Реферат: Становление человека и человеческого общества. Возникновение медицины. Возникновение человеческого общества

Главная / Основные методологические проблемы теории медицины / Теория состояний: уровневая концепция объекта медицины / Возникновение человека и формирование человеческого общества

Возникновение человека и формирование человеческого общества есть гигантский качественный скачок в развитии природы. При всей непосредственности связей человека с природой, обусловленных его анатомо-физиологической организацией, человек выделяется из природы благодаря труду.

Производительная деятельность человека означает, что он активно воздействует как на окружающую, так и на свою собственную природу. И по мере развития человека и человеческого общества это воздействие становится все более глубоким.

Ф. Энгельс говорил: «...животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней» 1 .

Возникновение человека и человеческого общества означало появление новой, высшей формы движения материи - социальной, законы которой играют определяющую роль в развитии человека.

3. П. Соловьев справедливо отмечал, что так как человеческий организм становится участником социальных процессов, то он в своем развитии и в своих действиях не ограничен уже рамками только того органического тела, которое является объектом изучения в биологической лаборатории, и всякая попытка рассматривать человеческий организм вне общества, в отрыве от общества является только произвольной и совершенно искусственной абстракцией.

Если для животного средой его обитания, средой, в которой оно постоянно находится и с которой осуществляются все его жизненные связи и взаимодействия, является природа, то для человека, как указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, природа и история - это два основных элемента среды, в которой мы «живем, движемся и проявляем себя».

Оценка воздействия «истории», т. е. условий социальной жизни, на человека занимает важное место в медицинской науке и имеет большое значение для правильного понимания физиологии и патологии человека.

Ф. Энгельс пишет: «Нормальное существование животных дано в тех одновременных с ними условиях, в которых они живут и к которым они приспособляются; условия же существования человека, лишь только он обособился от животного в узком смысле слова, еще никогда не имелись налицо в готовом виде; они должны быть выработаны впервые только последующим историческим развитием. Человек - единственное животное, которое способно выбраться благодаря труду из чисто животного состояния; его нормальным состоянием является то, которое соответствует его сознанию и должно быть создано им самим» 2 .

Среда, окружающая человека, представляет собой в значительной мере результат человеческой деятельности, результат общественного производства. По мере развития производства человек приобретает все больше возможностей для изменения природы применительно к своим интересам.

Иначе говоря, условия жизни человека, среда его обитания есть прежде всего среда социальная, созданная трудом человека, представляющая собой результат развития общества.

Но было бы ошибочно сводить окружающую человека среду только к социальным условиям его жизни, ибо далеко не все, что окружает человека, является производным человеческой деятельности (климатические условия, рельеф, гидрографические условия, почва, флора и фауна).

Однако влияние этих природных условий на человека не является непосредственным: во-первых, современный человек оказывает воздействие на климат, рельеф и гидрографические условия; во-вторых, взаимодействие человека и природы всегда опосредовано продуктами человеческого труда: либо орудиями производства, применяемыми человеком в целях воздействия на природу, либо другими продуктами труда, которые человек ставит между собой и природой, защищая себя (жилище, одежда) от ее вредных воздействий, исключая непосредственное воздействие природы на человека.

29) В зависимости от того, какие качества те или иные философы рассматривали как существенные в человеке, определяющие его качественное отличие от других объектов, выделяются основные философские традиции (модели, концепции) исследования человека.

Рационалистическая (лат. ratio – разум) традиция изначально формируется в античной философии в философских концепциях Платона и Аристотеля, утверждавших, что тело человека преходяще, а душа (у Аристотеля - разумная душа) существует вечно. В рамках рационалистической традиции человек рассматривается как «разумное животное» (animal rationale). Сущностью человека, системообразующим центром всех проявлений его бытия, является сознание, душа (духовность), наличие которой отличает человека от животных, возвышает человека над природой. В рамках рационалистической традиции можно выделить два своеобразных аспекта понимания духовности как сущности, определяющей специфичность человека. Эти аспекты являются основой формирования соответственно двух ответвлений рационалистической традиции – собственно рационалистической и рефлексивной.

В рационалистической модели человека его духовная сущность отождествляется с разумом, мышлением. Сущность человека, утверждают сторонники этого подхода, проявляется в том, что он мыслит, имеет сознание (Р. Декарт, Б. Паскаль, Г. Гегель и др.).

Картезианский принцип «Я мыслю, следовательно, я существую» соединяет воедино бытие человека и его духовно-мыслительную сущность. В мышлении человек осознает собственную самотождественность и отвечает на вопрос «Я знаю, что Я есть Я». Приобретая разумную душу, человек выходит за рамки природного существования, становится, по выражению Г. Гегеля, «свободным от природы». Следовательно, знание, духовность есть то, что возвышает человека над природой, отличает от природы. Природные характеристики человека в этой модели второстепенны и не имеют принципиального значения для его понимания.

30) Личность

(философ.) - внутреннее определение единичного существа в его самостоятельности, как обладающего разумом, волей и своеобразным характером, при единстве самосознания. Так как разум и воля суть (в возможности) формы бесконечного содержания (ибо мы можем все полнее и полнее понимать истину и стремиться к осуществлению все более и более совершенного блага), то Л. человеческая имеет, в принципе, безусловное достоинство, на чем основаны ее неотъемлемые права, все более и более за нею признаваемые по мере исторического прогресса. Бесконечное содержание, потенциально заключающееся в Л., действительно осуществляется в обществе, которое есть расширенная, или восполненная, Л., так же как Л. есть сосредоточенное, или сжатое, общество. Развитие лично-общественной жизни проходит исторически три главные ступени: родовую, национально-государственную и универсальную, причем высшая не упраздняет низшую, а только видоизменяет ее; так, с установлением государственного порядка вместо родового быта кровная родственная связь лиц не теряет своего значения, а только перестает быть принципом самостоятельных и обособленных групп (родов), ограничиваясь лишь частным или домашним союзом семейным, не имеющим уже ни внутренней юрисдикции, ни права кровавой мести. Началом прогресса от низших форм общественности к высшим является Л. в силу присущего ей неограниченного стремления к большему и лучшему. Л. в истории есть начало движения (динамический элемент), тогда как данная общественная среда представляет консервативную (статическую) сторону человеческой жизни. Когда Л. чувствует данное общественное состояние в его консерватизме как внешнее ограничение своих положительных стремлений, тогда она становится носительницею высшего общественного сознания, которое рано или поздно упраздняет данные ограничения и воплощается в новых формах жизни, более ему соответствующих. Разумеется, не всякое столкновение Л. с обществом имеет такое значение; есть существенное различие между преступником, восстающим против общественного порядка в силу своих злых страстей, и историческим героем, как Петр Великий, сознающим и создающим взамен старого новый порядок жизни, хотя между такими крайними проявлениями личной силы есть точки соприкосновения и промежуточные звенья, вследствие чего коренное различие не всегда ясно представляется обеим сторонам и возникают трагические положения в истории.

В родовом быту за Л. признается действительное достоинство и права лишь в силу принадлежности ее к данному роду. Те лица, которые впервые замечают несоответствие этого положения внутреннему значению Л., становятся носителями сверхродового сознания, которое сейчас же стремится к воплощению в новых общественных формах: эти лица собирают вольные дружины, основывают города и целые государства. В пределах государственного порядка, при котором человеческая жизнь разделяется на частную, или домашнюю, и всенародную, или публичную, Л. имеет более свободы в первой и более широкое поприще во второй (сравнительно с родовым бытом, где эти две сферы находятся в слитном состоянии). Тем не менее и государство, как союз национально-политический, не может представлять собою окончательное осуществление и удовлетворение Л. в ее безусловном значении. Совершенным восполнением Л. может быть только общество неограниченное, или универсальное. Впервые носительницею универсального сознания Л. человеческая выступает в буддизме - первой религии, возвысившейся над национально-политическими разделениями и обращавшейся ко всем людям; вместо национальных богов абсолютное значение приписывается святому мудрецу, собственным личным подвигом освободившемуся от всех условий действительного бытия и проповедующему такое освобождение всем тварям. Здесь, таким образом, безусловное значение Л. понимается отрицательно, как полное упразднение всякой объективной среды (Нирвана). Развитие гуманитарной культуры в классическом мире (особенно греческая философия) создает для Л. новую, чисто-идеальную среду; высший представитель человечества - философ - сознает свое безусловное значение, поскольку он живет в истинносущем умопостигаемом мире идей (платонизм) или всеобъемлющей разумности (стоицизм), презирая кажущийся мир преходящих явлений. Но это ограничение истинной жизни одною идеальною сферой требует практически такого же самоотрицания действительного живого человека, какое проповедуется буддизмом. Положительное утверждение своего безусловного значения Л. находит в христианстве как откровении совершенного Лица - богочеловека Христа - и обетовании совершенного общества - Царства Божия. Задачу христианской истории составляло и составляет воспитание человечества для перерождения его в совершенное общество, в котором каждая Л. находит свое положительное восполнение или действительное осуществление своего безусловного значения, а не внешнюю границу для своих стремлений. Изначала с возникновением универсального сознания Л. мы находим в истории стремление к созданию сверхнародных организаций, ей соответствующих (всемирные монархии древности - см. Всемирная монархия, - затем средневековая католическая теократия, наконец, различные международные братства и союзы в новые времена). Но это лишь попытки, более или менее далекие от идеала истинного лично-общественного универсализма, т. е. безусловной внутренней и внешней солидарности каждого со всеми и всех с каждым; осуществление этого идеала, очевидно, может совпасть только с концом истории, которая есть не что иное, как взаимное трение между Л. и обществом.

31) Анализ процесса формирования и развития личности достаточно широко представлен в отечественной и зарубежной социологической, психологической и педагогической литературе. Достаточно лишь перечислить наиболее значимых исследователей: Д.Бромлей, Э.Дюркгейм, М.Мид, Ж.Пиаже, Б.Спок, З.Фрейд, Э.Эриксон, К.Юнг Б.Ананьев, В.Бехтерев, Н.Блонский, Л.Божович, Л.Выготский С.Иконникова, И.Кон, А.Леонтьев, В.Лисовский, А.Личко, А.Макаренко, В.Сухомлинский, Л.Уманский К.Ушинский, В.Шубкин, П.Якобсон.

Основываясь на этих и других работах, авторы, синтезируя разработки в рамках трех предельно укрупненных подходов - биогенетического, психогенетического и социогенетического с упором на последний, обращают особое внимание на социальную сторону процесса формирования и развития личности от рождения до окончания молодости. Обязательно связывая этот процесс с социальной политикой в отношении детей и молодежи на социетальном и институциональном уровнях как сложной совокупности прямых и косвенных воздействий, формулирует основные законы развития, обосновывает логику государственной социальной (в том числе и молодежной) политики, а также ее структуру, исходя из тенденций развития человеческого общества на рубеже веков.

В результате формулируется еще один подход к процессу развития на основе его максимального укрупнения, выделения социального смысла основных этапов и обозначения ключевых функций каждого из них, причем как в отдельности, так и во взаимосвязи друг с другом, а заодно, и обозначения генеральных тенденций. Таких этапов (периодов) можно выделить пять: период внутриутробного раз­вития (от зачатия до рождения), раннее детство (от рождения до приблизительно 2 лет), детство (от 2 до 7 лет), переходный к отрочеству собственно отрочество (от 8 до 13 лет), юность (от 14-15 до 17-18 лет). Кратко, в рамках раздела, характеризуя основные этапы, выделяются их социальная специфика и основные функции.

Так, задача первого этапа заключается в закладке фундамента социального доверия к внешнему миру. В этот период из оплодотворенной клетки формируется человек с весьма богатым набором признаков, с быстро проявляющимися чертами характера и эскизно - с комплексом других характеристик. В общих чертах проявляется генетическая программа. Поступающая к нему в этот период информация способна оказывать воздействие на формирование характера. Но становится ясно, что движение информационных потоков, до известной степени, можно регулировать. Можно довольно точно просчитать последствия, а значит, выйти на уровень формирования систем, способных, с одной стороны, оказывать воздействие на развитие процесса в позитивном ключе, а с другой, блокировать развитие негативных характеристик. Возможности открываются огромные. Но не следует и преувеличивать их. Ибо личность все же не tabula rasa.

Уже только это задает целый комплекс сложнейших задач, связанных с обеспечением достойных условий (и материальных, и духовных) для молодой семьи, своевременного и качественного воспитания. Это, прежде всего, ориентация на взвешенный подход к социальной политике, определению потолков возможностей работы с детьми, молодыми людьми, взрослыми, с использованием всех возможных способов и каналов, с вычислением возможностей каждого из них и в совокупности.

Развитие во втором периоде (от рождения до, приблизительно, 2-х лет) личность обретает чувство автономии и личной ценности, но в то же время и стыда, сомнения; что очень важно, чувство любви, а по своим итогам определяет то, что ранее было названо "доверием к миру". Важность социальных условий здесь трудно переоценить. Их эффект в данном возрастном периоде становится основой успеха или неуспеха дальнейшего развития личности, освоения ею многообраз­ных социальных ролей. Возможна альтернатива: либо при благопо­лучном, доброжелательном отношении родителей у ребенка создается открытое отношение к информации, ее накоплению и осмыслению, что, в свою очередь, задает нарастающий темп развития (разви­тие с ускорением). Либо в неблагоприятной или агрессивной среде, Где любая информация может нести угрозу, боль, страх, в ребенке восстанавливаются закодированные в генетических структурах защитные реакции (память предков). Но в данном случае нарушается один из важнейших императивов: "ребенок в детстве не должен знать зла", ибо оно формирует в русле иного, не соответствующего действительному, статуса личности, совсем другие реакции, совокупность которых условно квалифицируется как ""комплекс зверя" (А.А.Козлов). Данный комплекс аналогичен тому, что проявляется с рождения у каждого животного. Однако именно он, не соответствуя человеческой природе, начинает тормозить развитие маленького человека, в конечном счете, резко снижает потолки его возможностей Либо, в редких случаях, фокусируется в патологических знаменитостях.

Это начало периода осознания ребенком своего отличия от других, своей особости (наиболее ярко он проявляется от 2 до 7 лет, а оформляется окончательно в юности), за которыми стоит проблема прав личности.

Известно, что сегодня в России около трети семей не справляется или с трудом справляется с воспитанием своих детей. Это отправная точка расчета масштабов социального брака. От нее можно вести расчет количества недовоспитанных, недоученных, просто брошенных и т.д. детей. А следовательно, как вносить поправки в осознание возможностей самого общества, на плечах которого лежит данный груз, так и проектировать реальные цели в работе с семьями, детьми и молодежью.

Третий период - от 2-х до 7 лет, в котором формируется чувство инициативы, желание сделать что-то. Этому периоду свойствен­ны две основные функции.

Во-первых, освоение основных понятий мира и постижение их смысла: добра и зла, чести и бесчестия, красоты и безобразия, своих прав и обязанностей, свободы и необходимости, Родины и т.д. А вместе с ними и усвоение основных общецивилизационных понятий, норм, правил, по которым живут люди. Здесь формируется тот важнейший механизм личности, который можно назвать "внутренним нравственным сторожем", функция которого удерживать личность в рамках нормы и предупреждать отклонения. Причем, данный процесс идет на базе уже выработанных свойств и отношений, что либо укрепляет личностные структуры и создает мощные предпосылки для ее дальнейшего развития, либо же, напротив, задержи­вает этот процесс, способствует искаженному или частичному усвоению основных понятий и норм. Недостаток или незначительный вес одного или нескольких из них способны деформировать всю ценностную структуру ребенка, молодого человека.

Во-вторых, данному периоду присуща функция обучения базо­вым основам: чтению, письму, счету. Говоря об этой функции, следует особо подчеркнуть, что речь идет вовсе не о занимательном педагогическом эксперименте, а о задаче, имеющей общенациональную значимость, решение которой способствует превращению России во вновь высокообразованную нацию, а значит, и выводит ее в разряд лидеров развития. Многовековой опыт и масштабные педагогические эксперименты в различных странах (в частности, в Японии) показывают, что процесс направленного обучения, начатый с 2-3 летнего возраста и построенный по особым индивидуальным и отчасти групповым методикам, естественно вписанным в структуру детских игр, дает результаты намного превосходящие процесс обучения, построенный по ""классическим" схемам. Вспомним А.Эйнштейна, сказавшего, что самая сложная физическая теория - это детская игра по сравнению с детской игрой. Раннее обучение существенно расширяет кругозор ребенка, стимулирует развитие его интеллекта, дает навык естественной грамотности и способствует очень быстрому и качественному усвоению знания. Доказано, что тренированный и ориенти­рованный на развитие интеллект не только гарантия усвоения и переработки больших объемов информации. Это реальная возможность уложиться в постоянно растущую норму информации, воспринять ее во всем многообразии связей и отношений и позитивных смыслов. В ином случае мы встречаемся с массовым явлением недоученности. Не получив закалки ранним обучением, ребенок усваивает знания частично. И в результате, вместо более или менее стройной системы знания, становится носителем бесформенного конгломерата, быстро распадающегося и стареющего в своей информационной основе. Недоученность в раннем возрасте - еще один барьер, мешающий впоследствии молодому человеку максимально полно самореализоваться, провоцирующий неравенство возможностей, разного рода девиации.

Однако у проблемы раннего обучения довольно много ограни­чений социального порядка. Во-первых, это расположенность и готовность родителей, понимание ими серьезности работы по обучению ребенка. Особенно сегодня, когда система образования пребывает в крайне печальном состоянии, а платное обучение доступно лишь меньшинству населения. Значительные массивы молодежи вследствие действия закона РФ «Об образовании» оказываются отрезанными от возможностей развития, будучи отсеянными на уровне 9-го класса. в целом же, своей образовательной политикой государство поставило себя и общество перед рядом трудноразрешимых и вовсе неразрешимых проблем (миллионы малограмотных и неграмотных, наркоманов, молодых преступников и т.д.).

Понимание необходимости раннего обучения своих детей присутствует в ярко выраженной форме только у интеллигенции, большинство которой влачит в новой России жалкое существование, решая проблему раннего обучения своих детей самостоятельно, либо у части ""новых русских", понимающих важность данной задачи и способных нанять гувернеров и домашних учителей. Но здесь сразу проявляется один из социальных (а в ряде случаев и генетических) первоисточников неравенства возможностей, ибо у отставшего ребенка мало шансов догнать ушедшего вперед. Во-вторых, требуется не только понимание, но и знание соответствующих методик и умение творчески ими пользоваться, исходя из возрастных и индивидуальных особенностей ребенка. В-третьих, существенную роль в любой социальной группе играет чувство любви к своему ребенку и основанная на чувстве ответственности за его будущее готовность жертвовать своими благами, в том числе и материальными, временем, физическими силами. Понятно, что в неблагополучных и малообеспеченных семьях проблема раннего обучения вовсе не ставится.

Четвертый этап - отрочество - связан с накоплением массы информации, закреплением полученных навыков и норм и, в сущности, количественно и качественно подводит итоги формирования и развития личности в детском возрасте. Здесь возможен достаточно точный прогноз дальнейшего развития молодого человека. Однако по своим возможностям данный этап не является сколько-нибудь определяющим для основной массы подростков.

Пятый этап - юность (от 14 до 18 лет). По данному периоду существует весьма обширная литература. А потому следует остановиться на самом в социологическом плане существенном. Во-первых, в этом периоде кардинально изменяется способ мировосприятия. Из плоскостного, двумерного, в основном, укладывающегося в рамки простых ограничителей типа: да- нет", "можно- нельзя", "хорошо- плохо", оно становится многомерным и диалектическим. Перед молодым человеком встают совершенно иные, нежели в детстве, требования, определяемые непосредственной близостью взрослой жизни, и от нее идущие.

Во-вторых, совершенно иной становится роль практической (прежде всего, трудовой) деятельности. Мотивы игры естественно отходят на второй план, усиливается прагматический компонент деятельности.

В-третьих, молодой человек становится все более реальным субъектом взрослой ролевой композиции.

В-четвертых, резко возрастает роль самоотдачи и отдачи результатов своей деятельности другим, обществу. По М.Лермонтову, {личность начинается не с самоутверждения, а с самоотдачи". И если в детском периоде ребенок только берет, и его развитие во многом зависит от того, насколько родителями, обществом целесообразно было организовано потребление, то в фазе юности дальнейший успех определяется уже соотношением потребления и отдачи. Причем отдача в различных ее формах (трудовая деятельность, творчество, самодеятельность и т.д.) должна идти по нарастающей и обретать адекватный социально-нравственный и гражданский смысл.

На основе анализа процесса формирования и развития личности в детском и юношеском возрасте возможно сформулировать основные законы развития.

Первый закон - "закон обратной перспективы ". Наблюдателю кажется, что значение перечисленных этапов идет по нарастающей - от предыдущего к последующему. Однако в действительности дело обстоит наоборот: важность каждого последующего этапа снижается в отношении предыдущих, ибо каждый последующий этап - их следствие.

Второй закон - "взаимозависимости и взаимообусловлен­ности этапов". Суть его в том, что данные этапы обязательно присутствуют в процессе развития личности. А некачественное (по различным причинам объективного и субъективного порядка) прохождение первого этапа серьезно осложняет прохождение второго, а суммарно первого и второго - определяет неуспех в третьем этапе и т.д. Однако, если в первых трех этапах не реализованы их основные функции, то освоение последующих становится весьма проблематичным и требует специальных и дорогостоящих усилий по коррекции развития. Сам же процесс и вся логика развития в данном случаеподвержены серьезным деформациям с негативным социальным эффектом. Здесь-то и заложены почти все социальные беды, которые общество обречено переживать в дальнейшем. Если не вечно. Ибо такого рода системный брак имеет свойство к воспроизводству.

