Отец - природный эллин, мать - истинная христианка, святым именем - Феодотия.
Кузьма станет сказывать - Демьян дале продолжит. Братовья были голос в голос, волос в волос.
- Жила она богоугодно. Воспитывала нас в любви к Господу. Кликала по своему обычаю, наречию Космой и Дамианом. Росли в добром наказании, в христианской вере. Почасту читали Божественное Писание, научались добродетели.
- Вошли в совершенный мужской возраст. Навыкли к непорочному в Господнем Законе житию. Приняли от Бога великое знание исцеления. Мать велела: доброе несите людям! Во благо человека труждайтесь. Заклинала: «Сияйте, сыночки, добрыми делами!»
- И мы с братом исцеляли людей от недугов, подавали здравие душам. Тела врачевали. Язвы плоти, лукавых духов гнали. Помогали людям. Да и страждущим скотам тоже...
- Без мзды, без воздаяния исполняли заповедь: «Взятое в дар возврати даром». Лечили не столько травами, сколько Божиим словом. Земное житие прейдя, благочестиво и мирно скончались. В один день предстали перед Господом. Но и по преставлении своем пахаря на пашне, младенца в колыбели, жену сокрушенную, иных многих спасали. Приходим во всякое время по зову.
- Да и без зова приходим же...
Повествовали сие светловидные мужи безгласно, хотя и краснословно. Дедушко Василий, сидючи против них в застолье, пил и ел. И головушку белую поворачивал то к одному, то к другому. Помолясь на красный угол, сказал кратко, кротко:
- Перекрестя лоб - в кузню!

Работали братья допоздна, споро, ладно. Будто житые, славутные кузнецы в лучшей поре. Им светло от пылающего горна. Дедушко вкруг них вьется у наковальни. Показывает, что сам знает. Как крицы ковать, а из криц - сталь-уклад. Парни старику открыли, как тонкие узоры на железо нанести - цветные и травные. Старик что дале, то боле дивился. Размышлял, хмуря крутой лоб, о безгласно поведанном житии, о премудрости Божией.

Старушка, женка Василья-кузнеца, затеяла, умиляясь той же думой, стряпню. Напекла калиток, налитушек, колобов и блинцов:
- Нету ноне у баженых милой заботной матушки! И светлые старушечьи слезы падали в черное ржаное тесто.

Целительная сила

Пришло время. Кузнец Василий утрышком с лавицы встать не замог. Призвал Кузьму с Демьяном:
- Боле не работник я. Оставайтесь, будьте в моей кузне хозяевами и мастерами. Вы мое умение превзошли. И людям - по сердцу.
- Нет, хозяинушко! - глядят строго. - Расчет давай!
- Много я задолжал. Вы дородное бремя трудов унесли.
- Нам лишнего не надо. Скуем в кузне, что нам пригоже. Из твоего, слышь, припасу!

Што станешь делать? Пошли в кузню. Огонь в кузне разожгли. Демьянушко у мехов встал, раздувает пламя в горне. А Куземушко клещами сощелкнул:
- Ложись, старый, в горн!
- Што вы, чада!
- Худа не будет.
Лег старичонко. Все едино, - мыслит, - смертынька приходит. А не жжет, не палит огонь. Ребята мехи в полную силу гнетут, старика в пламени поворачивают, цветут в творческой радости.
- Ну что? - кричат. - Жарко ли?
- Как ополдень на поженке в страдомую пору. Испить бы. Еще жарче - как в кузне в июле!

Пуще прежнего раздувают мехи Куземушко с Демьянушкой.
- Ох, будто в парной теплой баенке шибает бел-горюч пар. Словно веничком по плечам охаживает! - кричит-вопит старый кузнец веселым, баенным кликом. Да и соскочил с наковальни молодым, крепким парнем, Кузьме с Демьяном - годок-ровесник.
- Ну вот теперь поработаем и Богу, и людям! Спасибо, браты!
- Нас иные добры люди ждут...