Третий закон- "социальных пределов". Хотя лучше было бы назвать его законом «социальной обреченности». Как уже говорилось, при квалифицированном воздействии даже очень заброшенный, но без психической патологии ребенок или подросток имеет возможность исправиться. Хотя, как показывает опыт, не во всех случаях. Но все дело в том, что в большинстве случаев никаких позитивных изменений в его окружении, в условиях его жизни не происходит. А в периоды кризисов, в посткризисные времена, при слабости целенаправленной социальной и молодежной политики, при ограниченности средств и т.д., такая ситуация в массе своей имеет тенденцию только к ухудшению. Самостоятельно же выбраться из чащи проблем молодой человек, как правило, оказывается неспособным. В итоге оказывается, что родившийся и выросший в "трудной" среде подросток, почти стопроцентно обречен быть "трудным" и аутсайдером со всеми вытекающими последствиями.

Четвертый закон - "соответствия алгоритмов личности и системы". Суть его в том, что имеющие свои специфические природу и свои интересы социальные системы (в том числе, и государство) в значительной степени обеспечивают собственную устойчивость и долговечность если соотносят свои интересы и выстаивают свою логику в соответствии с интересами и логикой развития личности, учитывая при этом специфику этапов и законов развития и прилагая максимально возможные усилия по их реализации. Кстати, здесь заложена самая сильная характеристика современных демократий. Подчеркнем, именно демократий, а не так называемых социальных государств. Но такая деятельность возможна лишь в том случае, если личность является целью, а не средством.

Пятый закон- "закон следствия" Ни одно общество, государство, находящееся в кризисе и не определившее идеологии и перспектив развития, лишенное духовных основ и, главное, не нашедшее приложения своим молодым гражданам, не может рассчитывать в перспективе и на улучшение качественных характеристик развития молодежи и на улучшение собственного положения.

Переход, с одной стороны, к совершенным технологиям и рост общественного богатства, а с другой - трансформация обществ, составляющих человечество в демократии, привели к существенному изменению положения и роли человека. Он в реальности становится своего рода системообразующей основой. Его алгоритмы начинают доминировать, задавая соответствующий настрой алгоритмам государства, уже как институту, обслуживающему потребности человека и общества. Таким образом меняется последовательность звеньев социальной цепи. Вместо "государство - общество - человек" возникает последовательность типа "человек - государство - общество", высвобождая постепенно место для следующей закономерной связи "человек - общество - государство", в рамках которой только и возможно соответствие алгоритмов, но не их однобокое подчинение. В противном случае, возникает опасность разрушительного резонанса и, как следствие, - распада всей цепи. Вопрос лишь в том, является пи третий вид соотношения последним и не влечет ли разрушительного резонанса закономерно? Ответ на этот вопрос пока остаётся открытым.

В любом случае следует помнить, что сформулированные закон суть необходимые, существенные, устойчивые, повторяющиеся отношения между социальными явлениями и процессами. Они объективны. Их нельзя ни отменить, ни изменить. Образно говоря, это они выбирают нас, а мы можем им соответствовать.

32) Це́нность - важность, значимость, польза, полезность чего-либо. Внешне ценность выступает как свойство предмета или явления. Однако значимость и полезность присущи им не от природы, не просто в силу внутренней структуры объекта самого по себе, а являются субъективными оценками конкретных свойств, которые вовлечены в сферу общественного бытия человека, человек в них заинтересован или испытывает потребность. Система ценностей выполняет роль повседневных ориентиров в предметной и социальной действительности человека, обозначений его различных практических отношений к окружающим предметам и явлениям. Например, стакан, будучи инструментом для питья, проявляет это своё полезное свойство как потребительная стоимость, материальное благо. Являясь продуктом труда и предметом товарного обмена, стакан выступает как экономическая ценность, стоимость. Если стакан представляет собой предмет искусства, он наделяется ещё и эстетической ценностью, красотой.

Материальная культура

Под материальной культурой обычно понимаются искусственно созданные предметы, которые позволяют людям оптимальным способом приспособиться к природным и социальным условиям жизни.

Предметы материальной культуры создаются для удовлетворения разнообразных потребностей человека и поэтому рассматриваются в качестве ценностей. Говоря о материальной культуре того или иного народа, традиционно имеют в виду такие конкретные предметы, как одежда, оружие, утварь, продукты питания, украшения, устройство жилища, архитектурные сооружения. Современная наука, исследуя такие артефакты, способна реконструировать стиль жизни даже давно исчезнувших народов, о которых не остаюсь упоминаний в письменных источниках.

При более широком понимании материальной культуры в ней усматривают три основных элемента.

§ Собственнопредметный мир, созданный человеком, - здания, дороги, коммуникации, приборы, предметы искусства и быта. Развитие культуры проявляется в постоянном расширении и усложнении мира артефактов, «одомашнивании» среды обитания человека. Жизнь современного человека трудно представить без сложнейших искусственных устройств - компьютера, телевидения, мобильных телефонов и т.д., которые лежат в основании современной информационной культуры.

§ Технологии - средства и технические алгоритмы создания и использования объектов предметного мира. Технологии материальны, поскольку воплощены в конкретных практических способах деятельности.

§ Техническая культура - это конкретные навыки, умения, способности человека. Культура сохраняет эти навыки и умения наряду со знаниями, транслируя из поколения в поколение как теоретический, так и практический опыт. Однако в отличие от знаний навыки и умения формируются в практической деятельности, обычно наличном примере. На каждом этапе развития культуры наряду с усложнением технологий усложняются и навыки.

Духовная культура

Духовная культура в отличие от материальной не воплощена в предметах. Сфера ее бытия - не вещи, а идеальная деятельность, связанная с интеллектом, эмоциями, чувствами.

§ Идеальные формы существования культуры не зависят от отдельных человеческих мнений. Это - научные знания, язык, устоявшиеся нормы морали и права и т.д. Иногда к этой категории относят деятельность образования и средств массовой коммуникации.

§ Интегрирующие формы духовной культуры соединяют разрозненные элементы общественного и личного сознания в цельное мировоззрение. На первых этапах развития человечества такой регулирующей и объединяющей формой выступали мифы. В современности ее место заняли религия, философия и в некоторой степени - искусство.

§ Субъективная духовность представляет собой преломление объективных форм в индивидуальном сознании каждого конкретного человека. В этом отношении можно говорить о культуре отдельного человека (его багаже знаний, способности к моральному выбору, религиозных чувствах, культуре поведения и т.д.).

Соединение духовного и материального формирует общее пространство культуры как сложной взаимосвязанной системы элементов, постоянно переходящих друг в друга. Так, духовная культура - идеи, замыслы художника - может воплощаться в материальных вещах - книгах или скульптурах, а чтение книг или наблюдение предметов искусства сопровождается обратным переходом - от материальных вещей к знаниям, эмоциям, чувствам.

II. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ.

II. ИНФОРМИРОВАНИЕ О ТУРАГЕНТЕ, РЕЖИМЕ ЕГО РАБОТЫ И РЕАЛИЗУЕМЫХ ИМ УСЛУГАХ

II. Когда те три вида любви должным образом подчинены друг другу, они совершенствуют человека; когда же нет - портят его и переворачивают его вверх ногами.

II. Новое рождение может осуществить лишь Господь с помощью двух средств - милосердия и веры, и при содействии самого человека.

Первобытное человеческое стадо. Начальную форму организации общества называют первобытным человеческим стадом. Эпоха первобытного человеческого стада совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. С возникновением трудовой деятельности связано не только изменение отношения человека к природе, но и изменение отношений между членами первоначального человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи первобытного человеческого стада совпадает с появлением искусственных орудий труда. Конечным рубежом эпохи человеческого стада стало появление родового строя. Еще в начале 30‑х гг. советские археологи П. Ефименко и П. Борисковский предположили, что переход к родовому строю произошел на рубеже позднего палеолита, и последующие археологические находки подтвердили это предположение. Следовательно, конец эпохи первобытного человеческого стада совпадает с окончанием мустьерской эпохи, с переходом от раннего палеолита к позднему.

Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физического типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что родовой строй не мог возникнуть сразу в готовом виде, – все это показывает, что первобытное человеческое стадо не было застывшей во времени, единообразной формой. Поэтому часто различают раннее стадо древнейших людей и более развитое стадо неандертальцев.

Первобытное человеческое стадо представляло собой, по‑видимому, небольшую группу людей – маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности в эпоху раннего палеолита. Собирательство требует большой затраты времени, но дает относительно мало пищи, что же касается охоты на крупных животных, уже известной первобытному человеку, то она была сопряжена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв, не всегда была удачной. Таким образом, вероятнее всего первобытное человеческое стадо состояло из 20–30 взрослых особей.

Жизнь первобытного стада, видимо, не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскопки в Чжоукоудяне свидетельствуют об оседлой жизни на протяжении многих поколений, об этом же свидетельствует и большое количество пещерных стойбищ времени раннего палеолита, раскопанных в разных частях Евразии. Это предположение тем более вероятно, что богатство четвертичной фауны давало возможность длительного пользования кормовой территорией и, следовательно, занимать расположенные навесы и пещеры под постоянное жилище. Вероятно, эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других – на протяжении жизни многих поколений. В установлении оседлого образа жизни важную роль сыграло развитие охоты.

Роль охоты в первобытном стаде. Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей – собирательство или охота – была основой их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопотамы, тапиры, антилопы, дикие быки. Иногда среди костей животных, обнаруженных на шелльских и ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров; иногда убивали и хищников – пещерных медведей и львов, мясо которых также использовалось для приготовления пищи. В высокогорной зоне неандертальцы преимущественно охотились на горных козлов, что следует из находок в пещере Тешик‑Таш (Узбекистан). О размерах охоты в какой‑то степени можно судить на основе подсчета костей, найденных на стоянках. Культурный слой многих из них содержит останки сотен, а иногда даже тысяч животных. Помимо уже упоминавшегося местонахождения в Чжоукоудяне, такие большие стойбища ашельского времени были открыты на стоянке Торральба (Испания) и в гроте Обсерватория (Италия). В первом из них обнаружены костные останки более 30 слонов, не считая других животных.

Охоту на крупных животных, особенно на тех, которые держатся стадами, трудно представить без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог единолично убить крупное животное. Как правило, древние люди могли отважиться только на загонную охоту на крупных хищников. Вероятно, их пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляла его членов теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Становление первобытного коллективизма. Хотя предки человека были стадными животными, их поведение определялось не только стадными, но, так же как и поведение всех животных, чисто эгоистическими рефлексами. Более того, существует мнение, что после того как человек научился изготавливать орудие, столкновения в стаде участились и стали более ожесточенными. Это мнение может быть справедливым только отчасти, так как его сторонники оставляют без внимания факт устойчивости первобытных коллективов. Если бы столкновения были массовыми, то стадо не смогло бы существовать и развиваться до более высоких форм социальной организации. Но так или иначе, несомненно, в первобытном человеческом стаде шла острая борьба между эгоистическими и стадно‑коллективистскими формами поведения. И столь же несомненно, что первые постепенно вытеснялись вторыми, так как в противном случае стадная организация никогда не переросла бы в родовую.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простейшим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в условиях стадных форм поведения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что уже на самых ранних стадиях антропогенеза в истории первобытного общества имело место подавление животного эгоизма в добывании и распределении пищи, удовлетворении половых потребностей и т. д. Этот процесс усиливался под действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых явственно были выражены социальная связь и взаимопомощь, которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитное объединение.

Постепенный прогресс в изживании эгоистических форм поведения имел место на протяжении всего периода раннего палеолита. Развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня – все это способствовало консолидации первобытного человеческого стада, развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Сплочению коллектива способствовало и усовершенствование языка. Но особенно большой прогресс в изживании животного эгоизма отмечен на заключительном этапе существования первобытного человеческого стада, называемом мустьерским временем. Именно к этому этапу относятся первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива – неандертальские погребения, а также и другие выразительные археологические находки. Найденные в альпийских мустьерских грохотах Петерсхеле и Драхенлох черепа и кости конечностей пещерного медведя получили разное объяснение: одни ученые считают их следами больших коллективных запасов охотничьей добычи, а другие, ссылаясь на то, что черепа и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представлений, культа животных.

Все же не следует переоценивать успехи первобытного человеческого стада в переходе от индивидуалистических к коллективистским формам поведения. На многих черепах неандертальцев имеются прижизненные пробоины – результат жестоких драк между членами стада. На стоянке Крапина в Югославии найдено множество костей древнего человека, обожженных и расколотых вдоль для извлечения костного мозга, что свидетельствует о существовании каннибализма.

Половые отношения. Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в первобытном человеческом стаде были половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.

Прежде всего возникает вопрос: как были организованы половые отношения в предшествующем первобытному человеческому стаду зоологическом объединении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную, аналогию можно видеть во взаимоотношениях современных приматов: одни виды обезьян, такие как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие – гаремными семьями, состоящими из одного‑двух десятков особей во главе с крупным, сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в размножении из‑за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Когда несколько семей объединяются в стадо, каждая из них сохраняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из‑за самок.

Можно предполагать, что более или менее сходные порядки существовали и в стадах предков человека. Во всяком случае, и здесь гаремная или любая другая семья была антагонистична стадному сообществу. Поэтому многие ученые считают, что первобытное человеческое стадо как начальная форма общественной организации могло возникнуть лишь в результате растворения в нем зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т.е. установления нерегламентированных половых отношений, или промискуитета (от лат. promiscuus – смешанный, общий, общедоступный). Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, но и из некоторых этнографических данных, в частности из характерных для многих отсталых племен промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов. Однако согласно другой точке зрения, первобытное человеческое стадо унаследовало от предшествовавших ему животных объединений гаремную семью со свойственной ей зоологической регламентацией половой жизни. Если это так, то стадо должно было состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени подвергавшихся перегруппировке вследствие смерти их глав, драк из‑за женщин и т.п. и вообще менее устойчивых, чем само первобытное стадо.

В настоящее время нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в человеческом стаде, но так как последнее было биосоциальным объединением, то истина, скорее всего, находится где‑то посредине между первой – чисто социологической – и второй – чисто биологической – точками зрения. Несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутренних конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития человеческого стада все более требовали обуздания животного эгоизма в половой сфере, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну загадку древнейшей истории человечества.

По предположению Л. Моргана, первой (древнейшей) формой брачно‑половых отношений была так называемая кровнородственная семья. Он считал, что в кровнородственной семье брачная общность охватывала только лиц одного поколения – всех родных, двоюродных, троюродных братьев и сестер, все поколения их родителей, их дедов и бабок. Брачные отношения между лицами разных поколений не допускались. Выдвигая эту гипотезу, Л. Морган исходил из анализа малайской, или гавайской, системы родства, обнаруженной этнографами у населения Гавайских островов в Полинезии. На основании того факта, что при этой системе мать и отец называют своими детьми не только собственных детей, но и детей всех своих братьев и сестер, а дети, в свою очередь, называют родителями не только собственных родителей, но и всех их сестер и братьев, он сделал вывод, что древнейшей формой регулирования браков, в недалеком прошлом еще сохранившейся у гавайцев, была кровнородственная семья.

Однако с накоплением в XX в. новых этнографических данных, прежде всего о тех же гавайцах, выяснилось, что сведения Л. Моргана были ошибочными. Собранные миссионерами материалы, на которых он основывал свои предположения, характеризовали гавайцев как очень примитивный народ, между тем оказалось, что на самом деле гавайцы находились на границе перехода к классовому обществу. Неверной оказалась и оценка гавайской системы родства: исследованиями ряда этнографов было установлено, что эта система представляет собой очень позднюю историческую форму. Таким образом, гипотеза о кровнородственной семье как первой форме брачно‑половых отношений лишилась фактических оснований и в настоящее время отвергнута почти всеми историками первобытного общества.

Несомненно одно – что родовой строй с присущими ему формами брачной организации не возник сразу, ему предшествовал длительный период, на протяжении которого человеческое стадо еще только подходило к выработке брачных институтов последующего времени.

Возникновение мышления и речи. Происхождение мышления и речи представляет собой сложную проблему истории первобытного общества, трудность решения которой усугубляется наличием в нашем распоряжении не прямых, а только косвенных данных, иллюстрирующих основные этапы этого процесса. Основных источников для выяснения и реконструкции древнейших стадий развития мышления и речи несколько. Прежде всего это сравнительная психология, сравнительная физиология и языкознание, а также этнография и археология. Важные материалы для решения этих вопросов представляет и антропология, в распоряжении которой находятся данные о развитии в процессе антропогенеза материального аппарата речи и мышления – о развитии нижней челюсти, мозга и т. д.

Мышление и речь – две стороны одного и того же процесса в становлении человека, процесса происхождения и развития трудовой деятельности, процесса развития производства и перестройки природы в соответствии с нуждами человека. Мышление и речь возникли одновременно. Появление простейших, сознательно изготовленных орудий труда, защиты или нападения уже ознаменовало возникновение простейших представлений о них, а эти представления, в свою очередь, должны были либо передаваться от одного члена к другому, либо как сумма приобретенного опыта должны были переходить к следующему поколению. Таким образом, наряду с возникновением простейших представлений возникла и простейшая форма передачи информации – звуковые символы для их обозначения и передачи.

Дальнейшее развитие мышления и речи шло по восходящей кривой вместе с развитием орудий. На слепках внутренней поверхности черепа синантропов обнаружены значительные вздутия в задней части височной доли и в височно‑теменно‑затылочной области. В этих местах в мозгу современного человека находятся центры, управляющие речью. При поражении этих центров резко нарушается способность воспроизводить отдельные слова и фразы, а также понимать чужую речь. Таким образом, можно говорить об относительно высоком уровне развития у синантропов членораздельной речи, а следовательно, и мышления. Это предположение хорошо согласуется с результатами изучения остатков материальной культуры синантропов, овладевших огнем, коллективной загонной охотой и т. д.

Однако есть веские основания полагать, что окончательное развитие членораздельной речи связано только с появлением человека современного вида. При изучении древних гоминид было показано, что по величине мозга некоторые группы палеоантропов не только не уступали современному человеку, но и превосходили его. Но структура мозга была гораздо более примитивной, в частности лобные доли отличались заметной уплощенностью, а именно в них и расположены центры высших функций мышления – ассоциации, образования абстрактных понятий и т. д. Поэтому можно достаточно определенно утверждать, что мышление человека сделало существенный скачок при переходе от раннего палеолита к позднему, и одновременно прогрессивные преобразования претерпела и звуковая речь – это, по‑видимому, выражалось в полном овладении человеком артикуляцией отдельных звуков и в значительной дифференцировке слов вслед за дифференциацией понятий. Можно сказать, что именно в период позднего палеолита возникли системы языка, в эволюционном плане не отличающиеся от современных.

Зачатки идеологических представлений. Не менее сложную проблему составляет реконструкция идеологических представлений членов первобытного человеческого стада. Большую роль в ее решении могут сыграть неандертальские захоронения.

Костные останки древних людей, известные современной науке, были обнаружены в переотложенном виде. Это связано с интенсивной тектонической деятельностью на протяжении ранних этапов четвертичного периода, которая приводила к изменению и нарушению взаиморасположения покровных слоев земной коры. Первые костные останки, дошедшие до нас в непотревоженном состоянии, датируются ашельским и мустьерским временем и принадлежат неандертальцам. Сейчас известно более 20 таких находок, обстоятельства расположения которых, тщательно изученные археологами и антропологами, позволяют с уверенностью говорить о том, что это были преднамеренные захоронения.

Почти все они обнаружены на периферии пещерных жилищ, в неглубоких ямах, вырытых в культурном слое или выдолбленных в каменном полу пещеры и засыпанных землей.

Вопрос о захоронении неандертальцев привлек большое внимание исследователей и вызвал много споров. Некоторые ученые видят в захоронениях заботу об умерших, смерть которых, возможно, еще не осознавалась полностью и воспринималась как временное явление. Определенную роль могли играть также соображения санитарии и стремление предотвратить некрофагию – поедание мертвецов. Поэтому неандертальские погребения считают одним из доказательств зарождения социальных связей. Другие ученые объясняют неандертальские захоронения инстинктивными побуждениями, известными уже у некоторых видов животных; по их мнению, с одной стороны, их совершали в силу опрятности, и, следовательно, желания избавиться от мертвого тела, с другой стороны – из привязанности к особям той же группы и, следовательно, стремления удержать их тела при себе. Обе эти точки зрения не исключают друг друга.

Возникновение социальных связей и норм – достаточное, но не единственное возможное объяснение мотивов неандертальских погребений. Уже давно обратил на себя внимание тот факт, что костяки захороненных, как правило, ориентированы по линии восток–запад, т. е. их положение как‑то увязано с движением солнца. Академик А. Окладников, экспедиция которого раскопала останки мальчика‑неандертальца в пещере Тешик‑Таш, обнаружил, что вокруг него были уложены в определенном порядке рога горного козла киика, основного объекта охоты обитателей пещеры. Сопоставив это с солнечной ориентацией костяков, А. Окладников выдвинул предположение о зачатках культа Солнца. Многие другие ученые также считают возможным, что в поздних неандертальских погребениях отразилось зарождение примитивных религиозных представлений, в частности погребального культа.

Новые археологические данные подтверждают гипотезу о зарождении в коллективах неандертальцев зачатков религии. В пещере Базуа на северо‑западе Италии найден напоминающий животное сталагмит, в который первобытные люди кидали комья глины; судя по сохранившимся отпечаткам ног, этими людьми были неандертальцы. Более интересная находка обнаружена в пещере Регурду на юго‑западе Франции, где в мустьерских слоях обнаружено несколько искусственных сооружений из камня, в которых были погребены кости бурого медведя. Эти открытия, дополняя ранее отмеченные находки в мустьерских гротах Петерсхеле и Драхенлох, позволяют думать, что неандертальцу были уже не чужды какие‑то элементы магии.

Однако знания о мозге неандертальца свидетельствуют, что у него еще не могло быть сколько‑нибудь оформившихся отвлеченных представлений и что даже простейшие из этих представлений могли зародиться в лучшем случае в позднемустьерское время.

Возникновение общинно‑родового строя. Крупные сдвиги в развитии производительных сил повлекли за собой не менее крупные изменения в организации общества. Возросшая техническая вооруженность человека в его борьбе с природой сделала возможным существование относительно постоянных хозяйственных коллективов. Но в то же время она требовала эффективного использования преемственности и дальнейшего совершенствования усложнившихся орудий и навыков труда. Первобытному стаду с его относительно аморфной неустойчивой структурой эта задача была не под силу, поэтому стадо неизбежно должно было уступить место более прочной форме общественной организации.

Ряд обстоятельств определял характер этой организации. Во‑первых, при крайне низком уровне развития ранне‑палеолитического общества, в условиях которого начала складываться новая организация, едва ли не единственно реальной основой для упрочения социальных связей были стихийно возникшие узы естественного кровного родства. Во‑вторых, можно думать, что при неупорядоченности полового общения, и, следовательно, отсутствии понятия отцовства отношения родства должны были устанавливаться только между потомками одной матери, т.е. строиться по материнской, женской линии. Наконец, в‑третьих, наиболее стабильной частью этих коллективов были женщины, игравшие важную роль во всех областях хозяйственной жизни и исключительную роль в заботе о детях, поддержании огня, ведении домашнего хозяйства. В силу этих обстоятельств первой упорядоченной формой организации общества, непосредственно сменившей первобытное человеческое стадо, вероятно, был коллектив родственников, связанный общим происхождением по материнской линии, т.е. материнский род.

Брак и семья. Вопрос о начальных формах семьи и брака пока не может быть решен вполне однозначно. В свое время Л. Морган отметил пять сменявших друг друга в исторической последовательности форм семьи: кровнородственная, пуналуа, парная, патриархальная и моногамная, из которых две первые основывались на групповом браке. Эта схема была воспроизведена Ф. Энгельсом, однако с определенными оговорками. Если в первом издании «Происхождение семьи, частной собственности и государства» он вслед за Л. Морганом рассматривал кровнородственную семью как необходимый начальный этап в развитии семьи и брака, то в четвертом издании, после появления работ Файсона и Хауитта, он допускал, что начальной формой мог быть дуально‑родовой групповой брак. Здесь же он решительно высказывался против понимания выделенной Л. Морганом семьи пуналуа, основанной на групповом браке нескольких братьев и сестер с их женами или мужьями, как обязательной ступени в развитии семейно‑брачных отношений.

Многие исследователи считают, что первой исторической формой общественного регулирования отношений между полами был экзогамный дуально‑родовой групповой брак, при котором все члены одного рода имели право и должны были вступать в брак со всеми членами другого определенного рода. Иначе говоря, предполагается, что эта древнейшая форма брака заключала в себе, во‑первых, запрещение брака с сородичами, во‑вторых, требование взаимобрачия двух определенных родов (направленная экзогония), в‑третьих, требование супружеской общности. Универсальность и глубокая древность дуально‑родовой экзогонии доказывается огромным этнографическим материалом и в настоящее время общепризнана. Что же касается супружеской общности, т.е. группового брака, то ее реконструкция основывается на анализе, во‑первых, ряда сохранившихся брачно‑семейных институтов и форм, во‑вторых, так называемой классификационной системы родства.

К числу таких институтов относятся прежде всего брачные классы австралийцев. Так, у австралийцев Западной Виктории племя разделено на две половины – Белого и Черного Какаду. Внутри каждой из них брачные связи строго запрещены, в то же время мужчины одной половины с самого рождения считаются мужьями женщин другой половины, и наоборот. Такая же или чаще более сложная система четырех или восьми брачных классов имеется и в других австралийских племенах. Система брачных классов не означает, что все мужчины и женщины соответствующих классов фактически состоят в групповом браке, но они берут из предназначенного им класса мужа или жену и в определенных случаях, например во время некоторых праздников, вправе вступать в связь с другими мужчинами или женщинами. У австралийцев зафиксирован и другой пережиток группового брака – институт «пиррауру», или «пираунгару», дающий как мужчинам, так и женщинам право иметь наряду с основными несколько дополнительных жен или мужей. Сходные брачные обычаи засвидетельствованы и у некоторых других племен, например симангов Малакки. Н. Миклухо‑Маклай писал, что девушка, прожив несколько дней или несколько недель с одним мужчиной, переходит добровольно и с согласия мужа к другому, с которым живет лишь некоторое, короткое время. Таким образом она обходит всех мужчин группы, после чего возвращается к своему первому супругу, но не остается у него, а продолжает вступать в новые временные браки, которые зависят от случая и желания. Также спорадически, в зависимости от случая и желания, общаются со своими женами и мужчины.

Другое основание для исторической реконструкции группового брака – классификационная система родства, в разных вариантах сохранившаяся почти у всех отставших в своем развитии народов мира, которая различает не отдельных индивидуальных родственников, а их группы или классы.

Будучи крупным шагом вперед по сравнению с первоначальной неупорядоченностью половых отношений, дуально‑родовой групповой брак все же еще оставался весьма несовершенной формой социального регулирования. Экзогамия вынесла брачные отношения за пределы рода, но оставила место для соперничества, столкновений на почве ревности между принадлежащими к одному роду групповыми мужьями или женами членов другого рода. Поэтому должны были возникать все новые и новые запреты, направленные на сужение брачного круга. По‑видимому, именно так появилось запрещение браков между лицами разных возрастных категорий, пережитки которого частично удержались до нашего времени в виде широко распространенных обычаев избегания брака между зятьями и тещами, невестками и тестями.

Постепенно первоначальный групповой брак, охватывающий всех членов двух взаимобрачных родов, сузился до группового брака только между лицами, принадлежавшими к одному поколению этих родов – так называемого кросс‑кузенного (перекрестно‑двоюродного). Он назван так потому, что при этой форме брака мужчины женились на дочерях братьев своих матерей, т.е. на двоюродных сестрах.

В дальнейшем брачный круг продолжал сужаться за счет ограничения группового кросс‑кузенного брака. В обычаях многих племен может быть прослежен последовательный процесс запрещения браков сначала между перекрестно‑двоюродными, затем перекрестно‑троюродными и т.д. братьями и сестрами. Система брачных запретов все более усложнялась, практическое осуществление группового брака делалось все более затруднительным, эпизодическое сожительство отдельными парами становилось менее эпизодическим. Материалы этнографии австралийцев, бушменов, огнеземельцев и других наиболее отсталых охотничье‑собирательных племен позволяют считать, что уже в эпоху ранней родовой общины постепенно сложился парный, или синдиасмический (от лат. syndiasmos – соединение вместе), брак.

Хотя в парном браке соединялась только одна определенная пара, он продолжал оставаться непрочным, легко расторжимым и относительно недолговечным. Относительной была и сама его парность, так как часто супруги, вступавшие в парный брак, продолжали иметь дополнительных жен и мужей. У многих народов известны обычаи полиандрии (от лат. poly – много + andros – муж) – многомужества, сорората (от лат. soror – сестра) – брака с несколькими сестрами одновременно, а в дальнейшем с сестрой умершей жены – и левирата (от лат. levir – деверь, брат мужа) – сожительства с женой старшего или младшего брата, а в дальнейшем с его вдовой. Широкое распространение получил так называемый искупительный гетеризм, в соответствии с которым девушка перед вступлением в брак должна поочередно отдаваться своим потенциальным мужьям, и гостеприимный гетеризм – право мужчины на своих потенциальных жен при посещении им другого рода, а в дальнейшем – право гостя на жену или дочь хозяина. Наконец, парному браку вообще долго сопутствовало терпимое, а подчас и поощрительное отношение к добрачным и внебрачным половым связям.

Однако главной отличительной чертой парного брака была не его неустойчивость, а то, что основанная на нем парная семья, обладая некоторыми хозяйственными функциями, не составляла, однако, обособленной, противостоящей родовой общине экономической ячейки. Муж и жена на протяжении всей жизни оставались связанными каждый со своим родом, не имели общей собственности, дети принадлежали только матери и ее роду.

Таким в общих чертах представляется развитие брачно‑семейных форм в ранней родовой общине. Как отмечал Ф. Энгельс, закономерность этого развития заключалась в непрерывном суживании того круга, который первоначально охватывает все племя и внутри которого господствует общность брачных связей между обоими полами. Это суживание все более исключало отношения брачного соперничества между сородичами и в то же время не вело к возникновению семей как экономически обособленных внутриродовых единиц. Как групповой, так и сменивший его парный брак соответствовали экономическим интересам родовой общины, были органическим проявлением ее внутренней спайки.

Общественные отношения. К тому времени, когда этнография впервые занялась изучением ранней родовой общины, последняя повсеместно претерпела радикальные изменения, связанные с изменением географической и особенно исторической среды, влиянием соседних обществ, европейской колонизации и т.п. Первоначальный род по большей части деформировался и видоизменился. Но науке удалось восстановить главное – неизменный коллективизм, который был присущ отношениям между членами родовой общины. Охота облавой или загоном, ловля рыбы запорами или сетями, организованное собирательство, сооружение жилищ и лодок – все это требовало совместных усилий коллектива, а общий труд порождал общинную собственность на средства и продукты производства.

В коллективной собственности находилась прежде всего земля, промысловая территория со всеми имевшимися в ее пределах объектами охоты, рыболовства и собирательства, сырьем для производства орудий, утвари и т.п. Как правило, общества охотников и рыболовов не знали иной формы собственности на землю, кроме общей собственности всей группы сородичей. Отдельным лицам принадлежали только индивидуально изготовленные ими ручные орудия труда – копья, луки, топоры, равно как и различные бытовые предметы. Но и эти орудия производства обычно использовались в коллективе и всегда для удовлетворения нужд коллектива, поэтому личная собственность на них как бы растворялась в коллективной собственности сородичей. У австралийцев, огнеземельцев, бушменов существовали обычаи брать без спроса принадлежащие сородичу предметы и в то же время заботиться о них, как о своих собственных. Иными словами, личная собственность члена родовой общины была лишь его отношением к вещи, а общественные отношения между людьми определялись безраздельным господством коллективной родовой собственности.

Аналогичным образом род был верховным собственником не только продуктов коллективной охоты или рыбной ловли, но и любой индивидуальной добычи. Древнейшим принципом распределения пищи, отмеченным у аборигенов Австралии, бушменов, огнеземельцев и других примитивных охотничье‑рыболовческих племен, был ее раздел между присутствующими, причем даже самый удачливый охотник получал не больше других сородичей. У племен Юго‑Восточной Австралии человек, убивший кенгуру, не имел на него никаких особых прав, и при разделе ему доставалось едва ли не самая худшая часть туши. Сходные обычаи описаны у австралийских племен чепара, нарранга, нариньери, вотьобалук, карамунди и др. У огнеземельцев вся жизнь была буквально пронизана принципом коллективизма: Ч. Дарвин во время своего путешествия на корабле «Бигль» был свидетелем случая, когда группа островитян, получив в подарок кусок холста, разодрала его на равные части, чтобы каждый мог получить свою долю.

Коллективизм в потреблении был не просто автоматическим результатом коллективного производства, а необходимым условием выживания при низкой производительности труда и частой нехватке пищи. Род регулировал потребление в интересах всех сородичей. Но вместе с тем потребление было не просто уравнительным, а так называемым равнообеспечивающим: при распределении учитывались не только различия в потреблении по полу и возрасту, но и высшие интересы коллектива в целом. В тяжелой борьбе с природой, которую постоянно вели родовые общины, их судьба нередко зависела от выносливости взрослых мужчин‑охотников, и в случае необходимости, при чрезвычайных обстоятельствах охотники могли получить последние куски пищи.

Коллективная трудовая деятельность членов родовой общины была простой кооперацией, не знавшей каких‑либо форм общественного разделения труда. Она заключалась в совместных трудовых затратах для выполнения более или менее однородных работ и не могла приобретать различные конкретные формы. Так, при загонной охоте объединялись трудовые усилия отдельных индивидуумов по отношению к одному и тому же предмету труда, а в процессе собирательства эти усилия параллельно применялись к различным, но однородным объектам. Конечно, даже такую простую кооперацию не следует понимать совсем упрощенно: при загонной охоте выделялись опытные организаторы, загонщики, новички, лица, помогавшие разделывать и нести добычу, и т.д. Постепенное усложнение производственных навыков требовало хозяйственной специализация. Поэтому существовавшее уже в первобытном человеческом стаде естественное разделение труда по полу и возрасту получило дальнейшее развитие. Мужчина стал преимущественно охотником, а позднее и рыболовом, женщина – собирательницей и хранительницей домашнего очага, дети и старики – помощниками трудоспособных сородичей. Старики, кроме того, обычно были хранителями коллективного опыта и активно участвовали в изготовлении орудий труда. Эта специализация, способствовавшая росту производительности труда, вела к более или менее четкому половозрастному делению, которое наложило глубокий отпечаток на всю общественную жизнь родовой общины.

Возникновение человеческого общества.

Эпоха формирования и развития первобытно-общинных отношений имеет огромное значение в истории человечества. Она начинается с выделения человека из мира животных. На протяжении этой эпохи были заложены основы всего дальнейшего развития материальной и духовной культуры человеческого общества.

«Эта «седая древность» при всех обстоятельствах останется для всех будущих поколений необычайно интересной эпохой, потому что она образует основу всего позднейшего более высокого развития, потому что она имеет своим исходным пунктом выделение человека из животного царства, а своим содержанием — преодоление таких трудностей, которые никогда уже не встретятся будущим ассоциированным людям»(Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, Госполитиздат. 1953, стр. 109.),— писал об эпохе первобытно-общинного строя Фридрих Энгельс.

Происхождение человека.

Процесс формирования человека и развития первобытно-общинного строя состоит из ряда последовательных этапов В. И. Ленин в своём произведении «Государство и революция», говоря о первоначальных стадиях человеческого развития, упоминает о «стаде обезьян, берущих палки», о «первобытных людях» и о «людях, объединенных в клановые общества» (родовые общины) (См. В. И. Ленин, Государство и революция, Соч., т. 25, стр. 361.). Эти определения приняты советской наукой для обозначения трёх различных последовательно сменявшихся этапов эволюции человека и становления общества.
Первые два этапа являются временем выделения наших древнейших предков из мира животных. Они стали вследствие этого и поворотным пунктом в истории нашей планеты, открыв длительный, тяжёлый и сложный, но великий путь развития труда и общества, который шёл от бессилия перед природой ко всё возрастающей власти человека над ней.

Чтобы полнее представить ход событий на этих первых этапах истории человека, а также и на всём протяжении первобытной истории, необходимо прежде всего иметь в виду ту естественно-географическую обстановку, те события в истории земного шара, на фоне которых происходили изменения в жизни наших отдалённых предков, во многом тесно связанные с изменениями в окружавшей их природе.

Как известно, история Земли делится на четыре эры: архейскую, палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую. Последняя эра продолжается и в настоящее время. Каждая из этих эр делится в свою очередь на ряд периодов. Только во второй половине архейской («первоначальной») эры, продолжавшейся около l1/2 млрд. лет, на земле возникает жизнь, сначала в виде простейших организмов, затем водорослей, губок, кишечнополостных, моллюсков, кольчатых червей. Иногда время появления жизни на земле выделяют в особую эру — протерозойскую (эру «ранней жизни»). В палеозойской эре (эре «древней жизни»), продолжавшейся около 325 млн. лет, появляются рыбы, насекомые, земноводные, пресмыкающиеся, а также наземные споровые растения. Мезозойская эра (эра «средней жизни»), продолжавшаяся около 115 млн. лет, явилась временем развития исполинских пресмыкающихся. Кайнозойская эра (эра «новой жизни», время господства млекопитающих) делится на два больших периода: третичный и четвертичный.

Ближайшие предки человека

Третичный период по сравнению со всей историей человека длился чрезвычайно долго. Начался он около 70 млн. и закончился примерно 1 млн. лет тому назад.

Значение третичного периода в истории Земли, особенно её животного и растительного мира, очень велико. За это время произошли большие перемены в облике земного шара. Образовывались обширные горные области, моря и заливы, менялись очертания целых материков. Возникли горы Кавказа, Карпаты и Альпы, поднялась центральная часть Азии, увенчанная горными цепями Памира и Гималаев.

Одновременно происходили не менее важные изменения в растительном и животном мире. Древнейшие растения, в том числе гиганты-саговники, древовидные папоротники и гигантские хвощи, давно уже уступили место более совершенным построению покрытосеменным растениям. Началось время господства млекопитающих животных. Совершилось, наконец, и важнейшее в истории развития жизни на земле обытие, подготовленное всей прогрессивной в целом эволюцией животного и растительного мира: в конце третичного периода в результате процесса длительного развития появляются ближайшие предки человека.

Материалистически мыслящие естествоиспытатели, особенно Чарлз Дарвин, собрали к середине XIX в. громадный материал, позволяющий в общих чертах представить облик тех древних антропоидных (человекообразных) обезьян, которые должны были явиться непосредственными предками человека. Учёные выяснили основные черты образа жизни антропоидов и те биологические предпосылки, которые в ходе борьбы за существование подготовили переход от обезьяны к человеку путём естественного отбора.

В XIX в. в отложениях, относящихся к концу третичного периода, были найдены останки высокоразвитых древних обезьян, названных дриопитеками(От греческих слов «дрио»—дерево и«питекос»—обезьяна, т. е. буквально: «древесная обезьяна»). Дриопитеки были общим предком человека и африканских человекообразных обезьян нашего времени — гориллы и шимпанзе. Обнаруженные в 1902 г. в Австралии три коренных зуба «дарвиновского дриопитека» имеют настолько большое сходство с человеческими, что ближайшее родство этой древней обезьяны с человеком не подлежит сомнению.

Открытие костей дриопитека явилось блестящим подтверждением материалистической теории Дарвина о происхождении человека от древней человекообразной обезьяны, так как впервые дало конкретное представление о том, как на самом деле должны были выглядеть эти обезьяны — предки человека.

В дальнейшем число подобных находок продолжало непрерывно возрастать. Они всё более и более заполняли ту пропасть, которую стремились вырыть между человеком и всем остальным органическим миром учёные-идеалисты, всячески пытавшиеся поддержать ветхую библейскую легенду о сотворении человека «по образу и подобию божию». На севере Индии в третичных слоях Сиваликских холмов были обнаружены, например, обломки челюсти рамапитека, древней антропоидной обезьяны, более близкой к человеку, чем дриопитек. Она отличалась от всех остальных человекообразных обезьян тем, что её клыки не выдавались вперёд по сравнению с остальными зубами. Облик рамапитека был, таким образом, менее зверообразным, ещё более сходным с человеческим. На территории Южной Африки в 1924 г. были найдены ещё более интересные для освещения вопроса о предках человека останки нового антропоида—австралопитека(Название этого сущева происходит от слов «аустралис» — южный и «питекос» — обезьяна и может быть переведено как «южная обезьяна».). Впоследствии, в 1935—1951 гг., были найдены останки по крайней мере 30 особей этой обезьяны. Как оказалось, австралопитек по своему строению стоял ближе к человеку, чем все остальные известные науке, в том числе и ныне живущие антропоидные обезьяны. Таз и бедренные кости австралопитека близки к человеческим; австралопитеки в основном передвигались на двух ногах в вертикальном или почти в вертикальном положении.

Причина перехода австралопитеков к прямохождению объясняется общими условиями их жизни и борьбы за существование. В течение предшествующих сотен тысячелетий обезьяны в отличие от животных, ведущих наземный образ жизни, были четверорукими существами, широко применявшими свои конечности, в первую очередь передние, именно для хватательных движений. Н о в отличие от других обезьян, которые жили на деревьях в тропическом лесу, передвигаясь по деревьям при помощи всех четырёх конечностей и хвоста, австралопитек жил в местностях, уже в те далёкие времена почти безлесных и полупустынных — на западе и в центре Южной Африки. Эти условия предопределили переход от лазаний по деревьям к наземной жизни, к передвижению с помощью одних нижних конечностей.

На это указывает строение костей верхних конечностей австралопитека. Его большой палец противопоставлялся остальным пальцам и в отличие от большого пальца у современных антропоидов был относительно велик. Поэтому австралопитеки вполне могли выполнять своими руками такие хватательные операции, которые затруднительны или недоступны для современных нам высших обезьян.