Запели они - и за порог. Заонежьем, Поморьем, иными землями Русского Севера не раз еще проходили. Даром, что ли, древодельцами, кузнецами да песенниками славятся наши края! По две жизни жили старые мастера...
Автор - Виктор Пулькин

Отец их был язычник, мать же, по имени Феодотия – христианка. Пребывая по смерти своего мужа во вдовстве и проводя время в усерднейшем служении Христу, она всю свою жизнь посвятила на то, чтобы благоугодить Богу. И была она, как та вдовица, которую восхваляет Апостол: “Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь ” (1Тим.5:5).

Живя богоугодно сама, она научила тому же и возлюбленных детей своих, Косму и Дамиана, ибо воспитала их в добром наставлении вере христианской и в изучении Божественных Писаний и наставила их на всякую добродетель. Придя в совершенный возраст и утвердившись в непорочной жизни, по закону Господню, Косма и Дамиан были как бы два светильника на земле, сияющие добрыми делами. Они получили от Бога дар исцелений и подавали здравие душам и телам, врачуя всякие болезни, исцеляя всякий недуг и всякую язву среди людей и изгоняя злых духов.

Они подавали помощь не только людям, но и скоту, и ни от кого ничего не брали за сие: ибо они делали все сие не ради прибытка, не для обогащения золотом и серебром, но ради Бога, желая через любовь к ближним выразить свою любовь к Нему. И не своей славы искали они этим врачевством среди людей, но славы Божией, и исцеляли недуги для прославления имени Господа, даровавшего им такую силу врачевания. Они избавляли от болезней не столько травами, сколько именем Господним, без платы и награды, даром, во исполнении Христовой заповеди: “даром получили, даром давайте ” (Мф.10:8) . Посему они и получили от верующих наименование безмездных врачей и бессребреников. Пройдя так добродетельно поприще своей жизни, они мирно и благочестно скончались. Они прославились многими чудесами не только в течение своей жизни, но и по смерти, и суть теплые предстатели и добрые целители наших болезней, душевных и телесных.

О нестяжательности их и безмездном врачевании есть такое сказание:

Некоторая женщина, по имени Палладия, в течении многих лет лежала на одре болезни и не получала никакой помощи от различных врачей. Услыхав о святых Косме и Дамиане, что они исцеляют всякие болезни, она послала к ним с просьбою, чтобы они посетили ее пред смертию. Святые, вняв сей просьбе, пошли в дом ее, и тотчас эта женщина, по вере своей, получила исцеление чрез пришествие к ней святых врачей и встала здоровою, славя Бога за дарование Своим рабам таковой благодати исцелений.

Из благодарности к своим врачам за сие благодеяние, она хотела сделать им подарок. Но они не брали ничего, никогда и ни от кого, ибо не продавали благодати, которую имели от Бога. Женщина вознамерилась умолить, по крайней мере, одного из них, чтобы принял от нее самый малый дар; взяв три яйца, она пришла тайно к святому Дамиану и заклинала его Богом, чтобы он взял от нее эти три яйца во имя Святой Троицы. Дамиан, слыша имя Триединого Бога, взял от женщины этот малый дар, ради той великой клятвы, которою она закляла его. Святый Косма, узнав потом об этом, очень опечалился и пред своею кончиною сделал завещание, чтобы не погребали Дамиана возле него, ибо он нарушил заповедь Господню и принял от женщины награду за исцеление.

XV век, Вологда

Святый Косма почил о Господе, а с течением времени пришел час кончины и Дамиана, и он преставился от временной жизни к вечной.

Люди были в затруднении – где погребать Дамиана, ибо знали о завещании святого Космы и не смели положить возле него брата его.

В то время как они недоумевали, внезапно пришел верблюд, который был прежде бесноватым и получил исцеление от святых. Он проговорил человеческим голосом, чтобы не сомневались положить Дамиана близ Космы, так как он взял от женщины три яйца не ради награды, но ради имени Божия.

Таким образом, честные мощи их были положены вместе, в так называемом Феремане .

Помощь святых Космы и Дамиана

Однажды, во времена жатвы, один из жителей тех мест вышел жать на ниву свою. Изнемогши от солнечного зноя и намереваясь отдохнуть, он пошел под дуб, лег и крепко уснул. Во время сна ему чрез открытый рот вползла змея. Пробудившись, земледелец сразу не почувствовал никакой боли, так что снова принялся за работу на своей ниве. С наступлением же вечера, когда земледелец пришел домой и после ужина лег на постель, то почувствовал страшную боль от того, что змея начала терзать его внутренности. Больной, не вынося страданий, стал кричать, чем пробудил от сна всех домашних. Последние, подойдя к больному и видя его страшные мучения, ничем однако не могли помочь; они даже не могли понять, что это была за болезнь. Тогда больной, не получив никакой помощи от окружавших, прибег к скорым помощникам Косме и Дамиану и воскликнул: “святые врачи, Косма и Дамиан, помогите мне”! Святые тотчас поспешили с своею помощью: больной крепко заснул, и во время сна изо рта выползла змея. Видавшие сие чудо ужаснулись и прославили святых угодников. Когда змея выползла, муж тот тотчас пробудился и, с помощью святых бессребреников, выздоровел совершенно.

Малх

Был в том месте другой муж, по имени Малх. Он жил близ храма святых врачей, Космы и Дамиана, в Феремане. Намереваясь отправиться в далекий путь, он повел свою жену к храму и сказал ей:

– Вот я ухожу в далекий путь, тебя же вручаю под защиту Космы и Дамиану: оставайся дома, пока не пришлю тебе условленный знак о себе, который ты признаешь за мой. И если Бог восхощет, то пришлю тебе этот знак и возьму тебя к себе.

Поручив таким образом жену свою святым, Малх отправился в путь. По прошествии нескольких дней, Диавол принял образ некоторого знакомого человека и, придя к жене Малха, показал ей тот знак, на который указывал ей муж, говоря: “пришлю тебе знак и возьму тебя к себе”.

Показывая ей сей знак, Диавол велел идти за ним к мужу.

– Меня, – сказал он, – прислал твой муж за тобою, чтобы привести тебя к нему.

Женщина сказала:

– Знак этот я знаю, но идти не хочу, ибо я поручена святым бессребреникам Косме и Дамиану; и если хочешь, чтобы я пошла с тобой к мужу, то пойдем со мною ко храму святых, возьмись за край алтаря и поклянись мне, что не причинишь мне на пути никакого зла.

Диавол дал такое обещание и, подойдя с нею к храму, взялся за край алтаря и клялся, говоря:

– Клянусь силами Космы и Дамиана, – не причиню дорогою тебе зла, но приведу тебя к мужу твоему.

Женщина, услышав клятву, поверила лживому бесу, бывшему в образе знакомого человека, и пошла за ним в путь. Обольститель же, взяв ее, завел в место пустое и непроходимое и хотел оскорбить ее там и убить. Она, видя себя в крайнем бедствии, возвела очи к небу и возопила из глубины сердца к Богу, говоря:

– Боже, по молитвам святых твоих, Космы и Дамиана, помоги мне и поспеши избавить меня из рук сего убийцы!

И тотчас явились скорые помощники, святые бессребреники, Косма и Дамиан. Диавол, увидев их, оставил женщину и бежал; поднявшись на высокий берег, он низринулся в пропасть и исчез, а святые, взяв женщину, привели в дом ее.

Женщина, кланяясь им, говорила:

– Благодарю вас, господа мои, что избавили меня от горькой погибели. Умоляю вас, – скажите мне, кто вы, чтобы мне знать, кому воздавать благодарность до конца жизни моей.

Они сказали:

– Мы – рабы Христовы, Косма и Дамиан, которым поручил тебя твой муж пред отправлением в путь, потому мы и поспешили к тебе на помощь и избавили тебя, по благодати Божией, от Диавола.

Слыша это, женщина упала на землю от страха и радости, святые же стали невидимы. И восклицала женщина, восхваляя и благодаря Бога и святых рабов Его, Косму и Дамиана. Придя в храм, она припадала со слезами к иконе святых и рассказала всем о том, что было, – как Господь явил к ней милость по молитвам Своих угодников. Молилась же она такими словами:

– Боже отцов наших, Авраама, Исаака, Иакова и семени их праведного! Ты угасил огненную печь для трех отроков , Ты помог рабе Твоей Фекле на позорище ; благодарю Тебя, что избавил и меня грешную от диавольской сети чрез угодивших Тебе Косму и Дамиана. Покланяюсь Тебе, творящему дивные и преславные чудеса, и славлю Тебя, Отца, Сына и Святого Духа, во веки. Аминь.