Следующей важной особенностью австралопитека, тоже неразрывно связанной с прямохождением, являются черты строения черепа, указывающие на более вертикальную, чем у других антропоидов, посадку головы. Это видно из того, что на значительной части затылка австралопитека не было уже сильных шейных мышц, которые должны были удерживать голову на весу при горизонтальном её положении. Такая посадка головы австралопитека должна была способствовать в дальнейшем. более ускоренному развитию мозга и черепа предков человека.

Все эти взаимно связанные особенности, сложившиеся на протяжении сотен тысяч лет в условиях наземной жизни, поставили обезьян типа австралопитека в особое по сравнению с другими человекообразными обезьянами положение, открыли перед ними совершенно новые возможности в борьбе за существование. Освобождение передних конечностей от опорных функций и расширение их хватательной деятельности сделали возможным развитие деятельности австралопитека по совершенно новому пути — по пути всё более и более расширяющегося и систематического употребления различных предметов, в первую очередь палок и камней, как естественных орудий.

Об огромном, принципиально важном значении этого обстоятельства для дальнейшей эволюции предков человека свидетельствуют исследования останков других животных, найденных вместе с костями самих австралопитеков. Исследование черепов ископаемых павианов, найденных там же, где были обнаружены кости австралопитеков, показало, что 50 из 58 этих черепов имели повреждения в виде трещин в результате ударов большой силы, нанесённых какими-то тяжёлыми предметами. Найдены также кости крупных копытных животных, концы этих костей были сломаны и разбиты. В «кухонных кучах» австралопитеков найдены обломки панцырей черепах, кости ящериц, панцыри пресноводных крабов. Можно предполагать, следовательно, .что помимо собирания растительной пищи, птичьих яиц австралопитеки добывали мелких животных, ловили ящериц, крабов, а иногда нападали и на сравнительно крупных животных, пользуясь при этом камнями и палками.

Постоянное употребление мяса животных этими древними обезьянами в отличие от тех обезьян, которые жили на деревьях и питались преимущественно растительной пищей, содействовало их ускоренному прогрессивному развитию. Мясная пища позволила предкам человека быстрей и полней совершенствоваться из поколения в поколение, так как оказала большое влияние на развитие их мозга, .доставляя мозгу необходимые для его развития вещества в большем количестве, чем раньше, и в более концентрированном, легче усвояемом виде. Усиленное снабжение мозга веществами, нужными для его роста, являлось совершенно необходимым. Борьба за существование была сопряжена с применением первичных.необработанных орудий, она требовала непрерывного развития и усложнения.условно-рефлекторной деятельности, роста сообразительности и находчивости.

Таким образом, изучение обезьян типа австралопитека даёт представление;об, определённом и весьма важном звене в эволюции наших предков и, кроме.того, достаточно ясно показывает, как должны были выглядеть ещё не обнаруженные из-за неполноты геологической летописи прямые предшественники и предки [Человека. Во всяком случае это были очень близкие по своему типу к австралопитеку, такие же высокоразвитые человекообразные обезьяны. Они должны были иметь примерно одинаковое с австралопитеком физическое строение и вести сходный с ним образ жизни. Обезьяны эти заселяли, очевидно, обширную территорию в Африке и на юге Азии. В область их расселения, вероятно, входили и южные части СССР, о чём свидетельствует недавняя находка останков человекообразной обезьяны в Восточной Грузии. Этот вид человекообразной обезьяны был близок, как полагают, к дриопитеку и получил наименование «удабнопитека», по местности Удабно, где найдены останки этой обезьяны.

Что же касается других представителей рода обезьян, то эти «младшие братья» наших далёких предков безнадёжно отстали и остались в стороне от той главной дороги эволюционного развития, которая вела от обезьяны к человеку. Некоторые виды высокоразвитых обезьян конца третичного периода всё более приспосабливались к жизни на деревьях. Они остались навсегда привязанными к тропическому лесу. Биологическое развитие других обезьян в борьбе за существование пошло по пути увеличения размеров их тела. Так появились обезьяны огромных размеров — мегантропы, гигантопитеки, останки которых обнаружены на юге Китая, а также обезьяны типа современной гориллы. Но их грубая сила, позволявшая успешно бороться за жизнь в первобытном лесу, нарастала в ущерб высшей сфере жизненной деятельности, во вред эволюции мозга.

Роль труда в выделении человека из животного мира

Обезьяны типа австралопитека под давлением борьбы за существование в корне изменили свой образ жизни, перейдя в поисках пищи от лазания по деревьям тропического леса к наземной жизни. Одновременно открылисьи совершенно новые возможности для развития мозга этих обезьян, определявшиеся переходом к прямой походке, а также тем, что голова стала постепенно приобретать вертикальное положение.

Но самое существенное, решающее, заключалось при этом вовсе не в одних только чисто биологических предпосылках становления человека, блестяще вскрытых Дарвином.

Основоположники марксизма установили тот важнейший факт, что все эти биологические предпосылки могли быть реализованы, могли послужить основой перехода от животного состояния к человеческому не сами по себе, а только.благодаря труду. В своём замечательном произведении «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» Ф. Энгельс писал: «Труд — источник всякого богатства, утверждают политико-экономы. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и нечто бесконечно большее, чем это. Он — первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мыв известном смысле должны сказать: труд создал самого человека»(Ф. Энгельс, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, М. 1953, стр. 3.).

Позднетретичные обезьяны типа австралопитека ещё не умели выделывать искусственные орудия и пользовались лишь готовыми, имеющимися в природе,— палками и камнями. Но они, повидимому, уже не могли существовать без употребления таких, хотя бы вначале данных самой природой, орудий, потому что не имели естественного вооружения, которое могло бы противостоять естественному вооружению их кровожадных противников из мира хищных зверей — у них не было ни острых когтей, ни таких зубов, как у хищников.

Но зато в постоянном употреблении, а затем в изготовлении орудий (сначала в виде простых палок и острых камней) зарождалась трудовая деятельность, на первых порах ещё в значительной мере инстинктивная, затем всё более систематическая и осознанная. Трудовая деятельность была не индивидуальной, а коллективной, объединявшей и сплачивавшей стадные группы наших отдалённейших предков такими крепкими и гибкими узами, каких не знает и не может знать никакое другое животное, также ведущее стадный образ жизни.

В процессе закрепления, развития и усложнения этой первичной трудовой деятельности столь же медленно, но неудержимо и последовательно изменялся весь организм наших предков. В первую очередь всё более и более развивались их руки, а вместе с ними и мозг. Углублялась и расширялась высшая нервная деятельность.

На начальном этапе формирования человека, к которому относится появление обезьян типа австралопитека, назревали, разумеется, только предпосылки для возникновения трудовой деятельности. Но именно отсюда, из отдалённей шей глубины тысячелетий, начинается дорога к труду в настоящем смысле этого слова, к намеренному изготовлению искусственных орудий первобытными людьми.

Значение второго этапа, связанного с изготовлением орудий труда, исключительно велико. С ним начинается развитие человека в собственном смысле этого слова, а вместе с тем — история общества, история человеческого мышления и речи. Правда, первые выделившиеся из животного царства люди были ещё, по словам Энгельса, так же не свободны, как и сами животные. Но каждый шаг в развитии труда был шагом к освобождению человека от полного подчинения стихийным силам природы.

В труде, в добывании средств существования при помощи искусственно произведённых людьми орудий труда возникали и укреплялись социальные связи: стадо обезьян, взявших палки, постепенно и очень медленно превращалось в человеческий коллектив — в общину первобытных людей.

Питекантроп

Большим достижением передовой науки в конце XIX в. явились находки останков ещё более высокоорганизованных существ, чем австралопитек. Останки эти датируются уже целиком четвертичным периодом, который делится на два этапа: плейстоцен, продолжавшийся примерно до VIII—VII тысячелетий до н. э. и охватывающий доледниковое и ледниковое время, и современный этап (голоцен). Открытия эти целиком подтвердили взгляды передовых естествоиспытателей XIX в. и теорию Ф. Энгельса о происхождении человека.

Первым был найден наиболее древний из всех известных сейчас первобытный человек—питекантроп (буквально «обезьяночеловек»). Кости питекантропа впервые были обнаружены в результате настойчивых поисков, продолжавшихся с 1891 по 1894г., голландским врачом Э. Дюбуа вблизи Триниля, на острове Ява. Отправляясь в Южную Азию, Дюбуа поставил своей целью найти останки переходной от обезьяны к человеку формы, так как существование такой формы вытекало из эволюционной теории Дарвина. Открытия Дюбуа с избытком оправдали его ожидания и надежды. Найденные им черепная крышка и бедро сразу показали огромное значение тринильских находок, так как было обнаружено одно из важнейших звеньев в цепи развития человека.

В 1936 г. в Моджокерто, также на Яве, был найден череп ребёнка питекантропа. Там же оказались кости животных, в том числе, как полагают, несколько более древних, нижнеплейстоценового времени. В 1937 г. местные жители доставили в Бандунгскую геологическую лабораторию из Сангирана наиболее полную крышку черепа питекантропа, с височными костями, а затем в Сангиране же были обнаружены и другие останки питекантропа, в том числе ещё два черепа. Всего в настоящее время известны останки по крайней мере семи особей питекантропа.

Как показывает само его название, питекантроп (обезьяночеловек) связывает древних высокоразвитых обезьян типа австралопитека с первобытным человеком более развитого типа. О таком значении питекантропа наиболее полно свидетельствуют черепа из находок в Триниле и Сангиране. В этих черепах сочетаются специфические обезьяньи и чисто человеческие черты. К первым относятся такие особенности, как своеобразная форма черепа, с резко выраженным перехватом в передней части лба, около глазниц, и массивным, широким надглазничным валиком, следы продольного гребня на темени, низкий свод черепа, т. е. наклонный лоб, и большая толщина черепных костей. Но в то же время питекантроп был уже вполне двуногим существом. Объём его мозга (850—950 куб. см) был в 1,5—2 раза больше, чем у современных нам человекообразных обезьян. Однако по общим пропорциям и степени развития отдельных долей мозга питекантроп больше приближался к антропоидам, чем к человеку.
Судя по остаткам растений, в том числе превосходно сохранившимся листьям и даже цветам, найденным в отложениях, непосредственно перекрывающих костеносный тринильский слой, питекантроп жил в лесу, состоявшем из деревьев, которые и сейчас растут на Яве, но в условиях несколько более прохладного климата, существующего ныне на высоте 600—1 200 м над уровнем моря. В этом лесу произрастали цитрусовые и лавровые деревья, фиговое дерево и другие растения субтропиков. Вместе с питекантропом в тринильском лесу обитало множество разнообразных животных южного пояса, кости которых уцелели в том же костеносном слое. При раскопках больше всего найдено рогов антилоп двух видов и оленя, а также зубов и обломков черепов диких свиней. Там же оказались кости быков, носорогов, обезьян, гиппопотамов, тапиров. Нашлись также останки древних слонов, близких к европейскому древнему слону, хищников — барса и тигра.

Как полагают, все эти животные, кости которых найдены в тринильских отложениях, погибли в результате вулканической катастрофы. Во время извержения вулкана лесистые склоны возвышенностей были засыпаны и обожжены массой раскалённого вулканического пепла. Затем дождевые потоки проложили в рыхлой толще пепла глубокие каналы и вынесли в тринильскую долину кости тысяч погибших животных;так образовался костеносный слой Триниля. Нечто подобное имело место во время извержения вулкана Клут в восточной части Явы в 1852 г. По словам очевидцев, огибавшая вулкан большая судоходная река Бронтас вздулась и высоко поднялась. В её воде было не менее 25% вулканического пепла, смешанного с пемзой. Цвет воды был совершенно чёрным, и она несла такую массу сваленного леса, а также трупов животных, в том числе буйволов, обезьян, черепах, крокодилов, даже тигров, что был сломан и полностью уничтожен стоявший на реке мост, самый большой из всех мостов на острове Ява.

Вместе с другими обитателями тропического леса жертвой подобной катастрофы в глубокой древности стали, очевидно, и питекантропы, кости которых обнаружены в Триниле. Эти особые условия, с которыми связаны тринильские находки, как, вероятно, и находки костей питекантропов в других местах на Яве, объясняют, почему там не оказалось никаких признаков употребления питекантропами орудий.

Если бы костные останки питекантропов были найдены в местах временных стоянок, то наличие орудий труда было бы весьма вероятным. Во всяком случае, судя по общему уровню физического строения питекантропа, следует предполагать, что он уже изготовлял орудия и постоянно пользовался ими, в том числе не только деревянными, но и каменными. Косвенным доказательством тою, что питекантроп изготовлял каменные орудия труда, служат грубые изделия из кварцита, обнаруженные на юге острова Ява, вблизи Патжитана, вместе с останками тех же самых животных, кости которых найдены у Триниля в одной толще отложений с костями питекантропа.

Можно, таким образом, сделать вывод, что с питекантропом и близкими к нему существами заканчивается начальный период в формировании человека. Это было, как мы видели, то отдалённейшее время, когда наши предки вели стадный образ жизни и лишь начинали переходить от употребления готовых предметов природы к изготовлению орудий труда.

Древнейшие орудия из камня.

Примерно с 700—600 до 40 тысячелетия до н. э., по определению археологов и геологов, длился тот древнейший период человеческой истории, который называют нижним (или ранним) палеолитом. Если первые орудия представляли собой необработанные случайные куски камня с острыми краями и простые палки, то с течением времени люди начинают намеренно изготовлять орудия труда из камня, применяя для этого простейшие технические приёмы дробления и раскалывания камней. Одновременно, надо полагать, они научились заострять свои примитивные орудия из дерева, обжигая острия палок на огне или обрезая их острыми камнями.

Древнейшие деревянные изделия исчезли бесследно, и поэтому наука ничего не может сказать о них. Очень трудно также отличить расколотые природными силами кремни (так называемые долиты) от тех грубых первоначальных изделий, которые на первых порах выделывал первобытный человек, намеренно раскалывая кремнёвые желваки и булыжники с целью получения необходимого ему режущего лезвия или острия Тем не менее не может быть сомнения в том, что имеющим правильную и устойчивую форму каменным орудиям предшествовали именно такие бесформенные грубые изделия. Этот начальный этап первичного использования режущих свойств камня, этап, следующий непосредственно за использованием палок и острых камней в готовом природном виде, должен был охватывать огромный промежуток времени, во всяком случае несколько сотен тысячелетий.

Вслед за тем складываются уже определённые приёмы использования камня. Появляются первые целесообразно оформленные орудия, а не случайно полученные куски камня с режущим лезвием или остриём. Такими первичными орудиями и должны были, очевидно, пользоваться питекантропы.

На территории Западного Пенджаба (современный Пакистан), в древних галечных отложениях реки Соан, были найдены, например, грубые массивные отщепы, бесспорно сделанные рукой человека, получившие название «раннесоанских». Вместе с ними обнаружены грубые орудия, сделанные из целых галек, грубо отёсанных только на одном конце, в то время как вся остальная поверхность камня оставлена в естественном виде. Примерно к тому же времени относят одно из местонахождений в Китае, недалеко от Пекина (Чжоукоудянь), где найдены останки животных, относящихся к ранней фазе нижнего плейстоцена. Там же оказались обожжённые кости и одна двусторонне оббитая галька — «древнейшее изделие человека, известное сейчас на территории Китая»,— как пишет о ней известный китайский археолог Пэй Вэнь-чжун.

К числу таких древнейших орудии принадлежат и грубо обработанные гальки, найденные в разных областях африканского материка: в Кении, Уганде, Марокко, Танганьике и в долине реки Вааля. Они имеют миндалевидную форму. Один конец их оббит по краям несколькими сколами и превращён в грубое массивное остриё. В Восточной Африке такие орудия оказались в самом основании древних галечных отложений реки Замбези (Олдовэйское ущелье). Вместе с ними были найдены кости примитивного слона — предка древнего слона, слона-динотерия, зебры, рогатой жирафы. На юге Африки такие орудия найдены в гравии древних террас реки Вааля. В классической области древнего палеолита Европы, в долине реки Соммы, у города Амьена, в галечных отложениях второй террасы, вместе с подобными изделиями найдены также многочисленные отщепы, изготовленные людьми. Слегка подправленные вдоль лезвий грубой ретушью(Ретушь здесь— обработка камня мелкими сколами.)они образуют различного вида примитивные орудия, похожие на острия, а также скрёбла с выпуклым и вогнутым лезвием; форма целиком зависит ещё от очертаний исходного материала, т. е. отщепов. В тех же галечных слоях встречены кости животных среднеплейстоценового времени — южного слона, древнего слона, носорога Мерка, этрусского носорога, лошади Стенона(Названы по фамилиям учёных, изучивших и определивших ископаемые остатки эгид животных.), саблезубого тигра (махайрода).

Шелльский период.

Следующий этап развития материальной культуры древнейших людей назван археологами «шелльским» (по селению Шелль во Франции, при впадении реки Марны в Сену, где была впервые обнаружены каменные орудия, характерные для этого этапа). Полнее всего изучены шелльские местонахождения во Франции, в долине Соммы, у Амьена. Они рисуют уже вполне сложившуюся технику использования кремня, в основе которой лежит приём двустороннего стёсывания гальки, получавшей таким образом определённую, строго целесообразную форму массивного орудия, один конец которого имел вид острия. Это и были шелльские ручные рубила. Оставленная без обработки гладкая часть гальки на конце, противоположном острию, служила естественной рукоятью, удобной для держания орудия в ладони. Края шелльских рубил оформлялись сильными, наносившимися попеременно то с одной, то с другой стороны сколами и поэтому, если смотреть на них сбоку, имеют характерный зигзагообразный вид.

Шелльское рубило, — единственная чётко выраженная форма крупных орудий того времени,—несомненно, было универсальным по своему назначению. Шелльский человек мог выполнять им все работы, при которых необходимо прочное остриё и массивные режущие лезвия, а в то же время требовалось наносить сильные удары—рубить, резать, копать землю, например, при добыче съедобных растений или при извлечении мелких животных из нор. Само собой разумеется, что рубило могло служить и в качестве оружия при защите или нападении, особенно во время охоты на животных. Интересно, что шелльские рубила удобнее захватываются правой рукой и при этом так, что рабочей частью орудия оказывается не только острый конец его, но и боковое продольное лезвие. Уже в шелльское время человек работал преимущественно правой рукой.

Однако рубило вовсе не было единственным орудием шелльского человека. Во всех памятниках шелльского времени вместе с рубилами встречаются и мелкие орудия, хотя и грубые, но с совершенно определившейся формой: острия, грубые проколки, скребловидные орудия. Древний мастер неизбежно получал в результате отёсывания исходного желвака или гальки большое количество отщепов. Каждый крупный отщеп мог быть при этом использован как примитивный режущий инструмент в готовом виде даже без дальнейшей обработки. Такие острые отщепы могли служить для расчленения охотничьей добычи, заменяя отсутствовавшие у человека острые когти и клыки. Ещё важнее, повидимому, была их роль в качестве инструментов для изготовления орудий и вооружения из дерева, хотя бы в виде простых заострённых дубин и палок.
К области распространения палеолитических орудий относятся и далёкие от Средиземного моря южные области Азии. Давно известны ручные рубила шелльского облика, найденные в Индии, особенно в районе Мадраса; есть они и на острове Цейлон. Шелльские рубила обнаружены в настоящее время и на севере Пакистана — в Пенджабе, а также в Кашмире, в Верхней Бирме, в Малайе, на Яве.

В СССР орудия шелльского типа обнаружены советскими исследователями в Армении. Территория Армении представляет собой высокое плато, почти сплошь покрытое мощными толщами лав четвертичного времени, которые перекрыли более древний, раннечетвертичный рельеф страны. Только немногие участки армянского плато остались свободными от влияния вулканической деятельности четвертичного периода. На одном из таких участков и расположена возвышенность Большой Богутлу, или Артин, у подножья которой находится холм Сатани-Дар, получивший теперь всемирную известность в археологии.

На склонах Сатани-Дара, усыпанных осколками вулканического стекла — обсидиана, найдены куски этого камня, обработанные человеком. Таковы прежде всего грубые рубила. Форма их миндалевидная и сердцевидная, лезвие зигзагообразное, рукоять, или, как иногда пишут, «пятка», нередко занимает около двух третей орудия. Вместе с ручными рубилами встречаются грубые дисковидные рубящие орудия, массивные остроконечники и примитивные «свёрла», т. е. отщепы или куски обсидиана с остриём.

Близкие по типу архаические орудия обнаружены на черноморском побережье Кавказа, особенно в Яштухе, около Сухуми. Грубые отщепы и изделия типа ручных рубил найдены также на Днестре, около Луки-Врублевецкой. Таким образом, зона, в которой началось развитие человечества, охватывала ряд южных районов Советского Союза.

Судя по распространению шелльских орудий, человек в то время существовал уже во многих местах. В Европе наиболее многочисленные следы его деятельности известны, как сказано выше, во Франции. Шелльские орудия в большом числе найдены и в Испании. Обилие шелльских находок в Африке подтверждает, что этот континент, в особенности долина Верхнего Нила и прилегающие к ней ныне пустынные области, являлся одним из тех мест, где уже в то время жил человек.