Эти куклы были обрядовыми, ими не играли, а традиционно помещали над рабочим местом и оставляли на год до следующего праздника.

Этнография

Кузьма и Демьян (Косьма и Дамиан) - христианские святые, день памяти которых отмечается 1/14.XI; покровители брака, ремесел и домашней птицы. Одно из первых упоминаний братьев-святых на Руси относится к последней четверти XI в. (новгородские берестяные грамоты).

У Афанасьева А.Н. в книге «Мифология Древней Руси» из-во «Эксмо» 2005 года есть их мифологическое описание.

«…Раз Кузьма-Демьян, божий коваль, делал плуг, как вздумал напасть на него великий змей и уже пролизал языком железную дверь в кузницу. “Божий коваль” ухватил его клещами за язык, запряг в плуг и проорал землю от моря и до моря; проложенные им борозды лежат по обеим сторонам Днепра “Змеевыми валами”. Змей все просился испить воды из Днепра, а Кузьма-Демьян погонял его до самого Черного моря и там уже отпустил напиться. Чудовище выпило половину моря и лопнуло…» стр. 179

…С началом весны Перун одолевал демонических змеев (зимние тучи), запрягал их в громовый плуг и бороздил облачное небо; вспахавши небесные нивы, он побивал змеев своею молниеносною палицею, или они сами, утомленные трудною работою, опивались морской водою и лопались, т. е. тучи, переполнившись дождевой влаги, проливали ее с громом и треском на жаждущую землю. Как скифы верили, что плуг и ярмо были брошены им с неба верховным божеством, так болгарское предание говорит, что Дедо-Господь научил людей орать и ткать, а украинские поселяне убеждены, что сам Бог дал Адаму плуг, а Еве кужелку, когда высылал их из рая. В малорусской щедривке Господь представляется возделывающим ниву:

В поли-поли плужок ходить,

За тим плужком Господь;

Матерь Божа jисти носить:

“Оры, сыну, довгу ниву,

Будешь сиять жито-пшеницу,

А колосочки — як пирожочки”.

В других обрядовых песнях Христос пашет ниву золотым плугом, св. Петр помогает, а Богородица засевает зерном…» стр. 180.

Есть упоминание имен этих святых в восточнославянских заговорах, произносимых при разных болезнях. Ср. русский заговор от зубной боли:

“Батюшка Козьма Демьян лежит в пещере, его белые зубы не болят, и у меня раба Божия (имярек) не боли...”

и белорусский заговор от укуса гадюки:

“Святы Мiхайла... цябе, змяя-змяiца, сваею меччу пасячэць i парубiць, i Кузьме-Дзям"яну у залатую кузьню аддаець. Кузьма свае жезла распякаець i табе зубы, губы i жала запякаець”.

Девушки просили Кузьму и Демьяна о женихах. Кузьминки, день 1/14 ноября считался девичьим праздником.

Вот как описывает этот обычай ноября Сахаров И.П. в книге «Сказания русского народа»

«…Поселяне Тульской губернии полагают, что с этого дня начинаются морозы. Об этом морозе они сохранили свое наблюдение в поговорке: Козьма и Дамиан с гвоздем.

Поселянки в сей день справляют курьи именины. Этот старый обычай известен был в Москве. Там, в Толмачевском переулке, за Москвою-рекою, женщины собирались вокруг церкви Козьмы и Дамиана с курами. Усердные старушки после обедни служили молебны. Богатые люди рассылали кур в подарки по своим родным. В селах женщины прихаживали с курами на боярский двор и с челобитьем подносили их своей боярыне на красное житье. Боярыни отдаривали поселянок лентами на убрусник. Такие челобитные куры содержались в почете: их кормили овсом и ячменем и никогда не убивали. Яйцы, выносимые ими, считались целебными: ими кормили больных, страждущих желчною болезнью.

В Тульской губернии к этому дню изготовлялись боярынями обетные работы. Деньги, выручаемые от продажи своих изделий, они употребляли на милостыню нищим и на свечи.

В селениях Мышкинского уезда Ярославской губернии поселяне убивают кочета в овинах. Старший в доме выбирает кочета и сам отрубает ему голову топором. Ноги кочетиные бросают на избы для того, чтобы водились куры. Самого кочета варят и за обедом съедают всей семьей.

В селениях Валдайского уезда варят козьмодемьян-ское пиво для честных гостей.

Поселяне Ярославской губернии управляются на этот день с дворовым. Так они называют домового, имеющего попечение за домашним скотом. Если в чьем дворе заведется лихой, то они берут помело, садятся на лошадь, которую не любит дворовой, и ездят на ней по двору. Во время сих разъездов они машут по воздуху помелом и кричат: «Батюшка дворовой! Не разори двор и не погуби животину». После сего остаются покойными и думают, что лихой унялся. Другие помело обмакивают в деготь с намерением: отметить на лысине дворового зазубрину. С этой зазубриной будто лихой сбегает с двора….»

Одним из основных блюд кузьминских вечеринок была куриная лапша и другие блюда из курятины. Святых Кузьму и Демьяна называли “курятниками” и “куриными богами” (ср. Куриный бог), а день их памяти - “кочетятником”, “курячьим праздником” и “курячьими именинами”: в курятниках служили молебны, и священник кропил святой водой домашнюю птицу. В этот день резали кур (ср. рус. “Кузьма-Демьян - куриная смерть”)- приносили жертву святым покровителям: от этого в течение года в хозяйстве будет вестись птица. Трапезу начинали обычно молитвой: “Кузьма-Демьян-сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились”. За обедом старались не ломать куриных костей, иначе на следующий год цыплята родились бы уродливыми.

В этой части я вижу обычай, для жизни мира и общины, чтобы была жизнь, нужно чтобы была пища, и для этого нужно провести обряд, в этом случае, чтобы водились куры.

Кузьминки. Кузьма и Демьян. Кузьминки - осени поминки, встреча зимы. По народному календарю осени отводится время от второго Спаса до Кузьминок. На Кузьминки доигрывали последние свадьбы - ковали счастье молодым. Святые Косьма и Дамиан считались как мастера и покровители семейного очага, кузнецов, а потому большим грехом было работать в этот день в кузнях.
С Кузьмы и Демьяна, которые считались покровителями всех рукоделий, женщины садились за зимнюю пряжу и, обращаясь к святым, просили помочь им не отстать в работе от тех, кто начал прясть раньше: Батюшка Кузьма - Демьян! Сравняй меня, позднюю, с ранними.
Кузьминки были еще и девичьим праздником. В этот день девушки собирались вместе и готовили стол, а вечером приглашали в гости холостых парней. Обязательным блюдом была каша. Кузьминки продолжались «до света», а потом парни, расправившись с угощением, отправлялись воровать чужих кур.
Время забоя кур. Обычно курицу в крестьянском дворе держали два года. За этот срок она сносила почти 400 яиц – две трети своей продуктивности, назначенной ей природой на всю ее короткую, в среднем шестилетнюю жизнь. Поэтому каждую осень хозяйки старались пополнить курятник «молодками», а «перестарки» отправлялись на стол.
Начало зимы, первые морозы, Козьма - Демьян с мостом, Никола (19 декабря) с гвоздем. Если Кузьма - Демьян закуют реку, то Михайло (21 ноября) её раскуёт. Холод на Кузьму - Демьяна - тепло на Михаила. Кузьмы - Демьяна путь – не путь, а зимы перепутье. Не заковать зиме речку до сегодняшнего дня. На Кузьму и Демьяна лист на дереве - через год мороз. Если лист остается на дереве, то на другой год будет мор.

День Кузьмы и Демьяна. Не заковать зиме речку до сегодняшнего дня.
Обычно в этот день бывают умеренные морозы.
К вечеру мороз ослабевает - к пасмурной погоде на следующий день.
Петух стоит на одной ноге - к морозу.

Другие народые приметы ноября.

Иней на деревьях - к морозам, туман - к оттепели.
Комары в ноябре - быть мягкой зиме.
Многие утки остаются на зимовку, если зима ожидается теплой.
В ноябре снега надует - хлеба прибудет.
Если снег ляжет на сыру землю и не расстает, то весной рано и дружно зацветут подснежники.
Если выпадет снег на мёрзлую землю, тогда, наверное, можно ожидать в будущем году хорошего урожая хлеба.
Коли лёд на реке становится грудами - будут хлеба груды.