Исключительно ценны также новейшие находки на территории Северной Африки, в Тернифине (Алжир). Здесь при разработке песчаника ещё с 70-х годов прошлого века нередко находили кости животных нижнечетвертичного времени: крупного слона-атлантикуса, в том числе целый череп этого слона, кости гиппопотама, носорога, зебры, жирафы,верблюда, крупного павиана, антилопы, а также саблезубого тигра— махайрода. Вместе с этими костями встречались сходные с шелльскими грубые каменные изделия из плотного песчаника, известняка и реже из кремня, в том числе трёхгранные в поперечном сечении, двусторонне обработанные рубила. В 1934 г. в Тернифине в тех же условиях, в тех же слоях были обнаружены и останки древнейших людей.
Таким образом, впервые с полной ясностью устанавливается, что древнейшие люди, близкие по уровню своего развития к питекантропу и вместе с тем уже имевшие черты сходства с более развитым человеком—синантропом, как и следовало ожидать, выделывали орудия именно шелльского типа, пользовались в своей трудовой жизни рубилами шелльских форм.

Условия жизни человека в шелльский период.

Чтобы представить себе условия, в которых существовал человек шелльского периода, следует обратить внимание прежде всего на останки животных, обнаруженные при раскопках вместе с шелльскими орудиями или в отложениях, в которых такие орудия встречаются.

Во Франции это были южные животные отдалённого доледникового прошлого — гиппопотам, древний слон с прямыми бивнями, носорог Мерка, лошадь Стенона, гигантский бобр. Шелльского человека во Франции, в районе современного Парижа, окружала, таким образом, природа, похожая на ту, в которой жил на Яве питекантроп. В сходных условиях жил шелльский человек и на территории СССР.

Условия, в которых обнаруживаются шелльские орудия, залегающие в галечных отложениях древних речных террас, показывают, что человек того времени жил небольшими группами и вёл бродячую жизнь по берегам рек, озёр и в глубине субтропического леса. Во время дождя или в жару убежищем человеку могли служить густые группы деревьев или кустов, скальные навесы и в лучшем случае самые примитивные шалаши-навесы из наскоро набросанных ветвей. Одежда отсутствовала или ограничивалась накидками из невыделанных шкур животных.

Добывание огня не было известно. Самое большее, что было в возможностях человека,— это некоторое время поддерживать огонь, возникший помимо его воли.

Находки костей крупных животных вместе с шелльскими орудиями, невидимому, свидетельствуют о том, что люди этого времени иногда убивали гигантских толстокожих животных. Но достаточно взглянуть на примитивные шелльские изделия, чтобы убедиться в том, что такая охота ещё не могла быть систематической. Основным источником существования людей шелльского времени, вероятно, была охота на мелких животных. Лишь в редких случаях им удавалось воспользоваться неопытностью детёнышей крупных зверей или убить большое животное. Большое значение должно было иметь также и собирание дикорастущих съедобных растений, которыми изобилуют субтропики, а также насекомых и ящериц.

Но главное, с исторической точки зрения, заключалось в том, что охотник и собиратель шелльского времени уже прочно и бесповоротно стоял на человеческом пути развития. С этого времени древнейшее человечество шло по пути прогресса, обусловленного развитием и усложнением коллективной трудовой деятельности — той силы, которая выделила человека из животного мира и затем высоко подняла его над природой.

Ашельский период.

Дальнейшее развитие труда находит своё отражение в усовершенствовании каменных орудии и техники их изготовления.

Везде, где встречаются грубые шелльские орудия, на смену им появляются новые, более тщательно и умело изготовленные — ашельские (Названы так по месту их первого обнаружения в Сент-Ашеле (предместье города Амьена во Франции)).

Ашельское рубило отличается от шелльских рубил прежде всего своими правильными миндалевидными, треугольными или овальными очертаниями. Поверхность ашельских рубил обычно сплошь обработана сколами, свидетельствующими уже о хорошем знании свойств кремня, о несравненно более искусной руке мастера, которая наносила теперь меткие и хорошо рассчитанные удары. Если человек шелльского времени мог наносить только сильные и резкие удары, в результате которых на краях орудия оставались глубокие выемки, то ашельский человек научился отделять от камня тонкие и плоские отщепы. Лезвие ашельских рубил было поэтому уже не зигзагообразным, а прямым и острым. Улучшаются формы орудий, изготовленных из отщепов, устойчиво повторяются серии определённых изделий: остроконечников, скрёбел и так называемых свёрл.
Важными были и перемены в образе жизни людей. В ашельское время впервые возникают охотничьи лагери, появляются более или менее постоянные поселения. Замечательным примером таких поселений могут служить раннеашельские находки в Торральбе (Испания). Древнее поселение располагалось здесь на высоте 112 м над уровнем моря, на берегу древнего озера. К озеру на водопой, на его покрытые сочной растительностью берега приходили слоны, носороги, быки, олени и лошади, становившиеся добычей первобытных людей. На стоянке уцелело множество костей этих животных, в том числе целые черепа южного слона с бивнями, достигающими 3 м в длину, кости этрусского носорога и носорога Мерка, лошади Стенона. Вместе с костями животных в культурном слое были обнаружены многочисленные рубило из кварцита, халцедона и песчаника, а также обычные мелкие изделия из отщепов.

Человек ашельского времени уже широко осваивает готовые природные жилища, которыми служили для него пещерные навесы и гроты. Известны пещерные поселения ашельского времени в гроте Обсерватории, вблизи Монако, у берега Средиземного моря, в пещере Умм-Катафа, к юго-востоку от Иерусалима, и особенно в пещере Эт-Табун, на горе Кармел, в северной части Палестины.
Пещера Эт-Табун имела вид глубокой и высокой ниши, открытой к северу и заполненной рыхлыми пещерными отложениями более чем на 15 м. В её позднеашельском слое были обнаружены остатки очагов в виде тёмнобурых или жёлтых пятен обожжённой земли. Обработанные кремни располагались неодинаково, преимущественно около скалистой стены грота. В одном месте у входа в грот оказалось скопление орудий, состоявшее из 29 специально запрятанных ручных рубил. Всего в раскопанных участках грота найдено было около 50 тыс. изделий, причём подавляющую массу их составляли готовые, вполне законченные орудия: рубила, скребки, острия, ретушированные отщепы и пластины. Самым поразительным является здесь множество ручных рубил, что указывает на важное значение этого древнейшего орудия в жизни палеолитического человека. Их найдено здесь более 8 тыс.

Многочисленные следы очагов, множество превосходно обработанных орудий из кремня, в том числе тысячи рубил, наглядно показывают, что пещера Эт-Табун на протяжении тысячелетий служила жилищем человеку того времени, уже далеко оставившему позади своих предшественников и предков шелльского периода, бродивших без постоянных пристанищ в субтропических лесах и джунглях доледниковой эпохи. Огонь стал теперь, вместе с орудиями труда, основой существования человека и опорой первобытной общины в её борьбе с природой.

Человек ашельского времени, очевидно, использовал огонь не только в качестве источника живительного тепла для согревания своего тела в холодное время года, но и как средство борьбы с постоянно угрожавшими ему хищниками.
Даже слабые старики, женщины и дети, вооружённые пылающей головнёй, были сильнее тех зверей, которые являлись грозой тропического леса.

Очень рано, надо полагать, люди научились поджаривать на огне мясо животных, а также съедобные коренья и плоды. Это не только улучшило пищу и расширило пищевые ресурсы, но и положило ещё более резкую грань между человеком и животными, способными употреблять пищу только в её естественном, данном самой природой виде.
Синантроп.

Долгое время не был известен, однако, облик самого человека ашельской поры. Единственной европейской находки (мы имеем в виду так называемую гейдельбергскую челюсть, найденную в 1907 г. близ Гейдельберга, в Германии,— откуда и происходит её название), относящейся примерно к этому периоду, было недостаточно для выяснения облика человека ашельской поры. Совершенно исключительное значе ние имеют поэтму замечательные находки китайских учёных в Чжоукоудяне, запол няющие разрыв, имеющийся между находками останков древнейшего обезьяночело века (питекантропа), с одной стороны, и человека следующего этапа (неандертальца) — с другой.

Чжоукоудянь находится в 54 км юго-за паднее Пекина, в том месте, где пекинская равнина переходит в горный район, изрезанный долинами. Во время систематич ских исследований, предпринятых китайскими научными учреждениями с 1934 по 1937 г., до японского вторжения в Китай, была выполнена огромная работа по изучению чжоукоудяньских отложений с остатками древней фауны, представляющих собой заполнение древних трещин и пещер. В Китайской Народной Республике исследования всемирно знаменитых чжоукоудяньских находок были возобновлены и снова дали богатые результаты.

В итоге долголетних работ установлено,. что в Чжоукоудяне в пяти пунктах (местонахождения № 1, 4, 13, 15 и «Верхняя пещера») вместе с костями животных имеются следы деятельности человека.
Наиболее обширным и богатым находками явилось местонахождение № 1. Первоначально это была грандиозная пещера, состоявшая, возможно, из нескольких пещер, расположенных ярусами, но своды их разрушились ещё в начале верхнеплейстоценового времени. Первобытный человек обитал в ней в течение многих десятков или даже сотен тысячелетий, за которые накопилась толща отложений более 50 м. Это было, по мнению одних исследователей, раннеплейстопеновое время. По мнению же других, более вероятному, заселение основной пещеры Чжоукоудянь древнейшими людьми относится к среднеплейстопеновому времени, т. е. к концу второго оледенения или к межледниковому этапу, отделяющему второе оледенение от следующего, третьего ледникового периода в Гималаях.

Современниками человека того времени, названного учёными синантропом, были носороги двух видов, саблезубый тигр и другие представители гигантских кошек среднеплейстопенового времени, два вида медведей, китайская гиена, дикие лошади, кабан, газели, олени, буйволы. Синантроп охотился главным образом на оленя. Из найденных в пещере кистей животных оленю принадлежит 70 %. Кроме того, синантроп употреблял в пищу съедобные растения, особенно ягоды и плоды, в том числе дикую вишню. Самой замечательной чертой отложений в местонахождении № 1 является наличие в нём мощных слоев золы, указывающих, что синантроп широко и повседневно пользовался огнём, сжигая в кострах кустарник, хотя, может быть, ещё и не умел искусственно добывать огонь.

Найденные здесь каменные изделия изготовлены, главным образом, из песчаника, кварца, а также отчасти кварцита, вулканических пород, роговика и кремня. Синантроп использовал обычно в качестве сырья для изготовления своих орудий скатанные водой речные гальки, грубо оббивая их вдоль одного края. Таким способом изготовлялись крупные рубящие орудия с широким овальным лезвием, как у сечки или топора-колуна. Обычными были и грубые дисковидные каменные ядрища-нуклеусы, от которых отбиты отщепы и пластины. Отщепы и пластины употреблялись как режущие инструменты. Простая подправка по краю ретушью превращала их в скребловидные орудия или острия.

Таким образом, хотя в пещере синантропа и не найдено бесспорных ручных рубил, подобных ашельским, синантроп по общему уровню своего культурного развития поднялся уже достаточно высоко. Он пользовался огнём, имел постоянные места обитания в пещерах, добывал таких крупных животных, как олени, газели и дикие лошади, охотился даже на носорогов. По общему уровню развития техники большинство авторов относят синантропа к раниешелльскому периоду, другие видят в нём даже черты, близкие к более позднему, мустьерскому, периоду. Правильнее было бы относить находки в Чжоукоудяне к ашельскому времени.
Об относительно более высоком уровне развития синантропа свидетельствуют и его костные останки. В Чжоукоудяне на различных уровнях местонахождения № 1 рассеяны останки более чем 40 особей синантропа, в том числе фрагменты черепов. Судя по строению нижних конечностей, синантроп был уже вполне двуногим существом. Общее прогрессивное развитие синантропа нашло отчётливое выражение в устройстве его верхних конечностей, всё быстрее развивавшихся в процессе постоянной и систематической трудовой деятельности. Его верхние конечности были в основном уже настоящими человеческими руками, образовавшимися в результате труда и предназначенными главным образом для трудовых действий.

В процессе развития труда у синантропа со всё большей отчётливостью складывалась и такая чисто человеческая черта, как преимущественное значение правой руки. В отличие от животных, у которых передние конечности развиты строго симметрично, и лаже от питекантропа у синантропа правая рука несла несравненно большую трудовую нагрузку, чем левая. Это видно из того, что мозг синантропа имеет асимметричное строение — одна половина его мозга развита лучше другой.

Расселение людей типа синантропа.

Большое значение имеют находки останков близких к синантропу существ в других странах. Таковы зубы, найденные в 1948 г. на севере Вьетнама, сходные с зубами синантропов; две челюсти, близкие к челюсти гейдельбергского человека, обнаруженные в 1949 и 1950 гг. в пещере Сварткранс, на юге Африки; коренной зуб, найденный в Трансваале в 1938 г., принадлежащий какому-то представителю древнейших людей, близкому к синантропу.

Человекообразное существо, которому принадлежали кости, обнаруженные в пещере Сварткранс, имеет черты, близкие как к синантропу из Китая, так и к гейдельбергским людям из Европы. В 1935 г. у озера Эяси, в Восточной Африке, обнаружены остатки черепов таких же близких к синантропу существ, которые получили название африкантропов. Не менее интересной,— как новое указание на тот факт, что останками синантропа и близких к нему по облику существ представлен определённый этап эволюции человека,— является находка одной нижней челюсти в 1953 г. в Макапансгате (Центральный Трансвааль, Африка). Челюсть эта, обнаруженная в известняковом карьере, принадлежала взрослой, повидимому, женской особи существа, названного «прометеев австралопитек», и очень похожа на челюсть синантропа из Чжоукоудяня.

На территории Советского Союза ашельские орудия, свидетельствующие о наличии здесь в то время древнейших людей, обнаружены сейчас целыми сериями на Северном Кавказе, в Абхазии, Армении, Южной и Северной Осетии. Следы пребывания человека этого или очень близкого времени найдены сейчас и в Туркменистане — у берегов Каспийского моря, а также на высотах Тянь-Шаня — в Киргизии.

Таким образом, на огромном пространстве южных областей Азии, на юге Европы, а также в Африке вплоть до её крайних южных областей в среднеплейстоценовое время, перед великим, или максимальным, оледенением Северной Европы и Северной Азии. уже жили древнейшие люди, стоявшие по степени развития их орудий труда на уровне ашельской культуры, а по физическому облику близкие к синантропу.

На всей этой территории неуклонно шёл прогрессивный процесс развития первобытного человечества, имевший в своей основе развитие труда, укрепление общественных связей.

Укрепление общественных связей.

Коллективы синантропов и, очевидно, их ближайших предшественников качественно отличались от тех объединений, которые свойственны животным, ото было уже не стадо обезьян, а человеческое объединение, хотя ещё весьма примитивное.

Мы не можем ясно представить себе внутренний строй этих древнейших объединений, так как этнографам неизвестно ничего похожего на состояние людей столь отдалённого времени, да и совершенно невозможно, чтобы каким-то чудом спустя 500—300 тыс. лет уцелел до нашего времени тип отношений, хотя бы отдалённо похожий на строй коллективов шелльского или ашельского времени. Даже наиболее отсталые группы человечества, оказавшиеся в XVIII—XIX вв. на самых отдалённых от центров передовой культуры местах земного шара, вроде тасманийцев, по своему физическому и умственному развитию не отличались от других современных людей. Очень мало может дать для решения этой сложной проблемы также и изучение различных пережитков древних общественных отношений даже у ряда племён нашего времени.

Бесспорно одно: общий уровень развития первобытных людей в тот период был крайне низким. На всей огромной территории расселения древнейшего человечества находились отдельные небольшие группы людей, отделённые друг от друга обширными пространствами. Их технический опыт и производственные навыки нарастали чрезвычайно медленно. Орудия труда были крайне грубыми и несовершенными. Труд в целом оставался ещё неразвитым.
Прямым наследием животного прошлого были формы брачных отношений внутри этих древнейших общин. Судя по тому, что мы знаем об этих отношениях в более поздних человеческих общинах, где они только частично были урегулированы, в это древнейшее время брачные отношения должны были иметь беспорядочный характер (стадия промискуитета), определяясь лишь биологическим инстинктом.

Но самое основное заключалось в том, что внутри такой первобытной группы, орды или человеческого первобытного стада, существование которого было обусловлено жизненной необходимостью, имелась такая могучая сила, какой не было и не могло быть даже в наиболее крепко спаянном стаде животных,— коллективная трудовая деятельность в борьбе с природой. В процессе развития трудовой деятельности внутри первобытной общины росли и крепли общественные связи, обуздывавшие прежние зоологические инстинкты, унаследованные человеком от его животных предков. В ходе тысячелетий новое, человеческое, всё больше и больше брало верх над старым, звериным. Это выразилось, в частности, в ограничении полового общения между родителями и их детьми.
Судя по строению мозга, древнейшие люди, до неандертальца включительно, не могли ещё в такой степени, как это стало возможным у позднейших людей, контролировать своё поведение, в частности сдерживать порывы ярости. Само собой разумеется, что чем дальше вглубь прошлого, тем эта черта древнейших людей должна была быть более резкой и сильно выраженной — у синантропа сильнее, чем у неандертальца, а у питекантропа сильнее, чем.у синантропа. И, с другой стороны, чем дальше шла история, тем быстрее происходила эволюция человека как общественного существа, тем сильнее сказывалось воспитывающее влияние первобытной общины, тем полнее поведение индивида определялось общественными связями. Во всяком случае ясно, что даже самые первобытные люди никогда не вели жизнь одиноких «робинзонов». История древнейшего человечества не знает фантастического периода индивидуальной охоты и поисков пищи. Сила первобытных людей, их преимущество перед самыми сильными и опасными хищниками заключались в том, что они выступали не в одиночку, а коллективом, скреплённым трудовой деятельностью, совместной борьбой с природой.

Развитие высшей нервной деятельности человека.

О непрерывном восходящем развитии человеческого ума наглядно свидетельствует последовательное возрастание объема головного мозга наших предков и усложнение его структуры, в особенности коры и тех частей мозга, с которыми связаны высшие функции мышления, о чём можно судить по рельефу внутренней полости черепа, соответствующей объёму и форме мозга.

Характерно, что на гипсовых отливках внутренней полости черепа питекантропа ясно видно, например, что у него гораздо слабее, чем у более поздних людей, была выражена лобная доля мозга; теменная часть мозга тоже имела примитивные черты строения. Изучая эти черты мозга питекантропа, исследователи пришли к выводу, что у негоне были ещё развиты в достаточной мере центры внимания и памяти, а способность к мышлению оставалась зачаточной.

Прогрессивная эволюция мозга синантропа нашла своё выражение, как мы уже видели, в непосредственно обусловленной ростом труда асимметричностиего строения. Она выразилась вместе с тем и в других, не менее существенных изменениях этого органа. Если мозг питекантропа, имея в среднем объём около 870 куб. см, значительно превышал по своей величине мозг австралопитека и тем более человекообразных обезьян нашего времени, то мозг синантропа увеличился в еще большей степени, достигнув в среднем объёма в 1040 куб.см. а один из черепов имел даже ёмкость в 1 225 куб. см.

Выше, чем у питекантропа, стал в результате общего увеличения мозга синантропа также и его черепной свод, что в свою очередь, надо полагать, должно было находиться в неразрывной связи с прогрессивным развитием строения черепа в целом, с оформлением в нём новых, человеческих особенностей и в устройстве лицевой его части. Голова синантропа, должна была поэтому иметь значительно более человеческий облик, чем у его предшественника — питекантропа.

Развитие человеческой психики шло в неразрывной связи с эволюцией его трудовой деятельности. «То состояние,—говорит Маркс,—когда человеческий труд еще не освободился от своей примитивной, инстинктивной формы, относится к глубинам первобытных времен». То было время «первых животнообразных инстинктивных форм труда»(К, Маркс, Капитал, т. I, Грсполитиздат, 1953, стр. 185.). Чем дальше шло развитие коллективной деятельности людей, тем, разумеется, всё богаче и полнее становилось мышление человека. Особое значение с этой стороны имеет непрерывное усовершенствование каменных орудий на протяжении нижнего палеолита. Сюда относятся в первую очередь ручные рубила, прошедшие в своей эволюции ряд этапов, начиная от простой гальки, лишь слегка затёсанной на конце, до изящных, геометрически правильных по очертаниям, миндалевидных или треугольных изделий конца ашельского времени. Такая последовательная эволюция форм древнейших орудий наглядно свидетельствует о прогрессивном развитии ума первобытного человека.

Прежде чем получить готовое орудие, нужно было найти подходящий для этого материал и верно оценить его технические качества. Затем следовала серия операций по предварительному освобождению камня от корки, по первичному оформлению орудия при помощи специального отбойника и, наконец, по окончательной отделке его, может быть даже не отбойником, а более подходящим инструментом типа деревянного молотка или отжимника.

И. П. Павлов показал, что в развитии высшей нервной деятельности у животных и человека следует различать два особых её вида. Один вид представлен первой сигнальной системой, выше которой не поднялись даже наиболее высокоорганизованные животные. Животные в состоянии воспринимать только конкретные сигналы — раздражения, поступающие в их мозг из внешнего мира. Энергия внешнего раздражения выступает в нервной сигнальной системе только как рефлекс, как конкретно-чувственное переживание в виде ощущения, отражающего лишь частные и конкретные качества тех или иных предметов внешнего мира. Животное ощущает, например, тепло или холод, вкус того или иного предмета и соответственно реагирует своим поведением на эти ощущения в борьбе за существование.

Важнейшее значение имеет затем то обстоятельство, что необходимость успешного приспособления животных в борьбе за существование к меняющимся условиям среды требует гибкости поведения животных, т. е. быстрой смены реакций. Такая быстрая смена реакций обеспечивается условными рефлексами, не прирождёнными, а приобретёнными. Условные рефлексы позволяют животным обнаруживать пищу по случайньм и временным признакам, которые и служат им условными сигнальными раздражителями, побуждающими двигаться к источнику пищи. Если бы этого не было, животные не смогли бы искать пищу в изменчивой сложной обстановке и вымерли бы. Условные рефлексы спасают животных и от грозящей им опасности. И. П. Павлов писал, что, если бы животное стало искать спасения только в тот момент, когда его коснулись клыки хищника, оно неминуемо погибло бы; но благодаря развитию условных рефлексов животное, как только услышит звуки, являющиеся сигналами приближения хищника, скрывается от врага.

Уже на этой ступени, следовательно, вырабатываются достаточно сложные формы отражения действительности, складывается достаточно гибкая высшая нервная деятельность животных. Однако зачатки познания ограничиваются на этой ступени немногим. Они не поднимаются выше способности различать качества отдельных предметов.

Оставаясь в целом на уровне первой сигнальной системы, современные человекообразные обезьяны во многом ушли в ее развитии дальше других животных. Их высшая нервная деятельность основана на значительно более усложнённых и чётких условных рефлексах. Она соответственно отличается наибольшей подвижностью и гибкостью. Такое развитие высшей нервной деятельности антропоидных обезьян связано с их строением и обусловлено характером борьбы за существование.

Обладая четырьмя руками, которых нет у других животных, обезьяны могут легко выполнять такие действия, на какие неспособны четвероногие звери, например, пользоваться палками, камнями. В силу этого они вступают в более сложные связи с окружающей средой, могут совершать гораздо более сложные действия. В соответствии с усложнённым характером деятельности обезьян усложняются и рефлекторные процессы в их мозгу. Отдельные ассоциации, отдельные ощущения и впечатления сливаются у антропоидов в более сложные цепи ассоциаций, чем у других животных.

Благодаря своей повышенной наблюдательности антропоидные обезьяны в состоянии подмечать различные более тонкие явления и качества действительности. И. П. Павлов определял эти черты поведения обезьян как зачаточное «мышление в действии», в основе которого находятся цепи ассоциаций. Но с окончанием действия оканчивается и «мыслительный» процесс, ибо он у обезьян ограничен конкретной данной ситуацией, рамками данного действия. В отличие от человека обезьяна не в состоянии оторваться от данной конкретной ситуации, она не может сама проявить далеко идущую инициативу, сделать хотя бы простейшее изобретение, требующее обобщения.

Мышление в своём возникновении неразрывно связано со следующей, второй ступенью в развитии высшей нервной деятельности, свойственной только человеку и принципиально, качественно отличной от высшей нервной деятельности не только низших животных, но и наиболее высокоорганизованных обезьян.

Возникновение второй сигнальной системы явилось поэтому поворотным моментом, переходом от одного качества к другому, более высокому. Такой переход, разумеется, был подготовлен длительным развитием первой сигнальной системы у наиболее высокоорганизованных животных. Чтобы перейти от высшей нервной деятельности животных к человеческому мышлению, необходима была выросшая в процессе трудовой деятельности, на основе практического опыта сотен поколений, способность реагировать не только на прямое раздражение, но и на звуковой раздражитель особого рода — слово. Нужно, чтобы вызывающее реакцию ощущение замещалось словом,— это и есть вторая сигнальная система. Организм теперь реагирует уже не только на сигналы непосредственных внешних раздражении, но и на сочетания звуков, которые вначале сами были реакцией на такие раздражители. Сочетания звуков — слова становятся «сигналами сигналов». В них выражаются общие черты и качества, представленные во всём многообразии конкретных явлений и ощущений, и поэтому значение речи для становления человеческого мышления огромно. В. И. Ленин писал по этому поводу: «Всякое слово (речь) уже обобщает. Чувства показывают реальность; мысль и слово — общее»(В. И. Ленин, Философские тетради, Госполитиздат, 1947, стр 256.).

В словах, в языке выражается уже отвлечённое мышление, в языке же оно и формируется, не может без него существовать. Само собой разумеется, что вторая сигнальная система у человека вовсе не отменяет и не исключает первую сигнальную систему. Напротив, богатство и сложность деятельности человеческого мозга определяется именно тем, что человек обладает и первой и второй сигнальными системами, тесно связанными друг с другом. При этом следует подчеркнуть, что, будучи более совершенной формой высшей нервной деятельности, вторая сигнальная система существенно изменила у человека и работу его первой сигнальной системы Благодаря слову человек воспринимает и ощущает мир иначе, чем животное,— он познаёт его в процессе своего общественного опыта. Процесс познания действительности находится у человека на качественно иной ступени, чем у всех других живых существ.

Отражая действительность в логических формах мышления, т. е. восходя от ощущений, впечатлений и конкретно-чувственных представлений — образов к абстрактным общим понятиям, человек выделяет существенное в предметах и явлениях. Он полнее и глубже раскрывает их действительную сущность, познаёт объективные законы реального мира. Зарождение отвлечённого мышления — долгий и сложный процесс. Он стал возможным благодаря трудовой деятельности, благодаря общественной жизни. Человек познаёт действительность в ходе её практического освоения, ежечасно, ежеминутно проверяя практикой свои представления. Сохраняя правильное и отбрасывая неправильное, он идёт от незнания к знанию.

Древнейшие люди, конечно, находились ещё чрезвычайно далеко от скольконибудь глубокого познания действительности, от власти над природой. Вооружённые лишь палками и грубыми каменными орудиями, только отчасти выделившиеся из животного царства, они стояли в самом начале великого пути человеческого прогресса.

Происхождение речи.

Развитие мышления, таким образом, не может рассматриваться независимо от развития речи. Язык и мышление с самого начала вырастали на одной и той же трудовой почве, находились в неразрывной связи и во взаимодействии друг с другом. Язык закрепляет и регистрирует результаты работы мышления и делает возможным обмен мыслями, без чего невозможно общественное производство, а следовательно, и самое существование общества.

Отсюда ясно, какое огромное значение в истории древнейшего человечества, в развитии его мышления и культуры должно было принадлежать языку.

В науке, начиная ещё с древнего мира, было выдвинуто немало гипотез, потрачено много усилий, чтобы раскрыть тайну возникновения речи, установить время, когда она появилась, и причины, которые вызвали её к жизни. Но все попытки разъяснить происхождение речи были бесплодны, потому что создатели этих теорий не имели правильного диалектико-материалистического представления об обществе и историческом процессе и, следовательно, не могли понять общественную роль и значение языка.

Классики марксизма первые в истории развития науки показали, что язык, как средство общения между людьми, был рождён развитием труда и общества; он в то же время был условием и мощным стимулом дальнейшего развития трудовой деятельности человека и общественных связей.

Следует подчеркнуть при этом, что уже древнейшая речь была в основном звуковой; телодвижения и мимика только дополняли звуковую речь, хотя роль этих вспомогательных средств выражения мыслей и чувств могла быть у древних людей более значительной, чем в настоящее время.

Как известно, обезьяны являются самыми шумными обитателями тропического леса. В их жизни звукам принадлежит огромная роль. Громкие крики помогают обезьянам найти друг друга в густой листве, криками они предупреждают друг друга об Опасности, привлекают внимание к запасам пищи. Разнообразные крики и шумы сопровождают передвижения обезьян, их игры и т. д. Звуками обезьяны выражают недовольство, гнев, страх, нетерпенье, отчаяние, удовлетворённость.

Но звуки, издававшиеся древнейшими людьми, уже принципиально должны были отличаться от звуков, которые может издавать голосовой аппарат обезьяны. Различие заключалось здесь, конечно, не просто и не только в богатстве тех или иных модуляций, не в разнообразии звуков, а в их общественной роли, в их социальной функции у человека. Звуки речи древнейших людей качественно отличались от обезьяньих звуков, они находились примерно в таком же отношении к ним, в каком находятся употреблявшиеся первобытными людьми орудия труда, хотя бы самые простые, наиболее примитивные, к палкам и камням, которыми иногда пользовались обезьяны.

Какими бы ни были примитивными звуки древнейшей речи, но, сопровождая труд, вытекая из трудовой деятельности и обслуживая её, такие звуки выражали определённое общественное содержание. «Формировавшиеся люди», писал по этому поводу Ф Энгельс, со временем неизбежно «пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу»(Ф. Энгельс, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, стр. 6.).

Звуки речи древнейших людей отличались, следовательно, от голосовых звуков, издаваемых не только обезьянами, но и всеми без исключения животными, в том числе наиболее одарёнными в звуковом отношении. В звуках речи людей выражены были абстрагирующие способности ума, сознательный характер человеческой деятельности, а не слепой инстинкт. Поэтому звуки речи не оставались у древнейших людей и их ближайших предков в одном и том же неизменном состоянии, как у животных. Напротив, по мере развития труда и в связи с ним эти звуки, а вместе с ними и соответствующие органы, совершенствовались, развивались и обогащались.

Сравнительное анатомическое изучение гортани высших человекообразных обезьян и человека наглядно показывает, как в тесной связи с другими изменениями человеческого тела постепенно изменялся голосовой аппарат наших далёких предков:

Решающее значение имеет прежде всего тот факт, что уже питекантроп был двуногим существом, что тело его имело прямое, вертикальное положение. Выпрямление положения головы усилило связь гортани и полости рта и привело к изменению формы голосовой щели Исчезли нечёткие крики, на смену им появились звуки с более тонкими оттенками, существенно отличные от звуков, издаваемых обезьянами.

Судя по характеру нижней челюсти, у питекантропа или синантропа отсутствовала ещё возможность частой смены артикуляции речи. Их голосовой аппарат был для этого ещё слишком примитивен и неразвит. Гортань первобытного человека ещё не была в состоянии произносить сколько-нибудь сложные и чётко оформленные сочетания звуков. Но наличие уже достаточно дифференцированного рельефа в области нижней части левой лобной извилины мозга, т. е. той, где расположен двигательный центр речевой деятельности, позволяет предполагать, что, например, синантроп уже объяснялся звуковой речью, хотя и не вполне членораздельной. Речь людей всего нижнего палеолита, конечно, ещё состояла из очень слабо дифференцированных звуков, дополняемых по необходимости мимикой и телодвижениями. Мы не можем установить, какими именно были первичные комплексы звуков, как были оформлены эти древнейшие слова, с которых начиналась речь. Но ясно самое главное — это было рождённое трудом могучее средство дальнейшего продвижения человека вперёд по пути укрепления общественных связей.

Непрерывное прогрессивное развитие зачатков языка было естественным и неизбежным потому, что развитие труда, всё более и более усиливало потребность в общении, закрепляло общественные связи, требовало обогащения и улучшения языка, как основного средства общения между людьми.

Изменения в природных условиях.

Культура ангельского типа сменяется новой культурой, мустьерской(Мустье — пещера на берегу реки Везер, во Франции, где была найдена стоянка древних людей, так называемых неандертальцев, более высокоразвитых и имевших более развитую технику, чем древнейшие люди начала нижнего палеолита (в том числе синантропы).) (100—40 тыс. лет тому назад), которую иногда выделяют из нижнего палеолита в особый «средний палеолит». Мустьерская культура распространена не только там, где жил ашельский человек, но и в местах, куда не заходили люди шелльской и ашельской поры. Такое широкое расселение человека мустьерского времени, хотя он теперь жил в значительно менее благоприятных условиях, чем его предшественники, оказалось возможным потому, что он сумел преодолеть возникавшие трудности благодаря развитию культуры.

Высокоразвитые обезьяны — ближайшие предки человека, жившие в конце третичного и в начале четвертичного периода, а также первобытные люди типа синантропа и его ближайшие потомки повсеместно существовали в условиях относительно мягкого климата, в достаточно благоприятных условиях для жизни. С течением времени в природной обстановке, окружавшей первобытных людей, происходят существенные перемены. В силу недостаточно ещё .выясненных причин, действие которых так или иначе охватывает весь земной шар и все материки, начинаются периоды наступления ледников, разделяемые друг от друга перерывами (межледниковыми периодами). Яснее и лучше разработана схема чередования ледниковых периодов в Альпах, где оно по своей чёткости и полноте имеет классический характер. История оледенения Альп и прилегающей к ним части Европы разделяется на этапы гюнцский, миндельский, рисский и вюрмский. Они разделены межледниковыми периодами, соответственно названными гюнц-миндельским, миндель-рисским, рисс-вюрмским. Вюрмский этап делится западными исследователями ещё на четыре стадии. Ряд учёных намечает и для территории СССР три этапа оледенения: лихвинское, днепровское (максимальное), валдайское. Первое из них соответствует в общем миндельскому периоду альпийской схемы, второе — рисскому, третье — вюрмскому.

Существование мустьерского человека в Европе и в соседних с ней странах относится ко времени максимального оледенения этих стран, к рисскому, или днепровскому, этапу ледникового периода. Чтобы наглядно представить масштабы этих событий и их значение для истории палеолитического человека, следует иметь в виду, что сплошные ледяные массивы простирались тогда от Британских островов на западе и почти до Оби на востоке. Ледяной покров достигал на территории европейской части нашей страны районов, где расположены ныне города Молотов и Киров, затем круто опускался до 50° с. ш., которую пересекал в двух местах, вдаваясь на юг широкими выступами-языками, достигая районов нынешних городов Сталинграда и Днепропетровска, а затем несколько отступал на северо-запад. Площадь ледникового щита превышала 9,5 млн. кв. км. Толщина его достигала, по вычислениям геологов, 2 км.

Медленно движущиеся толщи льда сравняли возвышенности, пропахали долины и истребили всё живое на своём пути. Теплолюбивая растительность прошлого в зоне, непосредственно прилегавшей к ледникам, исчезла. Вымерли или ушли на юг, в более благоприятные для них места, и соответствующие животные. Им на смену появляется новый животный мир. Вместо «фауны южного слона» широко распространяется новая, «мамонтовая фауна», представленная кроме мамонта шерстистым носорогом, северным оленем, песцом и другими животными.

Процесс этот был длительным и неравномерным по своим темпам в различных областях. Теплолюбивая фауна продолжала долго существовать на юге Европы, в Италии и в,тех странах (например, в Африке), где в течение четвертичного периода не происходило катастрофических перемен в климате. На юге тогда наступило время дождей и ливней (плювиальный период), когда нынешняя Сахара была покрыта озёрами, реками и травянистыми равнинами, чередовавшимися с густыми рощами тропических деревьев.

Неандертальский человек.

Человек мустьерского времени по многим своим признакам стоял уже значительно выше древнейших людей типа питекантропа, синантропа и гейдельбергского человека.

Останки людей мустьерского времени впервые были обнаружены в Европе в 1856 г. в долине Неандерталь (Германия). Затем последовали новые находки — на территории Испании, Бельгии, Югославии, Франции, Италии. На территории СССР кости людей мустьерского времени открыты в пещере Киик-Коба в Крыму, в гроте Тешик-Таш (Узбекистан). В других странах вне Европы такие останки обнаружены в Палестине, в Ираке, в Южной Африке, на Яве.
В своём физическом строении люди мустьерского времени обнаруживают часто весьма существенные отличия друг от друга, почему они и разделяются на отдельные группы. Отличны, например, палестинские находки, с одной стороны, и европейские («шапелльцы»(Названы так по скелету, найденному в пещере около селения Ля-Шапелль о-Сен (Франция).))— с другой. Отличаются друг от друга и европейские находки. Но в целом у них так много общего, что всех этих древних людей мустьерского времени принято обозначать одним общим наименованием — неандертальцы (по находке в Неандертале).

Судя по европейским находкам, неандерталец был коренастого сложения с массивным скелетом и мощной мускулатурой. Рост его был небольшим, не превышая 155—165 см для мужчин. Так как туловище неандертальца было относительно коротким, а изгибы позвоночника были слабо выражены, то, возможно, ходил он сутулясь, а бегал слегка пригнувшись к земле. О такой походке свидетельствуют массивные кости стопы неандертальца из пещеры Киик-Коба в Крыму. Кисти рук неандертальца, найденные в пещере Киик-Коба, оказались лапообразными. Особенности черепа неандертальца: низкий, покатый, как бы «убегающий» назад лоб, сильно выступающие вперед надбровные дуги, сливающиеся в сплошной надглазничный валик. Верхняя челюсть сильно выдаётся вперёд, резцы крупные, лопатообразные. Подбородочного выступа нет.

Мозг неандертальцев — а это много важнее внешних особенностей рельефа черепа — был уже значительно развит. Помимо значительного объёма (1300—1600 куб. см) он и по строению обнаруживает признаки дальнейшей эволюции. На слепках, сделанных с внутренней полости неандертальских черепов, ясно видно развитие отдельных долей мозга, связанных с размещением центров высшей психической деятельности: увеличиваются лобные доли, разрастается теменная доля. Соответственно развитию мозга повышается свод черепа, уменьшается наклон лба, округляется затылок, т. е. обнаруживаются черты, ещё больше связывающие неандертальца с современным человеком. Наиболее отчётливо такие черты, как мы увидим дальше, выражены были у неандертальцев, останки которых найдены в Палестине.

Мустьерские каменные орудия.

Неандерталец не вымер и не отступил к югу перед холодным дыханием ледников. Напротив, он продолжал непрерывно расселяться в новые области и развивать дальше свою культуру, в первую очередь совершенствовать орудия труда и технику их изготовления. Древние ручные рубила, изготовленные путём отёсывания валуна, ещё изредка встречаются в мустьерских слоях, но решающее значение принадлежит уже орудиям, изготовленным «техникой скалывания» из пластин и отщепов, сколотых с дисковидного ядрища (нуклеуса). Техника скалывания совершенствуется. Если раньше нуклеусы имели неправильные очертания, теперь они приобретают определённые и устойчивые формы в виде дисков, чем обеспечивались правильные очертания пластин и отщепов. Кроме того, особое внимание уделяется в мустьерское время специальной подготовке нуклеусов, по которым наносился удар.
Выдающийся русский археолог В. А. Городцов наглядно показал на ряде систематически проведённых им опытов по изготовлению орудий из кремня важное значение такой операции. «Заметив, что длинные осколки, отбитые мною от нуклеуса, имеют книзу большую толщину, а нередко и ломаются, не достигая нижнего основания нуклеуса, я стал подтёсывать нижние концы нуклеусов, и дело пошло успешно. Точно направленный удар в определённую точку ударной плоскости нуклеуса имеет решающее значение, но достижение такого удара на практике часто затрудняется несовершенством форм отбойников, рабочие концы которых обычно неровны и толсты, часто совершенно закрывают намеченные точки ударов, благодаря чему осколки отбиваются или слишком толстыми, или слишком тонкими, малыми. В общем результате мне всё же удалось преодолеть встречавшиеся затруднения, и я мог сработать все формы орудий, встречаемые в стоянках мустьерского типа»,— писал В. А. Городпов о своих опытах.

Таким образом, характерная для мустьерского времени подтёска нуклеусов имела большое значение в деле усовершенствования техники расщепления кремня и обеспечивала необходимую для изготовления мустьерских орудий форму заготовок — пластин и отщепов.
Более умело и уверенно, чем его предшественники, пользуется неандертальский человек и техникой ретуширования кремня. Он уже не следует за готовыми очертаниями отщепов, а придаёт им определённую целесообразную форму. Прямым указанием на развитие техники ретуширования служат и впервые появляющиеся в мустьерское время «наковаленки»,—обычно куски костей животных, покрытые выбоинами в результате давления на них острого края кремнёвых изделий во время обработки. Такие «наковаленки» применялись, невидимому, при нанесении на лезвия орудий тонкой и тщательной ретуши, всё более и более распространяющейся в мустьерское время.
Характер самих орудий существенно изменяется в мустьерское время. Формы орудий становятся не только более устойчивыми и определёнными, но и значительно более дифференцированными. Крупные, двусторонне обработанные остроконечники треугольных или миндалевидных очертаний могли служить универсальными режущими орудиями, а также кинжа лами.
Двусторонне заострённые наконечники могли прикрепляться к концу длинного деревянного копья.
Небольшие пластинчатые наконечники, не сомненно, были только режущими и прокалываю щими инструментами. Среди них особо выделяются острия, выпуклый край которых обработан таким образом, что в него могли упираться пальцы при резании. Скрёбла мустьерского времени тоже разли чаются по своей форме и характеру; одни из них служили скобелями, другие — ножами и собственно скрёблами для обработки шкур.

Под конец мустьерского времени распростра няются и новые формы орудий в виде грубых резцов, предназначенных, видимо, для обработки дерева, а позже — кости.

Усовершенствование техники обработки камня и усложнение набора каменных орудий наглядно отражают, таким образом, непрерывное обогащение трудовых навыков и производственного опыта людей мустьерского времени, лежавшее в основе прогрессивного развития всей их культуры.

Искусственное добывание огня. Хозяйственная жизнь.

Тот факт, что люди мустьерского времени в новых, значительно более суровых условиях распространились ещё шире, чем прежде, очевидно, объясняется их новым важнейшим достижением — изобретением способов искусственного добывания огня. Систематически использовать огонь, как упоминалось ранее, умел уже синантроп, и это было большим достижением древнейшего человека; но использовался огонь, полученный человеком случайно. В процессе трудовой деятельности человек заметил, что от удара камня о камень появляются искры, а во время сверления дерева выделяется теплота; это и было им использовано. Нельзя сказать, когда и где именно впервые человек выработал способы искусственного добывания огня, но неандертальцами они в самых различных областях земного шара, как видно, уже были прочно освоены. Огромное значение этого открытия было определено Ф. Энгельсом, писавшим: «На пороге истории человечества стоит открытие превращения механического движения в теплоту: добывание огня трением; в конце протекшего до сих пор периода развития стоит открытие превращения теплоты в механическое движение: паровая машина.—Но несмотря на гигантский освободительный переворот, который совершает в социальном мире паровая машина,—этот переворот еще не закончен и наполовину,—все же не подлежит сомнению, что добывание огня трением превосходит еще паровую машину по своему всемирно-историческому, освобождающему человечество действию. Ведь добывание огня трением впервые доставило человеку господство над определенной силой природы и тем окончательно отделило человека от животного царства»(Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 107—108.).

Прогрессивное развитие человека мустьерского времени обнаруживается в первую очередь в хозяйственной области. Охота и прежде была одним из важнейших источников существования древнейших людей. Теперь она поднимается до уровня ведущего занятия, оставляя позади собирательство, которое должно было иметь гораздо большее значение у древнейших людей, предшественников неандертальцев в силу несовершенства их орудий охоты.

Особый интерес для понимания хозяйственной жизни мустьерского человека представляет тот факт, что в ряде случаев наблюдается как бы определённая специализация древних охотников: они охотятся преимущественно на тех или иных животных, что обусловлено, разумеется, не чем иным, как природными условиями и связанным с ними обилием определённых видов животных.

На Ильской стоянке (Северный Кавказ) кости зубра составляли не менее 60% массы костей животных. Как полагают, здесь можно обнаружить кости, принадлежавшие по крайней мере 2 тыс. зубров. В высокогорных районах Альп главным образом охотились на такого отличающегося своей силой, огромными размерами и яростью хищника, как пещерный медведь. Столь же показательны находки в гроте Тешик-Таш в Юго-Западном Узбекистане. Судя по разбитым и расколотым для извлечения мозга, нередко даже мелко раздроблённым, трубчатым костям животных, обнаруженным при раскопках в огромном количестве, люди из Тешик-Таша были умелыми и ловкими охотниками. Важнейшим источником существования для жителей грота была охота на горных козлов—кийков, дело трудное, сложное и опасное даже для современного человека, неизмеримо лучше вооружённого.

Основным оружием неандертальского человека было, видимо, копьё. Так, в пещере Ля-Кина, во Франции,."обнаружены кости животных с вонзившимися в них острыми осколками кремня. Такие раны были, очевидно, нанесены копьём с кремнёвым остриём-наконечником. На одном из неандертальских костяков, найденном в пещере Эс-Схул (Палестина), обнаружены следы ранения, нанесённого деревянным копьём без каменного наконечника. Как видно, оружие вонзилось в бедро жертвы с такой страшной силой, что пробило насквозь. головку бедренной кости и вышло своим концом в тазовую полость.

Оружие мустьерских охотников было всё же ещё очень примитивно. Решающее значение должны были иметь,не индивидуальные, а коллективные приёмы охоты, объединявшие всех членов каждой мустьерской группы. Такие облавные охоты были особенно широко распространены в сильно пересечённых местностях, где зверей гнали к обрывам, падая с которых они разбивались насмерть или калечились. Такова, например, местность в окрестностях грота Тешик-Таш, жители которого охотились на горных козлов.

Усовершенствование техники и развитие охоты, естественно, должны были способствовать дальнейшему улучшению общих жизненных условий, и в том числе более или менее длительному оседанию коллективов людей в удобных для охоты и богатых дичью местах.

Закрепляя достижения своих предшественников, мустьерский человек не только широко осваивает пещеры, как естественные жилища с готовыми стенами и сводами, но постоянно создаёт на более или менее длительные сроки поселения под открытым небом. Там, где пещер не было, в суровых условиях той поры, несомненно, строились простейшие убежища от дождя, ветра и холода в виде заслонов или навесов.

Зачатки родового строя.

Совместная трудовая деятельность, общее жилище, общий огонь, согревавший его обитателей,— всё это с естественной необходимостью сплачивало и объединяло людей. Об укреплении социальных связей, вызванном необходимостью объединения людей для борьбы с природой, наглядно свидетельствуют вся обстановка мустьерских поселений, вся их культура, все следы их деятельности, в том числе даже такие, казалось бы, обычные и невыразительные с этой стороны находки, как «кухонные отбросы» в виде тысяч или даже десятков тысяч костей животных, находимых в пещерных жилищах неандертальцев и на их стоянках под открытым небом. По ним видно, как человек постепенно преодолевал животный эгоизм, унаследованный от дочеловеческого состояния. В отличие от животных человек заботился уже не только о самом себе и не только о своих собственных детях, но и о всей общине. Вместо того, чтобы съедать добычу на месте охоты, мустьерские охотники несли её в пещеру, где у пылавшего костра оставались занятые ведением домашнего хозяйства женщины, а также дети и старики. О характерном для первобытно-общинного строя на всех его этапах обычае коллективного распределения пищи и совместного потребления наглядно свидетельствует и весь известный науке этнографический материал.
Очень вероятно, что именно в это время начинается переход к новой форме общественной жизни. Возникают первые зачатки древнейшей формы родового общества, материнской родовой общины, т. е. коллектива, связанного узами родства. Вследствие существовавшей тогда формы брачных отношений бесспорно известна была только мать ребёнка, что наряду с активной ролью женщины в экономической жизни (собирательство, участие в охоте) или ролью её как хранительницы огня определяло. её высокое общественное положение.

Формы брачных отношений к этому времени прошли уже значительный путь развития, хотя трудно сказать с определённостью, какого уровня они достигли. Первоначально, как уже отмечалось раньше, отношения между полами, видимо, носила неупорядоченный общественными правилами характер. Дальнейшее развитие семьи пошло по линии сужения круга лиц, участвующих в брачном общении, раньше всего путём ограничения брачного общения между поколением родителей и детьми, затем между единоутробными братьями и сестрами и т. д.

Развитие мышления неандертальца.

Не может быть сомнения в том, что, прогрессивное.развитие труда и общества вызывало соответствующие прогрессивные изменения в сознании, в мышлении первобытного человека. Существуют идеалистические теории, пытающиеся доказать, что мышление первобытного человека было будто бы насквозь иррациональным и мистическим, что наши далёкие предки имели якобы целиком ложные, в корне неправильные, полностью превратные и фантастические представления о действительности.

Однако достаточно ознакомиться с действительным процессом развития первобытного человека и его культуры, чтобы убедиться в обратном. Совершенно ясно, что если бы содержанием сознания наших первобытных предков были не реальные представления, соответствующие объективной действительности и являющиеся верным в своей основе отражением законов и явлений реального мира, а лишь какие-то мистические представления и беспочвенная фантастика, то человечество не. смогло бы успешно развиваться дальше. Если бы сознание первобытного человека в какой-то степени не отражало объективной действительности в её настоящем и подлинном виде, он не смог бы противостоять силам природы и стал бы в конечном счёте их жертвой. Имея так называемое мистическое мышление, человек не смог бы изготовлять свои орудия и совершенствовать их.

Путь от незнания к знанию, от смутных, неясных, а также ложных представлений о действительности к более точным и верным представлениям был, конечно, крайне медленным и трудным. Но именно потому, что эти положительные знания, лежавшие в основе сознательной деятельности человека и в основе его, мышления, последовательно нарастали и обогащались, человек шёл всё вперёд и вперёд.

Развитие сознания первобытного человека имело в своей основе последовательный рост его трудовой деятельности, его повседневную трудовую практику, как единственный источник познания и критерий достоверности представлений об окружающем мире.

Развитие ума неандертальского человека с особой наглядностью отражено в дальнейшем совершенствовании его орудий труда. О более сложной умственной деятельности мустьерского человека по сравнению с его примитивными предками свидетельствует наличие в конце мустьерского времени искусно выполненных красочных пятен и полос. Таковы довольно широкие полосы красной краски, нанесённые рукой неандертальского человека поперёк небольшой плитки камня, обнаруженной при раскопках мустьерского поселения в пещере Ля-Ферраси (Франция).

Неандертальский человек ещё не мог нарисовать или вылепить фигуру зверя. Однако уже в конце мустьерского периода заметны первые попытки намеренно изменить форму камня не только для того, чтобы сделать из него орудия труда. В мустьерских отложениях обнаружены плиты камня с искусно выдолбленными углублениями, так называемые «чашечные камни». На плите из Ля-Ферраси чашечные углубления располагались не поодиночке, а компактной группой и притом так, что в их размещении обнаруживается какая-то связь.

Конечно, было бы неправильно чрезмерно переоценивать и преувеличивать степень развития отвлечённого мышления у неандертальцев. Ещё более резко следует подчеркнуть и то обстоятельство, что первобытный человек вовсе не был свободен от ложных, неправильных представлений о себе самом и об окружающем его мире, так как делал только лишь первые шаги от незнания к знанию, так как ежечасно, ежеминутно ощущал свою слабость в борьбе с природой и зависимость от её стихий.
Ранние погребения.

Многие идеалистически мыслящие философы и историки стремятся представить религию наиболее высоким проявлением.человеческого духа, идейным достижением человечества, «венцом его развития». С этой точки зрения религия не могла возникнуть в отдалённые первобытные времена; она должна была появиться лишь у вполне.сформировавшегося и высокоразвитого человека, «завершая» его достижения в области духовной культуры.

Другие реакционные философы и историки-идеалисты пытаются, напротив, доказать «извечность» религии. Они утверждают, что уже на самых начальных ступенях своего древнейшего развития человек не только имел религию, но и получил будто бы в порядке «божественного откровения» веру в единого бога — творца вселенной и источник всех благ на земле. На самом же деле такие религиозные представления возникают лишь в ходе длительного развитиячеловеческого общества, в классовом обществе, а первоначальные религиозные верования, возникающие у первобытного человека, чрезвычайно примитивны.

Обе эти реакционные, идеалистические точки зрения полностью, опровергаются всем ходом первобытной истории человечества. Они разоблачаются фактами, археологическими данными, раскрывающими действительное время и конкретные условия, в которых возникают зачатки первобытных религиозных верований.

На деле религия зародилась в результате придавленности первобытного человека силами природы, как фантастическое отражение этой слабости и приниженности.

Данные о древнейших захоронениях, появляющихся в мустьерское время, дают фактический материал о возникновении зачатков этих первобытных религиознофантастических верований.

Исследователи обнаружили более 20 случаев захоронения тел неандертальцев. Самые замечательные из них отмечены в Спи (Бельгия, у Намюра); в пещере Буфиа, у селения Ля-Щапелль о-Сен, ив, Ля-Ферраси (Франция), где найдены останки 6 скелетов; на горе Кармел, в пещерах Эт-Табун и Эс-Схул (Палестина), где обнаружены останки 12 скелетов, В СССР мустьерские погребения найдены в Крыму, в пещере Киик-Коба, и в Средней Азии, в гроте Тешик-Таш.
Во всех этих случаях имело место намеренное захоронение трупов в земле. Местом захоронения служили пещеры, являвшиеся жилищем людей, но не исключены захоронения и вне пещер. В некоторых пещерах захоронения производились неоднократно. Иногда трупы умерших помещали, возможно, в готовые углубления, в «спальные» ямы. В других же случаях для этого рылись, и даже с немалыми усилиями, специальные ямы.

Захоронению подвергались как трупы взрослых мужчин и женщин, так и трупы детей. В некоторых случаях наблюдаются захоронения двух костяков взрослых людей, расположенных рядом, а также костяков ребёнка и женщины (пещера Киик-Коба, в Крыму). Устанавливается и определённое положение костяков в могилах:

они лежат обычно с подогнутыми ногами, т. е. в слегка скорченном положении. В ряде случаев обе руки или одна из них согнута в локте, а кисти рук находятся около лица. Поза эта напоминает положение спящего человека.
Таким образом, в середине и в конце мустьерского времени, к которым относятся перечисленные погребения, впервые появляется определённое и совершенно новое отношение к умершим, выраженное в намеренных и уже достаточно сложных по характеру действиях — в захоронениях трупов. В основе этого отношения лежала, несомненно, забота о сочлене своего коллектива, вытекающая из всего жизненного строя первобытной общины, из всех неписаных законов и норм поведения того времени. Это было бесспорное выражение того чувства неразрывной кровной связи между сородичами, которое проходит красной нитью через всю первобытную эпоху истории человечества.

Но эта забота об умершем члене первобытной общины имела здесь основу в ложных представлениях о самом человеке, о жизни и смерти. Это, надо полагать, были первые зачатки фантастических, в корне неправильных представлений, на основе которых впоследствии развиваются представления о «душе» и «загробной жизни», продолжающейся после смерти, которые являются одним из важнейших истоков, а затем и непременной.составной частью каждой религии.
Следует при этом подчеркнуть, что раньше мустьерского времени нет никаких следов намеренного погребения человека. В более раннее время, к которому относятся костные останки питекантропа, синантропа и близких к последнему древнейших людей, не было никакой заботы о мертвецах. Отсюда видно, что ни о какой «изначальной религии» не может быть и речи; первые следы намеренного захоронения трупов людей появляются лишь спустя 500—600 тыс. лет после начала становления человека.

Религиозные верования не «присущи человеческой природе», не «присущи человеческому мышлению», как утверждают идеалисты разных толков. Религиозные верования возникают при определённых общественных условиях, изменяются, а затем и исчезают в зависимости от изменения этих условий.
Мустьерское время явилось закономерным переходным этапом от древнейшего периода истории человечества к новому периоду, ко времени первобытных матриархальных общин. Это был период, когда происходил процесс постепенного накопления элементов нового в жизни людей, давший затем свои результаты в значительном и даже неожиданном на первый взгляд, но вполне закономерном с точки зрения материалистического понимания истории подъёме культуры последующего верхнепалеолитического времени.

1. Возникновение человеческого общества

Человечество существует на Земле около одного миллиона лет. Однако только четыре-пять тысячелетий тому назад в некоторых местах земного шара люди вступили в эпоху цивилизации, образовались классовое общество и государство. Все время, предшествовавшее возникновению государства, составляет период первобытнообщинного строя.

История человеческого общества начинается с возникновения человека, с появления первых людей на Земле. Английский биолог Ч. Дарвин обосновал мысль, что человек есть результат длительного развития животных в силу таких биологических законов, как борьба за существование, естественный отбор, приспособление к среде. Ближайшими предками человека по этой линии развития являлись вымершие человекообразные обезьяны.

Дарвин не смог разрешить вопрос об очеловечении обезьяны, так как подошел к человеку только как к зоологическому виду. Проблему происхождения человека и общества разрешила марксистско-ленинская наука, показавшая роль труда в процессе становления человека. На протяжении сотен тысяч лет жили стада человекообразных обезьян. Они постепенно стали пользоваться палками и камнями для самозащиты, для выкапывания съедобных корней и т. п. Со временем эти приемы и навыки становились постоянными и систематическими, что нашло выражение в создании древнейшими людьми примитивных орудий труда. Умение человека создавать орудия и подчинять с их помощью окружающий мир представляет собой ту грань, которая отделяет людей от самых высших животных.

Поскольку труд носит общественный характер, то изолированно от общества человек существовать не может. Благодаря труду стадо обезьян превратилось в человеческое первобытное стадо, которое представляет собой начальный этап первобытнообщинного строя. Без общественного труда у человека не могли бы появиться мышление и звуковая членораздельная речь, являющиеся двумя сторонами одного и того же процесса в становлении человека, процесса овладения им силами природы. Мышление и речь возникли в одно и то же время. Наряду с появлением простейших представлений возникла и простейшая форма передачи звуковых сигналов. В процессе труда у формировавшихся людей появилась потребность что-то сказать друг другу. Звуковая членораздельная речь наряду с изготовлением орудий труда способствовала выделению человека из животного мира.

История знает пять общественно-экономических формаций, пять основных этапов в развитии человечества: первобытный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический. В основе эволюции общества лежит характер и уровень развития производительных сил, которые включают в свой состав орудия труда и людей, использующих их на основе опыта и знаний.

Первобытное общество в своем развитии прошло через две основные стадии: первобытное стадо и родовой строй. В период первобытного стада люди объединялись в небольшие группы, которые бродили с места на место в поисках пищи. Постепенно появились орудия труда: ручное рубило, остроконечник и скребло. Они сделали возможным естественное разделение труда, сначала по полу, а затем - по возрасту. В первобытном стаде допускались половые отношения между родителями и детьми, между братьями и сестрами.

При родовом строе основной социальной группой был род. В классической форме он выступал у ирокезов - группы индейских племен в Северной Америке. Верховная власть находилась в руках совета, включавшего в свой состав всех взрослых членов рода. Запрещалось вступать в брак внутри рода. Имущество умерших должно было оставаться в роде. Каждый род имел общее место погребения. Несколько родов образовывали так называемую фратрию, а несколько фратрий - племя.

В развитии родового строя можно отметить два периода: матриархат и патриархат. Матриархатом называется тот период, когда род был материнским, т. е. родство считалось по женской линии. В это время женщины пользовались большим авторитетом и уважением среди членов рода. Расцвет матриархата был обусловлен руководящей ролью женщины в домашнем хозяйстве на определенной стадии родового общества. Пережитки матриархата сохранились в религии, фольклоре, обычаях не только отсталых, но и многих цивилизованных народов. При патриархате основной хозяйственной и социальной ячейкой общества являлся отцовский род. Он включал в свой состав ближайших родственников только по отцовской линии. Господствующую роль в нем играли мужчины. Патриархат характеризуется резким ухудшением положения женщины по сравнению с матриархатом.

Буржуазными учеными была создана так называемая "патриархальная теория". Согласно ей, семья в своем первоначальном виде состояла из родителей с их потомством. Она находилась под неограниченной властью главы семьи - патриарха.

Эта семья имела в своей основе частную собственность на землю, скот и орудия труда. На протяжении всей истории человечества семья сохранилась в таком виде, являясь главным устоем общественного строя. Эти утверждения буржуазных ученых не соответствуют историческим фактам. В действительности патриархальная семья появилась сравнительно поздно, в период разложения первобытного общества.

При первобытнообщинном строе процесс совершенствования орудий труда происходил непрерывно. В исторической науке принято говорить о существовании в далеком прошлом трех веков - каменного, бронзового и железного. Эта периодизация основана на различиях в материале и технике изготовления орудий труда. Каменный век делится на древний каменный, или палеолит, и новый каменный, или неолит. Между палеолитом и неолитом выделяют переходную эпоху - мезолит, который датируется приблизительно 12 - 6 тысячелетиями до н. э. В позднем палеолите наметилась неравномерность развития культуры на разных территориях. Эта неравномерность еще более усилилась в неолите.

Разные племена переживали эпоху неолита в разное время. Большинство неолитических памятников Европы и Азии датируется 8-5 тысячелетиями до н. э. Конец эпохи неолита, когда появились первые орудия из меди, называют энеолитом. Хронологические рамки бронзового века определяют приблизительно с конца третьего до начала первого тысячелетия до н. э. В начале первого тысячелетия до н. э. наступил железный век. Внутренняя периодизация бронзового и железного веков очень различается применительно к разным материкам и регионам.

В жизни первобытного человека огромную роль сыграл огонь. Его использование расширяло во много раз человеческие возможности в овладении силами природы. Огонь давал тепло, использовался для приготовления пищи, широко применялся для отпугивания хищников и т. п. Первобытный человек не сразу научился добывать огонь. Сначала его подбирали на лесных пожарищах, приносили в пещеру, где постоянно поддерживали. Во время перекочевок переносили с места на место тлеющие головни. Искусственное добывание огня возникло в связи с простейшими операциями по выделке орудий. При оббивании одного камня другим летели искры, которые могли воспламенить траву или листья.

Отличительным признаком палеолита является изготовление каменных орудий с помощью оббивки; лишь конец неолита характеризуется более высокой техникой изготовления каменных орудий: применяются шлифовка, пиление, сверление и другие приемы обработки камня. Это позволило человеку неолитического времени более успешно, чем прежде, придавать камню желаемую форму. Орудия делались из разнообразных пород камня. Для получения высококачественных пород люди прибегали к подземной добыче камня. Особенно характерны для неолита топоры. Они облегчали вырубку лесных участков при подсечном земледелии, выдалбливание лодок и другие работы. Из камня изготовлялись зернотерки, мотыги, серпы. Значительно были усовершенствованы лук и стрелы. Одним из наиболее важных нововведений эпохи неолита было изобретение керамики. Изобретение формовки и обжига глиняной посуды дало возможность человеку улучшить способы приготовления пищи. Крупным достижением позднего неолита явилось изобретение прядения и ткачества. Волокно для прядения нитей вначале вырабатывалось из дикорастущих растений, но со временем стали прясть нити из шерсти овцы. Прядение нитей облегчило изготовление сетей, что имело большое значение для рыболовческого хозяйства.

Все это значительно облегчило жизнь неолитических людей по сравнению с жизнью их предков. Но еще важнее были перемены в хозяйстве - распространение земледелия и скотоводства. Первое возникло из собирательства, в процессе которого человек научился заботиться о диких растениях. Начатки скотоводства появились в позднем палеолите. Применительно к этому времени можно определенно говорить только об одомашнении собаки. Приручению других видов животных препятствовали передвижения охотничьих племен. С переходом к оседлой жизни отпало и это препятствие. К началу раннего неолита относится одомашнение свиньи, овцы, козы, а предположительно, и крупного рогатого скота. Скотоводство являлось преимущественно мужской отраслью хозяйства. С возникновением земледелия и скотоводства совершился переход от присвоения готовых продуктов природы к производству необходимых человеку предметов потребления.

Процесс производства даже в своих примитивных формах предполагал в той или иной мере правильное отражение в сознании первобытного человека закономерностей природы. На протяжении сотен тысяч лет накапливались знания и обобщался опыт людей. Первобытные люди могли вести борьбу за существование только сообща. Коллективный труд вел к общей собственности на средства производства. В первобытном обществе не было угнетения и эксплуатации человека человеком. Все споры и недоразумения разрешались на основе обычаев.

Рост производительных сил способствовал индивидуализации производства и появлению прибавочного продукта. Это в свою очередь делало возможным присвоение одним человеком излишков, произведенных другим человеком. Появилась заинтересованность в привлечении новой рабочей силы. Военнопленных стали обращать в рабов. Накопленные богатства все больше сосредоточивались в руках отдельных лиц, что содействовало возникновению и развитию частной собственности. Ее становление проходило в острой борьбе с коллективизмом первобытнообщинного строя. Поэтому в эпоху разложения первобытного общества имели место массовые раздачи и даже уничтожение накопленного имущества.

Развитию частной собственности препятствовало сохранение общинной собственности на землю. Индивидуализация труда неизбежно должна была привести к появлению частной собственности на землю. Она зарождалась в еще более острой борьбе, чем частная собственность на движимое имущество. Следствием появления прибавочного продукта и частной собственности было разделение общества на бедных и богатых, на господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых. С возникновением классового общества появилось и государство, основное назначение которого заключалось в защите интересов господствующего класса.

Экономические и социальные процессы, имевшие место в эпоху распада первобытнообщинного строя, способствовали дальнейшему росту положительных знаний. Развитие земледелия, особенно ирригационого, привело к упорядочению календаря. Первые календари обычно были основаны на наблюдениях за изменением фаз Луны. Необходимость согласования лунного и солнечного года стимулировала развитие математических знаний. Создание укреплений и постройка транспортных средств способствовали развитию механики. Сухопутные и морские походы, вызванные грабительскими войнами, послужили накоплению наблюдений в области географии и картографии. Ко времени перехода от нижнего палеолита к верхнему относится возникновение искусства, которое является одной из форм общественного сознания. Первобытное искусство возникло из потребностей общественной практики, оно являлось одним из средств познания окружающего мира. Только в процессе трудовой деятельности человек стал создавать художественные образы. Искусство первобытных людей при всей своей примитивности было реалистическим по своему содержанию. Это объясняется тем, что оно было тесно связано с их повседневной жизнью.

Проповедники всех религий и подавляющее большинство буржуазных ученых утверждают, что люди всегда верили в бога, так как религиозное чувство якобы свойственно "природе" человека подобно любви, страху, радости и т. д. В представлении богословов человеческое общество не может существовать без религии, потому что она якобы является основой морали и всей духовной жизни людей. Без религии, согласно их утверждениям, люди давно истребили бы друг друга в междоусобных войнах. Марксистско-ленинская наука об обществе неопровержимо доказала, что никаких врожденных, "изначально" присущих людям идей не существует. Религия не является чем-то вечным, всегда существовавшим. Она возникла на определенной ступени развития общества и, как всякое историческое явление, неизбежно отомрет при определенных условиях, когда исчезнут питающие ее источники.

Религия является одной из форм общественного сознания. Основной признак ее - вера в несуществующий загробный мир, поклонение богам и другим сверхъестественным существам, которые якобы его населяют. Согласно учению Маркса и Энгельса, корни религии надо искать в материальной жизни. Тому или иному общественному строю соответствует та или иная форма религиозного сознания. Всякая религия есть фантастическое отражение в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в повседневной жизни. Земные силы приобретают форму неземных. Так, изобретение каменного ножа - первого орудия - чествовалось много времени спустя после введения в употребление бронзы и железа. С помощью каменных ножей совершались все религиозные жертвоприношения. Глубокое влияние на человечество оказало получение огня с помощью трения. Это отразилось в народных суевериях. Несмотря на то, что со временем люди научились добывать огонь и другими способами, "священный огонь" у большинства народов получали путем трения.

Ленин, вслед за Марксом и Энгельсом, критиковал мнение буржуазных материалистов, что религия является результатом лишь невежества человека, следствием сознательного введения людей в заблуждение со стороны духовенства и церкви. Ленин придавал большое значение выяснению социальных корней религии. Он установил, что религия есть один из видов духовного гнета, лежащего на народных массах, задавленных нуждой и вечной работой на других. Бессилие угнетенных масс в борьбе с эксплуататорами так же порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие первобытного человека в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей и т. п. Ленин отмечал, что религия стремится привить человеку презрение к радостям жизни, она призывает трудящихся к смирению и покорности перед угнетателями, перед судьбой и божьей волей, за что обещает верующим вознаграждение в небесном раю. Лживыми сказками о несуществующей загробной жизни, о небесном рае и адских наказаниях религия пытается отвлечь угнетенные массы от борьбы за лучшие общественные порядки.

Религиозные представления возникли при первобытнообщинном строе на определенной стадии его развития. В остатках эпохи первобытного стада не обнаружено никаких признаков религиозных верований. Сотни тысяч лет прошло со времени очеловечения обезьяны до появления зачаточных религиозных представлений. Древнейшие предки человека, едва вышедшие из звероподобного состояния, не верили ни в духов, ни в богов. Для возникновения религиозных верований необходимо было, чтобы человеческое мышление обладало способностью к образованию более или менее сложных понятий. Между тем, в эпоху первобытного стада мышление людей было лишено способности к отвлечению и обобщению. Такие отвлеченные понятия, как дух, душа, бог, могли появиться лишь в условиях более развитого хозяйства, более сложных общественных отношений. Лишь в период перехода от первобытного стада к родовому строю возникли зародышевые религиозные представления и верования. И они носили реакционный характер, препятствовали пробуждению и развитию научного мышления, накоплению положительных знаний.

С возникновением классового общества изменялись и усложнялись религиозные взгляды людей. Если раньше в фантастических образах отражались только силы природы, то теперь в них олицетворялись и силы общественные. В классовом обществе религиозные предрассудки закреплялись не только невежеством масс, но, главным образом, гнетом общественных отношений. Эволюция религиозных представлений и верований определялась изменением условий материальной жизни общества. Следует, однако, помнить о недопустимости установления механической связи между отдельными религиозными представлениями и условиями хозяйственной деятельности человека. Не всегда представляется возможным ту или иную разновидность религиозных верований механически вывести из экономических потребностей общества.

Одной из древнейших форм религиозных верований людей был фетишизм, под которым разумеют поклонение неодушевленным предметам. Яркие следы фетишизма сохранились в религии древних народов Месопотамии и Египта. У них особенно большое значение имел культ воды. В этом нет ничего удивительного, если принять во внимание разрушительную силу воды во время разливов рек и, наоборот, ее благотворную роль в обеспечении хорошего урожая. Различные места Библии свидетельствуют о почитании древними евреями отдельных предметов, камней и т. д. В древней Греции чудодейственная сила приписывалась камням, горным высотам, рекам и другим предметам и явлениям природы. Камни, деревянные чурбаны и другие предметы почитались также у римлян, германцев, славян, финнов и т. д.

В связи с переходом человека от простого собирания пищи к охоте, а от охоты к скотоводству возникает новая разновидность религиозных верований, которую принято называть словом "тотемизм". Основную черту тотемизма составляет представление о сверхъестественной связи между родовой группой и каким-либо животным (чаще всего), растением. Многие первобытные народности были убеждены в том, что их предками были те или иные животные (тотемы). Охотники и скотоводы почитали животных, видели в них сверхъестественные существа. Родовые группы не убивали своих тотемов и не употребляли их в пищу. Этот запрет строго соблюдался первобытными людьми в начальной стадии развития тотемизма. Впоследствии запрет оставался в силе лишь в отношении отдельных частей тела животного. Тотемизм получил отражение в народных сказках, фольклоре, верованиях многих народов, как современных, так и уже не существующих.

Первоначально в сознании первобытных людей предметы и явления природы представлялись как особые сверхъестественные существа, обладающие волей, сознанием и другими человеческими свойствами. По мере роста производительных сил, накопления опыта и знаний первобытные люди выделяли себя из предметов внешнего мира. Соответственно этому изменялись представления людей о сверхъестественных существах и прекращалось почитание тех предметов природы, которыми они овладели в процессе своей производственной деятельности. В сознании людей сверхъестественные существа стали представляться как особые нематериальные силы, обособленные от реальных предметов и явлений природы. Все человеческие свойства, которыми раньше наделялись предметы и явления природы, стали теперь приписываться обособленным от них самостоятельным духовным существам.

Противопоставление духовных существ материальным приводило к раздвоению мира на два начала: материальное и духовное. Возникло представление о существовании душ и духов. Существа, связанные с определенными вещами, считались душами, а существа, оторванные от предметов и существующие самостоятельно, назывались духами. Первоначальное представление о душе было очень примитивным: она считалась копией, двойником тела. Отсюда делали вывод, что душа умершего человека нуждается в пище, одежде, жилище и т. п. Первобытный человек не мог объяснить, что делается с душою после смерти тела. Это обстоятельство толкало его на мысль о бессмертии души.

Представления о существовании души отдельно от тела были связаны с верованиями в загробную жизнь. Первобытные люди были уверены в том, что душа человека продолжает жить и после смерти. Души покойников продолжают оставаться среди людей, где протекала их земная жизнь, но они могут и отправиться для постоянного пребывания в особую "страну мертвых". Покойники способны оказывать живым большую невидимую помощь, они могут также причинить им громадный вред. Отсюда вытекали разнообразные формы забот о мертвых, чтобы добиться благожелательного отношения их к живым. Заботы о мертвых переросли в культ предков. Поклонение предкам занимало значительное место в религиозных верованиях первобытных людей. Предки рассматривались как хранители накопленного производственного опыта, передававшие свои знания и улучшенные орудия труда новому поколению. Потомки наделяли предка сверхъестественной силой и поклонялись ему как божеству. Культ предков занимал большое место в религиозных верованиях всех народов. Пережитки его сохранились в христианстве, исламе, иудаизме и других современных религиях.

В религии первобытного человека большое место занимала магия, иначе - колдовство. Объясняя все явления природы действиями сверхъестественных сил, человек рассчитывал посредством особых магических заклинаний воздействовать на эти силы в желательном для него направлении. Охотники, прежде чем отправиться за добычей, рисовали на земле изображения животных и поражали их копьями. Они были уверены в том, что, поразив животное на изображении, им нетрудно будет убить его и на охоте. Колдовские действия совершались также во время ловли рыбы. Не менее широкое распространение магия получила в земледелии и скотоводстве. Земледельцы и скотоводы посредством обрядов стремились повысить урожайность земли и размножение животных. При помощи колдовства первобытные люди боролись с болезнями и различными стихийными бедствиями.

Колдовские действия являлись зачатками религиозного культа, к которому относятся различные обряды, молитвы и заклинания, жертвоприношения, богослужения, праздники, посты и т. д. Культ занимает большое место во всякой религии, а магические действия являются составной частью всякого культа. Первоначально культ носил коллективный характер, обряды выполнялись целыми общинами. В классовом обществе духовные лица захватили в свои руки руководство культом и создали сложную систему многочисленных обрядов. Ко времени первобытнообщинного строя относится зарождение религиозных праздников. Дни, когда общины особенно широко прибегали к магическим приемам, стали постепенно превращаться в религиозные праздники. Религиозный культ постепенно усложнялся, что привело к появлению колдунов и знахарей, которые произносили соответствующие заклинания и совершали все важнейшие магические обряды.

Пережитком магии является вера в талисманы и амулеты. Талисман - предмет, обладающий, по понятиям суеверных людей, чудодейственным свойством приносить его носителю всякие блага, удачу и счастье. Подобные свойства приписываются и амулету, функции которого несколько ограничены по сравнению с талисманом и сводятся преимущественно к защите от несчастья, болезней, колдовства и т. п. Оба эти понятия настолько близки друг к другу, что иногда употребляются как синонимы. В качестве талисманов и амулетов используются части человеческого тела (кости, зубы, волосы), изображения животных и насекомых, куски пергамента с написанными на них колдовскими формулами и т. п. Нательный крест у верующих христиан - это тоже по существу талисман. Вера в талисманы и амулеты, возникшая в первобытном обществе, получила впоследствии широкое распространение во всех странах мира и особенно на Востоке.

С образованием классов и появлением государственной власти изменялись представления людей о сверхъестественном мире. Духи стали делиться на высших и низших, а затем превратились в богов. Религия постепенно приобретала политеистический характер, т. е. возникла вера в существование многих богов. Только с образованием крупных государственных объединений и возникновением монархической формы правления были созданы условия для появления и развития монотеизма - веры в единого всемогущего бога.

При первобытнообщинном строе община полностью поглощала отдельную личность, вследствие чего отсутствовало понятие об индивидуальной ответственности людей перед божествами за свое поведение в земной жизни. Такое понятие могло выработаться только в результате индивидуализации производства и разложения родового строя, когда отдельные лица стали отвечать за свои поступки и действия. Поведение же их не всегда одинаково: в одном случае они заслуживают награды, в других - наказания. Соответственно этому неодинаковым представляется индивидуальное воздаяние в загробной жизни, с чем связано возникновение веры в рай и ад.

В классовом обществе религия становится важным средством оправдания эксплуатации и укрепления власти правящей верхушки. По образу и подобию земных правителей боги всесильны и недосягаемы, так как обитают где-то на небесах. В качестве богов начинают выступать носители государственной власти - цари, фараоны и прочие деспоты. В честь обоготворенных царей совершались всевозможные обряды и устраивались торжественные церемонии. Вера в недосягаемого, всеведущего бога отражала ту глубокую пропасть, которая отделяла рабовладельцев, царей и их ставленников от простого народа.

При обсуждении проблемы происхождения человеческого общества исследователи вынуждены в значительной степени опираться на умозрительные гипотезы и предположения. Эти гипотезы, однако, не всегда беспочвенны, порой они основаны на вполне реальных данных.

Историческая реконструкция первоначального человеческого общества представляет собой самую сложную проблему первобытной истории. За отсутствием каких-либо прямых параллелей судить о нем можно только на основе косвенных данных. Это, с одной стороны, сведения о стадных взаимоотношениях у обезьян, с другой- некоторые факты археологии и антропологии, а также те факты этнографии, которые в большей или меньшей степени могут рассматриваться как пережитки древнейшего, дородового состояния человечества. Сопоставление и анализ этих данных позволяют составить общее, хотя во многом и гипотетическое, представление об общественной жизни того времени, но, конечно, и оставляют место многочисленным неясностям, чисто логическим догадкам, спорным предположениям.

Начальную форму организации общества называют первобытным человеческим стадом. Термин " первобытное человеческое стадо " хорошо передаёт своеобразие организации древнейших и древних людей, её переходное состояние от предшествовавшего человеческого стада животных к сформировавшемуся обществу.

Эпоха первобытного человеческого стада, очевидно, совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. С возникновением трудовой деятельности было связано не только изменения отношений человека к природе, но и изменения отношений между членами первоначального человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи первобытного человеческого стада совпадает с появлением искусственных орудий труда. Конец эпохи первобытного человеческого стада совпадает с окончанием мустьерской эпохи, с переходом от раннего к позднему палеолиту.

Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физического типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что родовой строй не мог возникнуть сразу в готовом виде,- всё это показывает, что первобытное человеческое стадо не было застывшей во времени, единообразной формой. Поэтому различают раннее стадо людей и более развитое стадо неандертальцев.

Первобытное человеческое стадо представляло собой, по-видимому, небольшую группу людей. Маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооруженности раннего палеолитического человека и и трудности добывания пищи. Таким образом, сложно представить, что первобытное человеческое стадо состояло больше чем из нескольких десятков, скорее всего, 20-30 взрослых членов.

Жизнь первобытного человеческого стада, видимо, не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Об относительной оседлости говорит и большое количество пещерных стойбищ раннепалеолитического времени, раскопанных в разных частях Евразии. Эти естественные жилища в одних случаях использовались на протяжении нескольких лет, в других- на протяжении жизни многих поколений. В установлении оседлого образа жизни важную роль сыграло развитие охоты.

Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древнейших людей- собирательство или охота- была основой их жизни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные исторические эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобытных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или иной области были различные животные. Иногда среди костей животных, обнаруженных на шельских и ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. Охоту на крупных животных, особенно на тех из них которые держатся стадами, трудно представить без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Вероятно их пугали шумом, огнем, камнями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и разбивались, и человеку оставалось только добить их. Вот почему охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той формой трудовой деятельности, которая больше всего стимулировала организованность первобытного человеческого стада, заставляла его членов все теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Предки человека были стадными животными, их поведение определялось не только стадными, но, так же как и поведение всех животных, чисто эгоистическими рефлексами. Это положение не могло не сохраниться и в раннем человеческом стаде. Более того, существует мнение, что после того, как человек научился изготавливать орудия, столкновения в стаде участились и стали более ожесточенными. Это мнение может быть справедливым только от части, так как его сторонники оставляют без внимания факт устойчивости первобытных коллективов. Если бы столкновения были массовыми, то оно не смогло бы существовать и развиваться до более высоких форм социальной организации. Но так или иначе, несомненно, в первобытном человеческом стаде шла острая борьба между эгоистическими и стадно-коллективистскими формами поведения. И столь же несомненно, что первые постепенно вытеснялись вторыми, так как в противном случае стадная организация никогда не переросла бы в родовую.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильно были выражены социальная связь и взаимопомощь, которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитное объединение. Совместная защита от хищных животных, поддержание огня- всё это способствовало консолидации первобытного человеческого стада, развитию сначала инстинктивных, а затем осознанных форм взаимопомощи. Но особенно большой прогресс в изживании животного эгоизма приходится на заключительный этап существования первобытного человеческого стада - мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые косвенные свидетельства заботы о членах коллектива- неандертальские погребения.

Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в первобытном человеческом стаде были половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивающегося общества.

Потребности развития человеческого стада чем дальше, тем больше требовали обуздания животного эгоизма в половой сфере, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет загадку древнейшей истории человечества. Поэтому многие ученые считают, что первобытное человеческое стадо как начальная форма общественной организации могло возникнуть лишь в результате растворения в нем зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т.е. установление не регламентированных половых отношений, или промискуритета (promiscuus- общедоступный).

Несомненно одно, что родовой строй с присущей ему формой брачной организации не возник сразу, что ему предшествовал длительный период, на протяжении которого человеческое стадо еще только подходило к выработке брачных институтов последующего времени.

Происхождение мышления и речи представляет собой сложную проблему истории первобытного общества, трудность решения которой усугубляется наличием в нашем распоряжении не прямых, а только косвенных данных, иллюстрирующих основные этапы этого процесса. Прежде всего, это сравнительная психология, сравнительная физиология и языкознание, а также этнография и археология.

Мышление и речь возникли одновременно. Появление простейших сознательно изготовленных орудий труда, защиты или нападения уже ознаменовало возникновение простейших представлений, а они, в свою очередь, должны были передаваться либо от одного члена к другому, либо как сумма приобретённого опыта должны были передаваться следующему поколению. Таким образом, наряду с возникновением простейших представлений возникла и простейшая форма передачи информации_ звуковые символы для их обозначения и передачи.

Дальнейшее развития мышления и речи шло по восходящей кривой вместе с развитием орудийного парка.

Однако есть веские основания полагать, что полное развитие членораздельной речи связано только появлением человека современного вида. При изучении древних гоминид было показано, что по величине мозга некоторые группы палеоантропов не только не уступали современному человеку, но и превосходили его. Но структура мозга была гораздо более примитивной, в частности, лобные доли отличались заметной уплощённостью. А именно в них и расположены центры высших функций мышления- ассоциации, образование абстрактных понятий. Поэтому можно достаточно определённо утверждать, что мышление человека сделало существенный скачок при переходе от раннего к позднему палеолиту, а вмести с ним прогрессивное преобразование претерпела и звуковая речь.

Не менее сложную проблему составляет реконструкция идеологических представлений членов первобытного человеческого стада. Большую роль в её решении могут сыграть неандертальские захоронения. Почти все они были обнаружены на периферии пещерных жилищ, в неглубоких ямах, вырытых в культурном слое или выдолбленных в каменном полу пещеры и засыпанных землёй.

Возникновение социальных связей и норм_достаточное, но не единственное возможное объяснения мотивов неандертальских погребений. Уже давно обратил на себя внимания тот факт, что костяки захороненных, как правило, ориентированы по линии восток-запад, т.е. их положение как-то увязано с движением солнца. Многие ученые считают возможным, что в поздних неандертальских погребениях отразилось зарождение примитивных религиозных представлений, в частности погребального культа.

Однако знания о мозге неандертальца свидетельствуют, что у него не могло быть сколько-нибудь оформившихся отвлеченных представлений и что даже простейшие из этих представлений могли зародиться в лучшем случае в позднемустьерское время.